После того как в Лиссабоне появился сэр В. Ватерлоу, расследование начало продвигаться еще более быстрыми темпами, и вскоре блюстители порядка восстановили мельчайшие элементы картины аферы гигантских масштабов, совершенной Артуром Рейсом.
Итак, в ноябре 1924 года Рейс приобрел стандартные бланки, с помощью которых в Португалии оформлялись договора, контракты, поручительства и прочие деловые бумаги. На них он записал текст вымышленного договора на поставку шерсти, причем третий лист двух экземпляров этого документа начинался фразой: «Сделано в двух экземплярах и подписано». Данные бумаги молодой человек 23 ноября 1924 года представил нотариусу Авелину де Фариа, который их и заверил.
Так как, согласно контракту, составленному Рейсом, необходимо было зарегистрировать груз на таможне, то аферист отправился в посольства Великобритании, Германии и Франции, где на документах, заверенных нотариусом, поставили соответствующие отметки.
После этого Артур Рейс отделил первые два листа обоих экземпляров и уничтожил их за ненадобностью. На точно таких же, только чистых листах мошенник оформил те самые договоры, которые через две недели оказались представлены сэру В. Ватерлоу в Лондоне. Тексты были написаны на двух языках (португальском и французском), а их смысл заключался в том, что Артур Виргилио Альвес Рейс уполномачивается колониальным управлением Анголы на выпуск в обращение денежной суммы, номинированной в португальских эскудо, эквивалентной 1 млн. фунтов стерлингов, которые колониальное управление получило в кредит от некоего международного консорциума, не называемого в целях сохранения коммерческой тайны.
Однако любой серьезный финансист, в руки которого попал подобный документ, задумался бы, с чего бы консорциуму, чья неизвестность сама по себе подозрительна, выдавать такой огромный кредит на тех условиях, что обозначены в контракте. Рейс, конечно, тоже осознавал, насколько неправдоподобным выглядит состряпанный им договор. Для того чтобы свести к минимуму угрозу разоблачения в самом начале своего мероприятия, он и придумал двуязычное оформление договора. Очевидно, что англичане не могли работать с документом на португальском и французском языках – они первым делом должны были перевести его юридически точно на английский язык. Такой перевод были в состоянии сделать только юристы и филологи, мало смыслящие в финансовых вопросах.
В итоге, когда договор очутился на столах финансовых менеджеров, он уже нес на себе заверенные подписи юристов и официальных переводчиков компании, что автоматически должно было вызвать доверие к документу как к прошедшему уже первоначальную цензуру. Следует отдать должное Артуру Рейсу, проявившему себя в данной ситуации в качестве незаурядного психолога, – его расчет оправдался полностью и во всем.
Португало-французский текст был отпечатан на пишущей машинке секретарем Артура Рейса, неким Франциском Феррейра, отставным майором. После того как были изготовлены новые варианты вторых листов, Артур Рейс скрепил их с третьим и четвертым. Для придания весомости получившемуся документу он украсил третий лист подписью управляющего Банком Португалии Комачо Родригеса и его заместителя Жозе де Мотта Гомеша. Как показала графологическая экспертиза, А. Рейс просто скопировал карандашом подписи этих людей с банкнот и обвел их чернилами. Ниже он изобразил подписи верховного комиссара по делам Анголы Фердинанда да Куньи Рего Чавеса, министра финансов Диего Родригеса и специального представителя Анголы Диего Кошты. Причем, не зная, как в действительности выглядят подписи этих людей, Артур Рейс подписался так, как, по его мнению, это могли бы сделать они.
Оказавшись в тюрьме, Артур Рейс от сотрудничества с органами охраны правопорядка отказался и разъяснений по существу выдвигаемых обвинений делать не стал. Он лишь заявил, что никто, кроме него, не знал сути имевшей место аферы, а каждый из замешанных в этом деле людей являлся всего-навсего слепым исполнителем его воли.
Вскоре полиция решила арестовать управляющего Банком Португалии К. Родригеса и его заместителя Жозе де Мотта Гомеша, так как на тот момент вышеупомянутое письмо от 17 июля 1925 года считалось подлинным. Таким образом, управляющий оказался пособником афериста.
Между тем в обществе, обеспокоенном слухами о денежной афере, разгоралось недоверие к властям. В этой обстановке на заседании правительства Португалии 26 декабря 1925 года было решено освободить из тюрьмы руководителей государственного банка. Полученное позже заключение графологов, без колебаний назвавших фальшивкой письмо сэру В. Ватерлоу от имени К. Родригеса, подтвердило правильность этого решения. Проходившее в тот же день собрание акционеров Банка Португалии с воодушевлением узнало о решении правительства страны и большинством голосов постановило оставить управляющего и его заместителя на своих местах.
Далее события развивались следующим образом. В 1926 году Карел Маранг ван Иссельвеере, тот самый предприниматель, что с доверенностью А. Рейса на руках вел переговоры с сэром В. Ватерлоу, был арестован в Голландии. Двигалось дело и в самой Португалии. Был ликвидирован Банк Анголы и метрополии, а полученная от реализации активов сумма в 488 430 фунтов стерлингов была целиком обращена в доход Банка Португалии в целях компенсации понесенного им ущерба.
Тем временем Артур Рейс требовал от прокуратуры своего освобождения на том основании, что акционерный Банк Португалии не был внесен в особый банковый кадастр страны и потому как бы не существовал для национальных законов. Любой юрист знает, что для признания преступного посягательства реальным необходимо существование как объекта преступления, так и субъекта, другими словами, жертвы и преступника. Поэтому Артур Рейс заявлял, что его невозможно обвинять в преступлениях против юридического лица, которого не существовало на момент совершения им инкриминируемых действий. Когда же правление Банка Португалии добилось включения своего предприятия в национальный кадастр, Артур Рейс стал требовать освобождения на том основании, что законы не могут иметь обратной силы. После официального обвинения в организации выпуска поддельных денег он заявил, что выпущенные в ходе его деятельности деньги поддельными не являлись.
В конце концов обвинение, предъявленное Рейсу по статье «подделка денег», было заменено на «несанкционированную эмиссию ценных бумаг». Статья эта относилась к случаям искажения отчетности или нарушения правил регистрации при выпуске в обращение биржевых инструментов – акций, облигаций, векселей. Однако аферист совершенно справедливо указал прокуратуре на то, что выпущенные им в оборот деньги не являлись биржевыми инструментами и потому указанная статья никак не может быть применена в отношении него.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
