Полковник никогда не спрашивал Лидию, любит ли она его. Прекрасно понимал, она не испытывает к нему ничего, кроме благодарности и признательности. Возможно, расстроился бы, узнай, что Лидия действительно его любит. Они оба заключили между собой взаимовыгодное деловое соглашение. И потому любой намек на романтическое чувство был бы неуместен. Однако полковнику было приятно услышать такие искренние теплые слова. Он был реалистом и знал, что после его смерти Лидия рано или поздно полюбит другого мужчину. Но Моргану и в голову не могло прийти, что Лидия может испытывать к кому-либо чисто сексуальное влечение и когда-нибудь заведет себе любовника.
Лидия осторожно встала с кровати и тихо, чтобы не разбудить Майкла, направилась к двери. Сначала нужно заглянуть к Роуз, посмотреть, все ли в порядке. Только после этого она может отправиться к лорду Розенхорпу.
Лидия постучала в дверь Роуз, прежде чем войти. Падчерица, должно быть, уже готовилась ко сну. Они обсудили планы на завтрашний день и поговорили о том, как устроились гости, и Лидия ушла с сознанием выполненного долга. Все скоро заснут, и она сможет наконец-то остаться с Николасом наедине.
Лидия отправилась к себе готовиться к предстоящей ночи любви. Войдя в комнату, она увидела, что Бетси выполнила ее просьбу, приготовила самую лучшую шелковую ночную рубашку. Лидия представила, как, одетая в этот полупрозрачный наряд, она идет по залитым лунным светом коридорам Вестдена, улыбнулась при мысли о том, как соблазнительно будет смотреться ее фигура. Побрызгалась своими любимыми духами, потом с ногами забралась на подоконник, некоторое время посидела, задумчиво глядя в окно на объятый тьмой сад и прислушиваясь к звукам погружающейся в сон усадьбы.
Лидия дрожала от предвкушения близости, несколько раз слезала с подоконника, подходила к двери, собираясь ее открыть, и… тут же отдергивала руку. «Это просто смешно», – пробормотала Лидия. Она имеет полное право ходить по дому, когда вздумается. И если даже она кого-нибудь встретит в коридоре, ничего страшного не произойдет: на правах хозяйки можно и поинтересоваться, почему гость бродит по усадьбе среди ночи. Хватит терзаться! Нужно отбросить глупые страхи и пойти к Николасу. Гордо подняв голову, Лидия спустилась с подоконника и, как была босиком, вышла в коридор в то крыло, где были расположены спальни джентльменов. Коридор был пуст, темен и безмолвен. Если бы полковник увидел ее в эту минуту, то, наверное, не поверил своим глазам. Он всегда уважал супругу за чистоту и высокие моральные принципы. Как же он в ней ошибался! Ей было очень стыдно перед покойным мужем. Именно это обстоятельство долго мешало ей решиться принять предложение Николаса. Лидия много лет прожила с властным полковником и привыкла во всем советоваться с ним. Его мнение до сих пор для нее очень важно. Он в высшей степени не одобрял внебрачные отношения, ей это тоже казалось немыслимым. Теперь она должна принимать решения самостоятельно. В конце концов, она никому не изменяет и никого не предает. Но когда Лидия подошла к двери Розенхорпа, засомневалась, правильно ли поступает. Дрожала от страха и при этом сгорала от предвкушения близости. Нервы были на пределе. Не лучше ли уйти, пока не поздно, пока не сделала роковой шаг, и есть возможность всего избежать. Нет, об этом не может быть и речи. Она никогда не простит себе трусливое бегство. Словно бросаясь в омут, Лидия сделала глубокий вдох, открыла дверь и вошла в спальню. Там было светлее, чем в коридоре. Николас не зажег свечей, но предусмотрительно не закрыл ставни, и потому вся комната, в том числе и кровать, была залита ярким лунным светом. Он сидел, откинувшись на подушки, и, по-видимому, ждал ее, обнаженный до пояса. Некоторое время она стояла посреди комнаты и не отрываясь смотрела на него.
– О боже! – задыхаясь, проговорила она.
Еще никогда Лидия не видела столь совершенного мужского тела. Сильные мускулистые плечи и необыкновенно широкая грудь, казалось, созданная для того, чтобы на нее склоняли головы женщины. Плоский живот был покрыт черными волосами. А ниже… Впрочем, это скрывалось покрывалом. Поймав на себе ее восхищенный взгляд, Николас криво улыбнулся и откинул покрывало. Глаза Лидии расширились от удивления.
– О боже! – повторила она.
Николас спустил ноги с кровати, собираясь пойти ей навстречу.
– Нет, нет! Не двигайтесь! Прошу вас.
В душе Лидии совершалась тяжелая борьба. Предстояло переступить черту, сжечь все мосты. И ни в коем случае не допустить, чтобы Николас получил над ней власть, на него нельзя положиться. Даже в постели надо контролировать свои чувства. Она не позволит ему забыть о ней и ее желаниях, воспользуется тем, что он так ее жаждет. Лидия развязала пояс халата, накинутого на ночную рубашку и сбросила его движением плечей. Руки дрожали.
– Ложитесь на кровать. – От волнения голос ее прозвучал хрипло и резко. И потому фраза напоминала скорее приказ.
Она попросила его закинуть руки за голову и сцепить пальцы в замок. Он с удивлением посмотрел на нее, лукаво улыбнулся, однако выполнил просьбу. Откинувшись на подушку, в ожидании дальнейших действий смотрел на нее. Она его явно заинтриговала. Сердце ее бешено забилось при виде его обнаженной, увеличившейся и затвердевшей плоти. Да, он ослеплен желанием и готов выполнить любую просьбу, даже самую экстравагантную. Лидии захотелось броситься в объятия Николаса и безудержно ласкать его прекрасное обнаженное тело, отдаться сладостному чувству и ни о чем не думать. Она оглядела себя и с сожалением заметила, что все еще в ночной рубашке. Нужно снять ее прямо сейчас. Но на развязывание шнурков уйдет слишком много драгоценного времени. А любое промедление невыносимо. Тогда она резким движением сняла рубашку через голову, не развязывая тесемок, бросила ее на пол и шагнула к кровати. На губах Николаса показалась заинтересованная улыбка, он ждал, что будет дальше.
– И чем вы собираетесь меня удивить?
– Молчите! – приказала она и зажала ему рот ладонью. Не хотелось, чтобы какая-нибудь его неосторожная фраза испортила чудесную долгожданную ночь. Если они начнут разговаривать, обоюдные обиды и недовольство друг другом вспыхнут с новой силой. И не избежать горьких разочарований и боли.
Лидия склонилась над Николасом, и ее груди оказались на уровне его губ. Лорд Розенхорп с вожделением взглянул на них, белевших в лунном свете. Губы слегка приоткрылись, взгляд затуманился от желания. Он хотел поцеловать ее грудь, но она нахмурилась и покачала головой. Не собиралась уступать ему ни в чем. Это ее ночь.
– Позже, – сказала Лидия. – Если ты выполнишь все, что я тебе скажу.
