Хелена мысленно застонала и наклонилась, чтобы ее поднять. Все, ей пришел конец. Ходили легенды о том, какой острый у Лессис слух; наверняка она услышала шум.
Хелена застыла в самой смиренной позе и принялась ждать. Проходили томительные секунды, но никакой Лессис не появлялось. В покоях снова было тихо. Она поколебалась, а затем, едва смея надеяться, выскользнула из комнаты и побежала по коридору к другой.
Воздух в комнате был холодный, и еще она почувствовала какой-то неясный запах, может быть, пахло потом. Хелена огляделась по сторонам, но комната была пуста и нетронута.
Мальчишка все так же спокойно продолжал спать. Возможно, он перевернулся во сне и произвел тот самый шум, который она услышала.
Хелена подошла ближе и осмотрела мальчика повнимательнее. Нет, позу он не менял. Мальчишка продолжал дышать ровно, и легкое посапывание взлетало вверх при каждом его выдохе.
Так что же вызвало шум?
И тут тяжелая рука крепко сжала Хелене рот и потащила ее назад, а другая обвилась вокруг тела.
Хелена совершенно забыла заглянуть за дверь!
Сильные пальцы нападавшего вцепились ей в горло, и теперь он медленно приподнимал свою жертву от земли, начиная душить.
Хелена почувствовала, как кровь застучала у нее в голове и зазвенело в ушах. Она неистово дернулась и пнула убийцу ногой. Он был вынужден изменить положение рук, и она развернулась к нему лицом.
И увидела смуглое, узкое, переполненное яростью лицо. Черные глаза уставились на нее с ненавистью, смешанной с триумфом. Жестокий рот изогнулся в свирепой усмешке, пока она хватала ртом воздух и дергалась. И ничего нельзя было сделать!
Эти глаза привели ее в ужас. И, что всего хуже, ей было совсем нечем дышать. Красная темнота захлестнула ее, и Хелена потеряла сознание.
Трембоуд взял тело на руки, перенес в соседнюю комнату, швырнул на кровать и аккуратно прикрыл одеялом.
Из царящего на кровати развала было ясно, что девчонка рылась в вещах Лессис. Трембоуд усмехнулся. Да, рановато ведьмы начинают совать нос в чужие дела.
Среди тряпок валялась маленькая бронзовая коробочка. Он внимательно ее оглядел. Подобные вещицы могли быть опасны. Что если она записывает все, что здесь происходит, и каким-то образом передает прямо в уши своей хозяйки? Надо было в этом как следует разобраться.
Он направил свои мысли по путям Падмасы и повторил наизусть слова власти. Комната стала невидимой, стены башни растаяли.
На уровне восприятия, имеющем другой порядок, нежели нормальное, Трембоуд видел пульсации живых существ, будто плазму во тьме. Даже крохотные мышки в своих норках светились, как яркие маленькие звездочки.
Мальчишка рядом излучал яркий свет, так же как фигурка девчонки-послушницы. Она была близка к смерти, но все еще жива, и ее мерцание было оранжевым, по краям охлаждаясь до желтого. Что ж, хмыкнул он про себя, пусть живет, если сможет. Она никогда в жизни не забудет свое ночное дежурство!
На этом плане сознания бронзовая коробочка была невидимой, но ее содержимое не исчезло. Четыре абсолютно гладкие энергетические сферы светились в темноте будто желтые и розовые жемчужины. Трембоуд распознал в них фишки для колдовской игры, именуемой «Пинти». Он удивленно фыркнул. Так, значит, старая карга имела слабость к азартным играм? Трембоуд покажет ей еще и не такие игры!
Он несколько раз глубоко вдохнул, чтобы выйти из состояния транса, и потер лицо. Коробочку с жемчужинами «Пинти» он положил на кровать. Теперь – затаиться и ждать Лессис.
Трембоуд сплел скрывающее заклинание, которое спрятало бы его в углу внутренней комнаты. Когда Лессис войдет, он нанесет ей удар. Из ножен Трембоуд вытащил нож. Клинок был сделан в Урдхе специально для убийства. Прямое пронзающее лезвие восьми дюймов длиной и с полым наконечником, который мог заполняться ядом.
Урдхи, большие мастера на подобного рода вещи, в основном использовали яд черношейной кобры или иногда яд определенного вида красной древесной лягушки. Однако Трембоуд предпочитал лезвие без яда. Одного верного удара в спину было вполне достаточно.
Он подумал о разбросанных по одеялу предметах. Отличная приманка. Когда старая карга войдет в комнату, это отвлечет ее на какое-то время. А сквозь его чары ей не проникнуть. Она подойдет к кровати, чтобы взглянуть на учиненный развал, и тогда он пронзит ее грудь кинжалом. Минутная работа по расчленению тела – и великой колдуньи больше не будет.
Она даже не успеет ужалить его своим смертоносным взглядом!
Рассматривая жалкие ведьмины пожитки, он не мог не согласиться с расхожей мудростью. Колдуньи и на самом деле считали себя лучшей частью человечества. Они полагали, что владели абсолютно всем, поэтому им не было нужды беспокоиться о своем личном имуществе. Если им попадалось что-то, чего колдуньям хотелось, они просто брали это, и все. Разумеется, они были настолько высокомерны, что не желали владеть практически ничем, по крайней мере ничем таким, что было создано человеком. Но, пожалуй, самым худшим их качеством был доходящий до экзальтации феминизм.
Одной только мысли о том, чтобы быть мужчиной на этом их острове, было достаточно, чтобы вызвать у него дрожь. Остров, которым правили женщины под контролем проклятых ведьм и их приспешников. Скажи только фразу, и они посадят тебя в одну из своих темниц. Ударь женщину, и тебя кастрируют. Изнасилуй кого – и тебя повесят. Чрезвычайно угнетающее место.
Какой ужас, должно быть, становиться взрослым мужчиной при таком режиме правления. Трембоуд ни за что бы там не остался. Он наверняка отыскал бы способ оттуда выбраться.
Раздался стук в дверь. Трембоуд похолодел. Стук повторился, затем кто-то подергал ручку. Дверь была не заперта. Кто-то вошел в соседнюю комнату. Пересек ее, сел. Это была не Лессис – стала бы она стучать в собственную дверь?
Трембоуд заерзал от нетерпения. Не годится иметь свидетеля. Придется его тоже прикончить.
Он ждал.
Вошедший оставался на месте.
Отпустив ругательство, Трембоуд снял скрывающее заклинание и на цыпочках проскользнул в другую комнату.
Это была девушка, примерно того же возраста, что и первая.
Он убрал нож обратно в ножны. С этим маленьким цыпленком он разделается точно так же, как с предыдущим, – быстренько свернет шею, и дело сделано. И никакой крови, которую мог бы заметить острый глаз Лессис.
Девушка держала мальчишку за руку и что-то ему нашептывала. Дура! Мальчишка был без сознания и все равно ничего не слышал. Какой смысл впустую тратить на него вздохи, особенно если они последние в жизни?
Трембоуд чувствовал возбуждение при мысли о новом убийстве. Иногда ему нравилась подобного рода работа. Он шагнул к ней и нечаянно задел стол. Слабый звук насторожил девушку, и она обернулась. Слишком быстро.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
