— С флотом, — поправил Хэвиланд Таф.
Кефира Квай наморщила лоб.
— Пусть так. Целая масса, а не отдельный заблудившийся экземпляр. Исходя из этого, возникла теория, согласно которой глубоко в океане произошла катастрофа, выгнавшая этот вид на поверхность.
— Но вы не слишком верите этой теории, — сказал Таф.
— Никто не верит. Она уже опровергнута. Разрушители были бы не в состоянии выдержать давления на таких глубинах. И вот теперь мы не знаем, откуда они взялись. — Она поморщилась. — Знаем только, что они здесь.
— В самом деле, — сказал Хэвиланд Таф. — Несомненно, вы защищались.
— Конечно. Мужественно, но безнадежно. Намор — молодая планета и не имеет в достаточном количестве ни населения, ни средств для борьбы, в которую мы оказались стянутыми. Три миллиона наморцев живут более чем на семнадцати тысячах маленьких островов, разбросанных по морю. Еще миллион теснится на Нью-Атлантиде, нашем единственном маленьком континенте. Большая часть нашего населения рыбаки и морские фермеры. Когда все это началось, численность наших хранителей составляла едва пятнадцать тысяч. Наш цех ведет свой род от экипажей кораблей, доставивших колонистов из Старого Посейдона и Аквариуса сюда, на Намор. Мы защищали жителей, но до появления разрушителей задача наша была куда проще. Планета у нас мирная, и за все время было всего несколько конфликтов. Несколько этнических споров между посейдонитами и акваритянами, но все закончилось по-доброму. Хранители имели в своем распоряжении «Солнечный клинок» и еще два таких же корабля планетарной защиты, но большая часть работы была с пожарами, наводнениями, катастрофами, ну, еще полицейская работа и тому подобное. У нас было около сотни морских патрульных лодок-гляйтеров, и какое-то время мы использовали их в качестве защитных конвоев и даже нанесли разрушителям кое-какие потери, но по-настоящему бороться с ними мы были не в состоянии. И без того скоро стало ясно, что разрушителей намного больше, чем патрульных лодок.
— И патрульные лодки не размножаются, как, я полагаю, это делают разрушители, — сказал Таф. Глупость и Сомнение возились у него на коленях.
— Да. Но мы все-таки пытались бороться. Мы бросали в них глубинные бомбы, когда обнаруживали их под водой, мы торпедировали их, если они поднимались на поверхность. Мы убивали их сотнями. Но были еще сотни, и каждая лодка, которую мы теряли, была невосполнимой. На Наморе нет достойной упоминания промышленности. В лучшие времена мы импортировали все необходимое с Бразелорна и Вейл Арина. Наш народ верил в простую жизнь. Да и планета сама не могла поддерживать промышленность. Она бедна тяжелыми металлами и почти не имеет ископаемого горючего.
— Сколько патрульных лодок у вас осталось? — спросил Хэвиланд Таф.
— Возможно, около тридцати. Мы больше уже не осмеливаемся их использовать. В течение года после первого нападения разрушители полностью перекрыли наши морские пути. Были потеряны все большие корабли-сборщики, оставлены или разрушены сотни морских ферм, погибла половина мелких рыбаков, а другая половина в ужасе толпится в портах. Ни один человек больше не осмеливается выйти в море Намора.
— Ваши острова изолированы друг от друга?
— Не совсем, — ответила Кефира. — У хранителей двадцать вооруженных гляйтеров и есть еще примерно сотня гляйтеров и летательных аппаратов в частной собственности. Мы их реквизировали и вооружили. Есть у нас и свои дирижабли. Гляйтеры и самолеты содержать здесь очень трудно. Проблемы запасных частей и мало обученных техников. Поэтому большая доля тяжестей перевозится дирижаблями. Большие, наполненные гелием и с солнечными двигателями. Довольно значительный флот — примерно тысяча единиц. Дирижабли взяли на себя обеспечение маленьких островов, где голод стал реальной угрозой. Другие дирижабли продолжали борьбу, как и гляйтеры хранителей. Мы сбрасывали с воздуха химикалии, яды, взрывчатку и тому подобное. Уничтожили тысячи разрушителей, хотя цена была ужасной. Плотнее всего они скапливались вокруг наших рыбных промыслов и илистых гряд, поэтому мы вынуждены были взрывать и отравлять как раз те районы, которые нам нужнее всего. Но выбора не было. Одно время мы думали, что выигрываем битву. Несколько рыбацких лодок даже выходили в море и опять вернулись назад под охраной гляйтера-охранника.
— Очевидно, это не было конечным результатом конфликта, — сказал Хэвиланд Таф, — иначе мы не сидели бы и не говорили тут. — Сомнение крепко ударило Глупость по голове, и маленький котенок полетел с колен Тафа на пол. Таф нагнулся и поднял его. — Вот, — сказал он и протянул его Кефире Квай.
— Не подержите его? Их маленькая война отвлекает меня от вашей большой.
— Я… ну, конечно. — Хранительница элегантно взяла в ладонь маленького черно-белого котенка. Он удобно помещался в ее ладони. — Что это? — спросила она.
— Кошка, — ответил Таф. Она выпрыгнет, если вы будете держать ее как гнилой плод. Лучше посадите ее себе на колени. Уверяю вас, она безобидна.
Кефира Квай выглядела очень неуверенной. Она стряхнула котенка с ладони на колени. Глупость мяукнула, едва не свалившись на пол, но ее маленькие коготки вонзились в ткань мундира.
— Ай! — сказала Кефира Квай. — У нее когти.
— Коготки, — поправил Таф. — Маленькие и безобидные.
— Они не отравленные?
— Думаю, нет, — сказал Таф. — Погладьте ее спереди назад, и она будет вас меньше беспокоить.
Кефира неуверенно коснулась головы котенка.
— Простите, — сказал Таф. — Я сказал погладьте, а не похлопайте.
Хранительница поласкала котенка. Глупость тут же замурлыкала. Кефира замерла и испуганно подняла взгляд.
— Он дрожит, — сказала она, — и издает какие-то звуки.
— Такая реакция считается дружественной, — заверил Таф.
— Я прошу вас продолжить вашу службу и информацию о положении на планете. Пожалуйста.
— Разумеется, — сказал Квай, продолжая ласкать Глупость, уютно разлегшуюся у нее на коленях. Если вы снова включите проекцию.
Таф убрал с главного экрана изображение разрушителя и тяжело поврежденного корабля. Их сменила другая сцена, зимний день, ветреный и холодный даже с виду. Очень темная и подвижная вода, брызгающая пеной при порывах ветра. По бурному морю плывет разрушитель, раскинув вокруг гигантские белые щупальца, что делает его похожим на гигантский раздувшийся цветок, танцующий на волнах. Когда они пролетали над ним, он бросился вверх; две руки с извивающимися змеями слабо приподнялись от воды, но они были слишком далеко, чтобы представлять опасность. Казалось, они находятся в гондоле большого серебристого дирижабля и глядят через смотровой люк в стеклянном полу; и пока Таф смотрел на это, изображение переместилось, и он увидел, что они являются частью конвоя из трех чудовищных дирижаблей, с величественным равнодушием круживших над разрываемой битвой водой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
