— Николай Исидорович, вас не смущает уточнение в скобках в дневнике Гасселя о слухах, распространяемых для пропаганды? А вдруг все эти разговоры о готовившемся визите Сталина в Берлин — геббельсовские штучки, назначение которых придать нападению внезапный характер?
— Не думаю. Внезапно можно напасть на случайного прохожего, на соседа. Внезапно напасть на огромную страну невозможно — вряд ли удастся незаметно сконцентрировать необходимые для вторжения огромные массы войск и техники. Знаете, чем объяснял Сталин сосредоточение германских войск вдоль советских границ? Маневром, цель которого — «усилить позицию Германии при обсуждении с Советским Союзом некоторых политических вопросов». Это подлинные слова Сталина.
— Какие вопросы имелись в виду?
— Я упоминал румынского министра Григория Гафеску, который, находясь в Москве, слышал от своих советских коллег, что немцы претендуют на Украину, на кураторство всей советской авиационной промышленностью и т. д. Германские предложения казались в Москве оскорбительными, в Кремле их расценивали как мирную капитуляцию. Вот Сталин и собирается в Берлин, чтобы встретиться с Гитлером и обговорить возникшие проблемы.
— То есть Брестский мир-2 назревал еще до начала вторжения немцев? Гитлер навязывал его нам, так сказать, дипломатическим путем? Это подтверждается документами?
— Вот моя последняя находка из архива внешней политики бывшего союзного министерства иностранных дел. Письмо советского посла Деканозова из Берлина от четвертого июня сорокового года Молотову. Посол сообщает: параллельно со слухами о близости войны между Германией и Советским Союзом в Берлине стали распространяться слухи о сближении Германии и СССР либо на базе далеко идущих уступок со стороны Советского Союза Германии, либо на основе раздела сфер влияния и добровольного отказа СССР от вмешательства в дела Европы.
— Гитлер хотел ограничить сферу влияния Кремля азиатскими регионами, не пуская в большую политику, которая традиционно делалась в Европе?
— А кому на Западе хочется иметь сильного, могучего соперника? Москву хотели загнать в угол, из которого она не должна была высовываться без спросу. Не отказываются от этой идеи и сейчас. М. Олбрайт, представитель США в ООН, выступая в конце 1994 года в военно-морском колледже, заявила, что она не признает ныне и не признает в будущем так называемых сфер интересов России вне пределов ее государственных границ. Видите, времена и политический строй в России меняются, а политика по отношению к ней остается прежней. Давайте посмотрим, чем был на самом деле «военный союз» и прочие «предложения» Гитлера, о которых Деканозов докладывал Молотову. Гитлеру нужны были богатейшие российские ресурсы. Именно на них были прежде всего нацелены его планы экономического союза со Сталиным, по донесению Деканозова, «сочетающиеся по большей части с уступками, которые якобы должен предоставить или уже предоставил Советский Союз Германии, вроде «аренды Украины» или пропуска немецких войск в Ирак через советскую территорию».
— Об «аренде Украины» — вы это серьезно?
— Деканозов ссылается на советского военного атташе в Берлине Тупикова, которому некий барон Луцкий сказал, что о передаче Германии в аренду Украины ему говорил Удет — заместитель Геринга в руководстве авиационной промышленностью. Деканозов докладывал, что об «аренде Украины» его совершенно серьезно спрашивали турецкие, американские и китайские дипломаты и военные атташе.
— Какой же это «союз»? Это самый настоящий ультиматум.
— В дневнике немецкого дипломата Гасселя, о котором я уже упоминал, есть такая строка: «Всюду шепотом говорят, что Сталин согласился на мирную капитуляцию». А американский журналист Гаррисон Солсбери уже после войны написал книгу, в которой на полном серьезе проводил такую вот историческую аналогию, комментируя возможный приезд Сталина в Берлин: «Не по примеру ли средневекового князя Ивана Калиты, который укрепил свою власть, подчинившись великим татарским ханам и приняв ярлык»?
Когда под утро 22 июня 1941 года Молотов отправился принимать немецкого посла в Москве Шуленбурга, Сталин был уверен, что это не война, что посол передаст ультиматум «Брестский мир-2» — перечень политических, экономических и, возможно, территориальных претензий Гитлера, о которых в Кремле были наслышаны.
Кто знает, может, именно в отчаянно-горькие летние и осенние месяцы сорок первого, когда Красная Армия катилась на восток и катастрофа казалась неминуемой, в Кремле и схватились за одну из спасительных соломинок — Брестский мир-2. Лучше потерять часть, чем все.
С какой бы целью ни обратились к этой идее — то ли выиграть время, то ли в самом деле не видели иного выхода, — выпущенная на свободу из спецхранов версия принесла немало крупных неприятностей многим историческим лицам с громкими именами. Не говоря уже о людях попроще.
Глава 9
ОТЦОВСКАЯ МЕСТЬ
— Пощадите сына, не расстреливайте… Неужели нельзя этого сделать? — всхлипывал генерал.
…Когда вызванная охрана ввалилась в кабинет, то увидела, что какой-то генерал-лейтенант, рыдая, бьется в конвульсиях у ног стоявшего возле стола Сталина.
— Вынесите товарища Хрущева в соседнюю комнату и помогите ему прийти в себя, — попросил Сталин.
Что знает охрана
Несть числа слухам о том, что подлинной причиной нападок Хрущева на Сталина послужила обида за расстрелянного сына. Сталин якобы не уважил просьбу Никиты Сергеевича, буквально на коленях умолявшего пощадить Леонида.
Месть отца была страшной.
— Ленин отомстил царской семье за брата, а я за сына и мертвому Сталину не прощу, — якобы заявил в кругу близких обезумевший от горя Никита Сергеевич.
Легенда эта живет много лет. Она то затухает, то вспыхивает с новой силой.
Серьезные исследователи относятся к ней с известной долей скептицизма, полагая, что подобный упрощенный взгляд отражает умонастроения и психологию обывательской среды. Негоже, мол, переносить собственное понимание природы исторических явлений на государственный уровень.
Такого же мнения придерживался и автор этой книги, точка зрения которого оставалась бы, наверное, неизменной, если бы не одно неожиданное свидетельство.
Согласно этому авторитетному источнику, после Сталинградской битвы в начале марта 1943 года Сталину позвонил с фронта Хрущев. Настоятельная просьба члена Военного Совета Юго-Западного фронта генерал-лейтенанта Н. С. Хрущева сводилась к тому, чтобы Сталин принял его в любое время. Согласие на встречу было дано, и Хрущев незамедлительно вылетел в Москву.
Сталин догадывался, по какому вопросу Хрущев добивался приема. Вопрос был личный. Сын Хрущева Леонид, военный летчик в звании старшего лейтенанта, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, застрелил армейского майора. Сталину доложили, что это не первый случай, когда Леонид, будучи сильно пьяным, выхватывал пистолет. Прежде до смертельного исхода не доходило. Сейчас вот дошло.
Впрочем, и раньше у него была какая-то крупная неприятность, и он должен был предстать перед судом. Тогда Хрущев бросился к Сталину, со слезами на глазах просил простить сына и сделать так, чтобы он не был сурово наказан. Сталин пошел навстречу Никите Сергеевичу, дело на Леонида было прекращено.
На этот раз Сталин почувствовал, что разговор с Хрущевым будет тяжелым. Никита Сергеевич снова будет просить, умолять о снисхождении к сыну. Леонид родился от первого брака, мать умерла, когда ему едва исполнилось два года. Почти как его Яша, мать которого, первая жена Сталина, тоже скончалась в молодом возрасте.
Сталин понимал чувства Хрущева, по-отцовски сочувствовал ему. Но ведь у убитого Леонидом майора тоже есть родители, родственники, дети, которым он дорог не меньше, чем Леонид своему отцу. По какому праву лишил он жизни этого человека? По праву вседозволенности, поскольку папаша — член Политбюро? Один раз его уже пощадили, но урок, наверное, не пошел впрок. Высокое положение отца не должно быть индульгенцией на безнаказанность за содеянное.
В этом месте цитируемый источник приводит знаменитую сталинскую фразу: «Я фельдмаршалов на рядовых не меняю». Произнесена она была, как помнит читатель, по поводу предложения немецкой стороны об обмене попавшего в плен его сына Якова на фельдмаршала Паулюса.
— Сталин считал, что он не имел права поступаться своей совестью. Выменять сына — значит дать повод для разговоров. А чем сын Сталина лучше других? Почему не обменивают многих попавших в плен известных генералов? Да и рядовых граждан? Можно только догадываться, что творилось на душе у Сталина. Речь-то шла о жизни собственного сына!..
