В связи с переменой обстановки шеф провел краткий инструктаж:
— Господа, хочу подчеркнуть: наше задание — изготовить гомункулуса. Как можно скорее и максимально жизнеспособного. Именно такую цель поставило руководство в лице Его Светлости. Не секрет, что некоторые члены нашего коллектива недооценивают серьёзность решаемых задач. Так, я до сих пор не вижу господина Гагура. Чем, интересно, он сегодня оправдается? Лакей проспал или лошадь захромала? Лучшие разъезжают по дорогам и сомнительным притонам в поисках недостающих ингредиентов, а оставшиеся обязаны работать, работать и работать, не покладая рук. Алхимия — это прежде всего неустанный труд, и только затем разврат, богатство и общение с дьяволом. Если мы сорвём сроки, милорд граф будет весьма недоволен и наверняка не предоставит нам апартаменты в своём новом дворце. Я был там и видел: высокие окна, удобные широкие столы, паровое отопление, любые реторты и колбы производства лучших стеклодувов Европы, суперсовременные тигли, колодец с чистейшей ключевой водой, мягкие двухспальные кровати в комнатах отдыха персонала и ватерклозет для дам. Если мы вынуждены будем остаться в этом захолустье среди крыс и плесени, представьте, как пострадает наша честь! Про здоровье и жизнь я уж и не говорю! Так за работу, господа!
Между прочим, за печуркой я углядел две обнимающиеся фигуры. Оле новый наряд был весьма к лицу, а Вите — не очень. Интересно, кто их переодел и как это происходит? Все мои знакомые, как и я сам, совершали Перевоплощение только во сне или в беспамятстве. Если задуматься, то состояние влюблённых в данный момент трудно не считать бессознательным. По-видимому, они так и пробыли здесь всю роковую ночь. Ну что ж, по крайней мере, в темницу не попали. Кстати, они же ничего не знают о происшедшем. Любопытно будет взглянуть на них, когда они очнутся и обнаружат все эти перемены. Если очнутся, конечно.
Так и потащились дни за днями. Потихоньку мы втягивались в новую среду, обзаводились соответствующими привычками, уже не путались в обращениях и титулах. Через неделю, проходя по коридору замка из приёмной Его Светлости, где мне должны были подписать кое-какие бумаги (в частности, разрешение на полфунта кладбищенской земли и четыре пальца утопленника), на склад, я обнаружил возбуждённую толпу близ хранилища манускриптов. Вопреки традициям, там перемешались и замковая челядь, и дворяне, и даже дворовые мужики и бабы. Знакомая секретарша Лида, так и прибежавшая сюда с казённым гусиным пером в перепачканных чернилами пальчиках, взволнованно сообщила мне, что архивариус де Манихейский, неловко повернувшись, задел достоинство Сурена де Погосяна, а взбешённый Сурен вызвал обидчика на дуэль, которая и имеет в данный момент быть в вышеуказанном помещении. Я протолкался вперёд. Дуэлянты прыгали со стола на стол, поскальзываясь, палая, сшибая письменные приборы, размахивая шпагами и утробно ухая. Оба достаточно ловко владели оружием, судя по многочисленным шрамам, покрывавшим мебель, пол и даже стены. В воздухе кружились обрывки рукописей. Если что-то и не подверглось воздействию их неуёмной энергии, так это разве что их собственные тела. Да и мудрено задеть противника, фехтуя минимум в пяти метрах друг от друга. Недостаток мастерства они, однако, искупали избытком страсти и, похоже, могли так скакать ещё часа три. Среди зрителей шныряли букмекеры, предлагая заключать пари на исход дуэли. Перед тем, как уйти, я поставил на ничью — и выиграл.
К этому времени Витя с Олей уже не пребывали в тёмном углу лаборатории, как памятник вечной любви. Все-таки несколько странно они смотрелись рядом с полуизготовленным гомункулусом. Гагур, у которого случаются спорадические вспышки гуманизма, подбил меня отволочь их во двор, где он отыскал роскошный стог сена. Пока мы тащили два не таких уж субтильных организма вверх и вниз по лестнице, с трудом разворачиваясь на площадках, я десять раз проклял свою сговорчивость. Однако позже, когда мы достигли цели трудов своих, и я умилился. Молодежь, оказавшись в мягкой траве, быстро выяснила, что средневековое платье, столь пышное и неприступное на вид, таит для знатоков, особенно в лежачем положении, несравненно больше заманчивых возможностей, нежели даже более прогрессивные одежды граждан технологического общества. И они с успехом воспользовались этими преимуществами.
Месяц спустя после Перевоплощения начали возвращаться первые командировочные. Я как раз был во дворе, когда де Козюра встречал Рауля д'Аминова, старшего инженера, то есть, пардон, мага второй категории из группы внедрения. Тот приехал совершенно измотанный, лёжа в пустой повозке с перевязанной левой рукой. Правил какой-то простолюдин, который, доставив седока до места, тут же напустил на лицо обиженное выражение и принялся требовать надбавки за скорость, безопасность и комфорт, не переставая, правда, униженно кланяться и благодарить за честь, оказанную его средству передвижения, кобыле и ему лично. Сэр Колумб, осмотрев экипаж в тщетных поисках необходимого оборудования, потребовал объяснений.
— Вы меня посылали в командировку ещё в той Инкарнации, так? — спросил Равиль. Чувствовалось, что ему пришлось солоно; он сдерживался из последних сил.
— Да, на Север, — подтвердил начальник.
— За струделькакером, правильно? — продолжил д'Аминов.
— Надеюсь, вы его не привезли? — заволновался шеф. — Сейчас он нам абсолютно ни к чему. Я считал, что вы сообразите, проявите инициативу в сложных обстоятельствах.
— Я успел его добыть до Ночи Перемен, — отчеканил Равиль, — и вёз в своем купе. А утром никакого поезда не было, и я сидел на земле среди обломков кареты со здоровенным каменным столбом в обнимку. От меня шарахались кони и прохожие. В конце концов я купил за собственные деньги какого-то мерина спокойного нрава, но он пал от тяжести через пять лье. А потом на меня еще и нападали два раза. Что за век, чёрт побери!
— Камень был черновато-красный и составлял в длину метра три, — побледнев, спрсил шеф.
— Вроде этого. А что?
— Да ведь вы же держали в руках Лингам Калиостро! — заорал Козюра.
— Не может быть, — уверенно возразил д'Аминов. — Конечно, он был великий человек, но не до такой же степени.
— Вы идиот! — заорал шеф. — Недоумок! Невежа! Он так называется, потому что именно Калиостро добыл его из высших сфер бытия. Да если бы вы доставили его, гомункулус, считайте, был бы уже наполовину у нас в реторте.
— Думаю, нижней половиной, — ядовито усмехнулся Равиль.
В этот момент моё внимание было отвлечено криками и громовыми раскатами мушкетных выстрелов, которые раздались в замке. Я побежал наверх, в направлении источника звуков. На площадке третьего этажа в окружении десятка вооруженных мужиков из числа обслуживающего персонала и нескольких пришлых из города санкюлотов возвышалась могучая Мазохистова. Некогда она заправляла в профсоюзной организации, а ныне, за неимением лучшего эквивалента, числилась гранд-дамой полусвета, возглавив пёструю стайку бывших своих активисток. Однако подопечные постепенно со скуки переключились на индивидуальную трудовую деятельность, и она осталась одна. Лишившись и привычных источников существования, и новых доходов, инициативная тред-юнионистка принялась баламутить народ. Тоже занятие, в конце концов, и не из самых бесприбыльных. Судя по тому, что правая грудь дебелой матроны была обнажена, та пришла к выводу, что терпение масс уже истощилось и можно звать их на баррикады. Когда я приблизился, Мазохистова держала речь, и бело-розовая персь, дразняще покачиваясь при каждом резком движении ораторши, как бы выражала всецелую поддержку своей носительнице:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
