— Не стреляйте! Я заплачу любые деньги! Кто бы вас не послал — вопрос можно решить.
Слегка пошатываюсь, прохожу пару комнат, стены которых увешаны картинами и остановившись в очередном большом проёме, с удивлением вижу лицо с пухлыми щеками, которые сейчас изрядно трясутся. Маркиз Столькен собственной персоной. Толстяк тоже меня узнаёт, изрядно этому изумившись.
— Ты? Но…как? И зачем?
От беседы с аристократом я бы и сам не отказался, но в воздухе уже чётко ощущается запах дыма — придётся отложить её на потом.
— Свяжи его и заткни рот. Надо потушить огонь, пока весь дом не заполыхал.
Аристократ смотрит на меня безумными глазами, явно пытаясь сопоставить в своей голове какие-то факты. По-моему, даже не обращает внимания, что Эмили надёжно пеленует его, используя в качестве пут его же пиджак, разорванный на лоскуты. Остатки забивает в глотку, используя как кляп.
Вот с огнём всё оказывается не так просто — алхимический состав, которым начинены пули, действительно не потушить подручными средствами. Поэтому, гасим только пламя вокруг очага возгорания, дожидаясь пока смесь прогорит сама по себе. Задача кажется весьма сложной, но после того, как Эмили вскрывает пол мечом, висевшим на стене, всё значительно упрощается. Спустя десять минут всё заканчивается — о небольшом пожаре напоминает только запах гари и дым, витающий в воздухе.
Связанного маркиза механоид перетаскивает в кладовую. Там же меняет ткань на настоящую верёвку, моток которой откуда-то приносит. Теперь полный мужчина похож на жертву паука — затянут в верёвочный кокон, из которого ему точно не выбраться самому.
Гарантировав отсутствие проблем с его стороны, собираюсь осмотреть дом, но быстро понимаю, что слишком слаб. Потеря крови, два сеанса траха подряд и недавняя схватка полностью выжали ресурсы организма. В итоге останавливаемся в одной из гостиных, где я опускаюсь на диван, а Эмили куда-то уходит, быстро вернувшись с тарелкой на которой лежит целая птица, бутылкой вина и двумя бокалами.
Удивлённо глядя на бокалы, не удерживаюсь от вопроса.
— Алкоголь на тебя тоже действует?
Всаживающая штопор в пробку девушка, робко усмехается.
— Мои процессы жизнедеятельности почти такие же, как у людей. Фарфор был базовым материалом, но ты сам видел, что из него сделал Эммер. Плоть, кровь, подобие костей. Кожа местами тоже похожа на человеческую. Если бы он захотел, мог сделать нас совсем неотличимыми от людей.
Вытащив пробку, мрачно добавляет.
— Но ему было важно наше отличие. Чтобы получившийся ребёнок совместил черты человека и конструкта. Искусственная плоть из обработанного магией фарфора и человеческие гены. Коссуну было интересно, что из этого получится.
Чуть не спрашиваю, с чего всё началось и сколько длился этот безумный эксперимент. Вовремя останавливаюсь — как я считаю, в эту тему сейчас лучше не углубляться. Вместо этого задаю совсем иной вопрос.
— Как часто у него бывают гости? Запланированы какие-то встречи? Кто-то может прийти сюда, чтобы проверить, жив вообще этот ублюдок или уже нет?
Разлив вино по бокалам, пододвигает стол вплотную к дивану и тяжело опускается рядом.
— Не знаю. Он никогда не делился с нами своими планами. Но у него бывало не так много гостей. А уж друзей и вовсе ни одного нет. Думаю, у нас есть пара дней, чтобы подумать над тем, как быть дальше.
Глянув в окно, прикидываю варианты. Если она не ошибается, то остаток дня и эту ночь можно потратить на отдых. Завтра утром обыскать дом, собрав все ценности, который найдём и как только стемнеет, свалить отсюда. Как вариант — подпалить напоследок здание, чтобы запутать следы.
Задумавшись, не сразу понимаю, что девушка подняла свой бокал, предлагая выпить. Берусь за свой и после того, как соприкасаемся стёклами, делаю большой глоток алкоголя. Оценив качество вина, отрезаю от птицы ногу и впиваюсь в неё зубами. Чувства сильного голода нет, но для восстановления точно требуется есть.
Влившая в себя весь бокал Эмили, снова наполняет его и бросив взгляд на блюдо, тоже тянется к тушке, отрывая добрую половину. Когда вгрызается в неё, понимаю, что механоид пережёвывает мясо вместе с костями. Более того — резцы спокойно пробивают этим самые кости, не испытывая никаких затруднений. Со своей "порцией" разделывается за какую-то пару минут и снова осушает бокал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вкусно. Этот ублюдок заставлял меня питаться потрохами и сырыми костями. Кидал, как животному. Как я тогда жалела, что не могу разорвать его на куски голыми руками.
Застыв на момент с ножкой в руках, не знаю, что ответить. Но как оказывается, девушка и не ждёт какой-то реакции — молча тянется к бутылке с вином. К моменту, когда я заканчиваю обгладывать ножку, уже полностью приканчивает её и снова встаёт с дивана, скоро вернувшись сразу с тремя. Еда в меня больше не лезет, поэтому тоже принимаюсь за алкоголь. А вот Эмили по-моему вполне целеустремлённо напивается — пока я мелкими глотками осушаю пару бокалов, она вливает в себя всё остальное содержимое второй бутылки и уже открывает следующую.
Наполнив бокал, внезапно начинает говорить, глядя прямо перед собой.
— Ты всё равно спросишь — лучше расскажу прямо сейчас. Эммер был одержим идеей создания "идеального разумного". Помеси человека с искусственным созданием. Способной к самостоятельному размножению. Я не знаю, сколько времени длились его эксперименты в целом, но меня он создал почти двадцать пять лет назад. Тогда я впервые осознала себя в качестве разумного существа. Первые несколько лет шла доработка моего тела — он пробовал разные подходы к материалу. В жертву были принесены сотни людей — Коссуну требовалась масса энергии для своих опытов, которые не всегда были удачными. Не так просто слепить из куска фарфора почти полноценный аналог человеческой женщины.
Сделав большой глоток вина, продолжает.
— Сначала он пытался сделать ребёнка сам. Трахал меня каждый день. Потом провёл ещё одну модификацию, чтобы организм мог принимать кровь мага. В ней содержатся какие-то частицы, возникающие из-за наличия струны. Эммер считал, что они помогут упростить процесс зачатия. Это заняло ещё около двух лет непрерывных опытов и экспериментов. Параллельно улучшил мою нервную систему, кожу и мимику.
Усмехается.
— Тогда же появились и нервные окончания в заднице — он иногда трахал меня туда, чтобы развлечься. Когда вся работа была завершена и я стала пить кровь перед каждым соитием, всё равно ничего не вышло. Его новая теория была в том, что нужно искать другого мужчину. За следующие годы меня перетрахала масса рабов, которых он сюда привозил. Если на протяжении двух недель не было результата, убивал человека и покупал нового. Потом они стали появляться не по одному, а целыми десятками. Это было…неприятно. Испуганные, испытывающие ко мне омерзение, без малейшего желания. Чтобы заставить их члены подниматься, хозяин использовал человеческих женщин, которые работали ртами. Ты даже не представляешь, насколько это было…омерзительно..
Сомневаюсь, что она ждёт от меня ответа, но всё же выдавливаю согласное хмыкание и осушаю добрую половину бокала. Как мне кажется, чтобы дослушать это до конца, мне потребуется пара дополнительных глотков спиртного.
— В конце концов, он разочаровался. Сказал, что я получилась с дефектом. И принялся работать над Эсси. Во второй раз процесс занял не так много времени, было уже понятно, что делать. Когда новый механоид был готов, я стала не нужна. Всё, что мне поручали — работу по дому. Но при этом все желания никуда не пропали. По его разговорам я поняла, что в меня заложили намного большую тягу к сексу, чем обычно бывает у человеческих женщин. Усиленную в десятки раз. Чтобы точно не возникало проблем с мотивацией к зачатию. Я пыталась решить проблему сама, за счёт мастурбации. Пока меня не застал за этим занятием сам Эммер.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Прервавшись, допивает всё вино из бокала.
— После этого я могла мастурбировать только один раз в день. Обычно у него на глазах, осыпаемая оскорблениями. Иногда он бил меня, смеясь над тем, что это только усиливает оргазм. А когда я попробовала сделать это одна, не подвергаясь унижению, меня на год упрятали в карцер. Сковав руки и ноги руническим металлом, с которым нельзя было справиться. Я перемещалась ползком и жрала из корыта, окуная туда лицо. А трахаться хотелось так нестерпимо, что я испытывала оргазм, просто сумев дотянуться половыми губами или задницей до прутьев решётки. Когда этот ублюдок забрасывал внутрь любой предмет, моей первой мыслью, было усесться так, чтобы он проник внутрь.
