успели потрогать, померять и даже попробовать на вкус, сейчас стала неподъемным грузом, висящим на моей шее. Эйфория от праздника притупилась и теперь мне все кажется каким-то пустым и бессмысленным, все эти наряды и подготовка, волнение и ожидание, ведь Кейн не пришел. Я знала, знала, что он может не успеть на церемонию, он честно предупредил меня об этом, и я была к этому готова, правда. Но церемония давно закончилась… Хотя бы на полчаса. Мне бы этого хватило. Малюсенькой возможности. Самую малость. Рядом проходит чопорно наряженный официант с подносом и я успеваю выхватить с подноса бокал чего-то и залпом его выпиваю, едва не пролив на себя.
— Ого, — Стэн даже переводит дыхание. — Полегче, Ким. Твоя мама где-то тут рядом ходила, сомневаюсь, что она сильно обрадуется, если ты испортишь соком свое выпускное платье.
— Какая к черту разница? — раздражённо выпаливаю. — У меня сегодня чёртово день рождения, мне восемнадцать, так что имею право даже на это.
Стэн слегка склоняет голову набок и я вижу сверкающие золотые крапинки в его коричневых глазах. Почему я раньше их не замечала?
— Может, всё-таки потанцуешь со мной? — предлагает он.
И честное слово, не знаю, что мной руководило в этом момент. Просто желание отвлечься или обида на Кейна?
— А знаешь, плевать, — я отворачиваюсь, ставя бокал прямо на пол и хватаю Стэна за руку. — Пойдем.
На полпути Стэн перехватывает инициативу на себя и легонько дёргает меня, разворачивая к себе, остановившись недалеко от центра зала. Притянув меня ближе, он кладет руку на мою талию, я ставлю руку на его плечо, и Стэн начинает вести танец. Я ощущаю его слегка неровное дыхание на своей макушке и то, как близко мы находимся друг к другу. Он отлично двигается и ведёт, мне не составляет особого труда подстраиваться под него.
— Ты так резко изменила свое мнение… Он не достоин тебя, Ким.
— Что? — я в замешательстве подношу лицо, потому что безбожно всё прослушала.
— Твой парень, — Стэн выдыхает. Его пальцы чуть крепче сжимают мои. — Я бы ни за что не пропустил такое важное для моей девушки событие. Тем более, сегодня твой день рождения… Скажи, он хоть раз подарил тебе цветы, Ким?
Я отвожу взгляд в сторону и сконфуженно кусаю губу, чувствуя себя не в своей тарелке. Мы плавно покачивается в медленном танце. Мне нечего сказать. Но потом я смотрю за его спину и замечаю, что тяжёлая драпированная портьера, ведущая в закулисье, возле которой мы начинали танец, теперь находится в другом конце зала.
— Стэн, мне кажется, мы слишком далеко отошли.
— Тш… Так и должно быть, Ким.
— Что происходит?
Я слабо дергаюсь, но Стэн сжимает крепче мою талию, не позволяя обернуться, и берет меня за плечи, прекращая вести этот занудный медляк. Я направляю на него взгляд, полный непонимания и растерянности.
— Ким, прошу тебя, выслушай меня сейчас внимательно. Пообещай мне, что хорошо подумаешь, прежде чем пороть горячку. Обещаешь?
А в глазах его полыхает столько мольбы, что слова, сформировавшиеся в моем горле, заталкиваются вглубь и поэтому я просто киваю, молча сглатывая.
— Ким, — Стэн вздыхает, беря обе мои ладони в свои руки. Мне это не нравится, очень не нравится, и когда я понимаю это, мое сердце уходит в пятки. — Ты знаешь меня очень давно и знаешь, что несмотря ни на что я не способен причинить тебе боль. А сколько ты знаешь Кейна? Пойми же, он не тот, кто тебе нужен, ты будешь несчастна с ним. Я дам тебе всё, что только захочешь. Я буду любить тебя, Ким, как никто другой и ради твоего счастья готов на всё. Я люблю тебя, Кимберли, очень сильно.
Стэн сжимает мои ладони и отступает в полшага, создавая между нами короткую дистанцию. Я не знаю почему, но я не двигаюсь, мои мысли роем пчёл витают мимо моего сознания, неспособные осесть в мозгу и сформироваться в понятные мне ощущения. Наверное, мой мозг испытал слишком большой шок, поэтому я не сразу осознаю, что тут вообще происходит и зачем он повел меня к сцене. Краем уха я улавливаю, что в зале стало как-то слишком тихо. Откуда-то доносятся слабые перешептывания и присвистывания, но я слышу их будто сквозь толстый слой ваты. И словно сквозь замедленную съёмку наблюдаю, как Стэн отпускает мои руки и улыбается. В глазах его убийственная и пламенеющая решимость. Он опускается на одно колено и раскрывает передо мной красную коробочку с кольцом.
43
А я ведь, оказывается, даже не подозревала раньше, что такое настоящий ступор. Я стою на месте, не в состоянии сдвинуться. Воздух закончился, здесь совсем его нет, я не могу, не могу, не могу дышать. В голове бьет колокол, ком в горле достиг таких размеров, что мне трудно дышать.
Я едва слышу, что мне говорит Стэн, я смотрю на него и понимаю только одно — он делает мне предложение. Прямо сейчас, в эту секунду. Ужас захлестывает меня гигантскими волнами, кажется, я вот-вот потеряю сознание. Мои собственные вдохи и выдохи грохочут в сознании с силой летящего с горы камня, бешеный пульс и ритм сердца подобны неистовой барабанной дроби.
Я смотрю в зал и вижу маму и папу, вижу робкие улыбки на их лицах, замерших в ожидании моего согласия. Откуда они здесь появились? Я вижу необычно притихших одноклассников, которые вытягивают друг за другом шеи, чтобы увидеть нас со Стэном, вижу шокированную Элайну с широко открытым ртом и миссис Робертс, трогательно смахивающую платком подступившие на глаза слёзы.
Я перевожу взгляд и наконец вижуего. Красивого, неземного. В черном смокинге с бабочкой, как и обещал… Застыв в дверном проеме с широким букетом красных роз, Кейн выглядит бледнее смерти. И в этой болезненном миге вечности я могу видеть всё: его убийственный шок, боль, растерянность и молчаливое, необъятное в размерах осознание.
Мои глаза закрываются и меня начинает бить истерика. К горлу подкатывает тошнота. Я вдруг понимаю, что не смогу это вынести. Сердце отстукивает сверхбыстрое дрожание по разорванным в клочья артериям. Я не хочу открывать глаза, потому что мне страшно. Я хочу провалиться под землю, исчезнуть, раствориться в воздухе, что угодно только бы всё это оказалось лишь сном. А если нет, я хочу умереть.
Стэн держит передо мной кольцо, ожидая ответа. Я медленно поднимаю голову, стоя к залу боком, с моих глаз вот-вот готовы сорваться слезы. Мои руки дрожат, обнажая лишь верхушку айсберга
