— Я могу передвинуться? — спросила она, когда этот громадный людоед привстал, чтобы пристально взглянуть на нее. Ристан наклонился, касаясь своим ртом ее; в его глазах появились завихрения, и Оливия отвернула голову, пытаясь остановить это, несмотря на то, что вновь хотела почувствовать его горячий поцелуй.
— Тебе нужно преподать урок смирения, — прорычал он. Ристан поднял свою руку, захватывая обе руки Оливии, и располагая их между телами. Другой рукой он слегка сжал ее подбородок, запечатывая своими раскаленными губами ее, в попытке украсть поцелуй.
На этот раз, поцелуй был нежным, и эти эмоции ворвались с удвоенной силой. Тело Оливии предало ее, и она медленно осознавала свои потребности, хотя и понимала, что должна остановить его, прежде чем он зайдет слишком далеко. Ристан коленом медленно расставил ее ноги, но это было единственным, что он сделал.
Ристан просеял их, прижимаясь своим телом к ней. Он целовал ее минуту, а в следующий миг уже прижимал к стене, пока она не восстановила равновесие.
— Ложись спать, прежде чем я перестану бороться с желанием покормиться от тебя и трахнуть так, что единственными словами у тебя будут «да, пожалуйста» и «еще», — прорычал он, опускаясь и дотягиваясь до цепи, связанную с ее ошейником.
Ристан быстро закрепил цепь к стене и холодно улыбнулся, услышав щелчок. Затем полностью отстранился от девушки, будто не он пробудил в ней болезненный уровень потребности.
Глава 17
Слыша ее неровное дыхание, Ристан понимал — Оливия не спит. Она крутилась и переворачивалась на кровати, что отнимало у него каждую унцию воли, чтобы напомнить, где он находился. На своей стороне, отвернувшись от нее.
Его член пульсировал, а сердце прерывисто билось.
Ему следовало просто взять Оливию, послав к черту моральные принципы, но Ристан никогда не брал женщин силой, и не собирался начинать сейчас. У него был неспешный, искусно продуманный план на счёт нее.
Ристан собирался заставить Оливию молить о его члене, и она получит его. Она сделает больше, чем просто получит его.
— Я не могу так спать, — прошептала Оливия.
— Как? — поинтересовался он, глубоко выдыхая.
— Эта кровать очень неудобная. Думаю, та, что в камере, предложит и то больше комфорта, — тихо задумалась она.
Ристан услышал грохот цепи и ее тихий стон недовольства, донесшийся с противоположной стороны комнаты. Он сел после нескольких минут неловкого молчания, ища взглядом местоположение Оливии в тускло освещенной комнате. Он встал, и направился к цепи, разомкнув ее лишь прикосновением. Ристан потянул девушку на себя, дернув, когда она засомневалась.
— Я не буду спать… — остановилась Оливия, держась за его голый торс. То, что не было скрыто бинтами, демонстрировало воспаленные красные следы пыток, перекрещивающие впечатляющее тело.
Чертовы набухшие яйца, подумал Ристан, дернув достаточно сильно цепь, чтобы девушка оказалась в нескольких дюймах от его пульсирующего члена.
От одного нажима на ее стройные плечи, Оливия упала на колени прямо там, где он хотел ее. Ристан махнул рукой, избавляя девушку от простого наряда и пожирая взглядом затвердевшие соски и шелковистые рыжие завитки между ее ног.
Черт. Это была плохая идея, но ему необходим был сон, чтобы выздороветь. Ристан проигнорировал ее слабый протест, соединяя цепь со спинкой кровати, а затем натягивая так, чтобы у Оливии оставалась возможность упасть или подняться на кровать.
— Прикоснешься ко мне, пока я буду спать, и тебе не понравится то, что произойдет. Поняла, малышка? — проворчал он, и проигнорировав ее ответ, возвратился ко сну. Он почувствовал движение на кровати, пока она пыталась устроиться поудобнее, и в конце концов, они заснули.
***
Оливия вся горела. Она хныкала и стонала, когда пальцы, очень опытные пальцы, двигались внутри ее сокровенного места.
Она затерялась во сне, и, учитывая, что большинство из них было о Ристане, неудивительно, что и этот был о нем.
Оливия вновь откинулась на матрас, охотно раздвинув ноги, пока ей управляли грубые мужские руки. Вначале один палец скользнул в ее влажный вход, а затем другой, наполняя до мучительного уровня.
Оливия двигала бедрами, принимая больше, нуждаясь в большем.
Она почувствовала теплое дыхание, когда Ристан ртом накрыл ее лоно. Он проник языком глубоко в ее нежный бутон, губами овладевая ее клитором и посасывая горячим ртом. Его пальцы входили в нее по самые костяшки, но Оливия нуждалась в большем.
Ристан не поддался. Напротив, он накрыл ладонью ее грудь и до боли сжал соски. Оливия вскрикнула от наслаждения, пронесшегося через все ее тело.
Ее соки позволяли Ристану продвигаться глубже, а его эротичный стон вызвал трепет внутри ее чувствительной плоти.
Его пальцы проскользнули глубже, легко подобрав нужный темп, доставивший ей то ощущение изнутри, которое она ранее обнаружила, но никогда не могла успешно довести начатое до конца.
Оливия насаживала себя на его пальцы, нуждаясь полностью ими овладеть. Ристан дразнился, сжимая по очереди большим и указательным пальцами ее сосок, но затем резко остановился.
— Пожалуйста, — жадно прошептала она, не узнавая собственный голос. Да пошло оно, это был лишь сон, в котором она хотела Ристана. Оливия желала знать, что это было за ощущение. Знать, какого это упасть в ту пропасть, до того, как ее жизнь оборвется.
— Пожалуйста, что? — прорычал он, заставляя ее открыть глаза. Девушка увидела, как из открытой крышки топчана, в изножье кровати, перелетали в его ждущую руку предметы. Что это еще за штуковины?
— Ох, черт возьми, — прошептала она, отмечая пару небольших зажимов, и остальных вещиц, которые Оливия видела лишь в каталогах или в описаниях некоторых прочитанных книг.
— Закрой глаза и раздвинь ноги, — приказал Ристан тоном, нетерпящим возражений.
Оливия мысленно себе напомнила, что это всего лишь сон, и все станет не настоящим, только проснись она. Девушка закрыла глаза и почувствовала прикосновение шелка на своем лице, пока Ристан создавал ей повязку на глаза. Она застонала, когда он захватил и удерживал ее руки над головой.
— Я планировал подождать, но пробуждаться от запаха этого сладкого лона просто сводит с ума, — тихо прорычал он, сильнее оборачивая шелком каждое ее запястье. Она почувствовала рывок, когда он туго закрепил их, а после выпустил.
Оливия никогда не думала, что заинтересуется чем-то еще, помимо хорошей книги. И в ее постели никогда раньше не было мужчин. Но этот возбуждал ее, и не важно, как долго она будет это отрицать, факт остается фактом.
