и кивнул мордашкой.
– Вот тьма… – сказал Итан и вновь, взяв Ля за руку, сорвался на бег, вслед за удаляющейся Дики и Даэр-Ша.
Бежали далеко. В прошлый раз убежали на триста метров в лес и их ударной волной впечатало в деревья. Ошибку осознали и побежали ещё дальше.
От того места где сидели Эйден и Ксандрия послышались крики, больше походящие на истерику. Даже с такого расстояния эти знакомые слова были отчётливо слышны. Словно крик о помощи, словно мольба. В небо ударил столп тёмно-фиолетового пламени, чтобы слившись с пламенем, которое было в небе до этого, увеличить его в несколько раз. Эйден кричал, громко и усердно, пытаясь разбудить напарницу.
Ля, присев на корточки, закрыла ладонями уши, а Итан сочувственно смотрел туда, где сидели их друзья.
А потом крики утихли и в небо вновь, с усиленной мощью, ударил огненный столп, чтобы вобрав в себя весь огонь что был там до этого, спуститься вниз, туда, где и сидели Эйден и Ксандрия. Небо стало чистым, словно пол ночи там не было огромного участка пламени, озаряющего тёмно-фиолетовым светом весь нижний мир.
– Они вообще живы? – неуверенно спросила Дики.
Ля, резко подскочив, сорвалась на бег, Итан побежал следом. Преодолев расстояние, Ля резко остановилась недалеко от того места где когда-то было дерево, а теперь лишь сгоревший пень, и тяжело дыша, протянула руку, давая понять Итану что нужно остановиться. Напарник намёк понял и встал так же тяжело дыша рядом с сиреной, а уже после медленно подошла Дики.
Эйден словно и не двигался с того момента, как они убежали.
– Можете подойти… – тихо сказала я, поглядывая на друзей через плечо напарника. – Уже всё…
– Что случилось? – шёпотом спросила Ля, медленно подходя к друзьям.
– Теперь всё хорошо… Отпускай.
Эйден неуверенно разжал объятия, но схватил за ладонь, не собираясь вообще когда-либо меня отпускать. Я попыталась подняться, но живот и рёбра пронзила сильная боль. Приподняла кофту. Живот как ни странно покрыт синяками. Боли от объятий я практически не ощущала, но сейчас она дала о себе знать.
Молча усадив меня на землю, напарник, с непроницаемым выражением на лице, начал меня исцелять. Я лишь легонько улыбнулась. Ля зажала ладонью рот и так и стояла, боясь что-либо сказать. Итан запустил пальцы в волосы и просто тяжело дышал, пытаясь прийти в себя. Не молчала лишь Дикирилия:
– У неё синяки по всему животу!
– Не впервой. – улыбаясь, ответила я.
– Тебе смешно? – гневно крикнула Ля. – Ты издеваешься?
– Ля, это на эмоциях. – ровно произнёс Эйден. – Она немного в шоке и слегка… в истерике.
– В истерике? – спросил Итан. – В каком смысле?
Сквозь смех, из глаз потекли слёзы, прижав к себе, Эйден начал поглаживать меня по волосам. Началась самая настоящая неконтролируемая истерика.
– Да вы издеваетесь. – сказала Ля и подбежала ко мне, чтобы присев рядом, просто обнять и меня и Эйдена.
Успокаивалась я долго, чего хочу больше, смеяться или плакать, мне было не понятно. Я делала и то, и то. Смотрелось по всей видимости не очень хорошо, раз Ля присоединилась к объятиям. Собрав волю в кулак, успокоилась и даже начала улыбаться.
– Да чего вы паникуете? – с хрипотцой в голосе спросила я. – Хорошо всё.
– Твоя истерика выглядела совсем не хорошо, как и синяки, а ещё голос пропадает. – серьёзно ответила Ля.
– Зато всё закончилось. – мягко улыбнувшись, ответила я. – Уже утро?
– В каком смысле всё закончилось? – спросил Итан, присев рядом с нами.
– Всё только начинается. – ровно ответил Эйден. – А вот сны закончились.
– Как вы это поняли? – спросила Ля.
– Их посылали не сёстры. – ответила я. – Эйден, меня уже можно отпустить. Я не плачу.
– Зато улыбаешься, у тебя истерика.
– У меня нет истерики. – пыталась я вернуть свой обычный голос, а не это хрипящее нечто. – Всё со мной нормально. Давай лучше расскажем им что случилось, а то сейчас у них истерика начнётся или они нас сами убьют.
– Кто сны посылал? – спросил Итан.
Я, осознав, что отпускать меня никто не собирается, сидела и молча смотрела на напарника.
– Потерянные слали сны о знамении для высших и верховных. – начал Эйден. – Мы, разумеется, тоже начали их видеть. А потом в них вмешалась… как в сказке в общем. Мать темнейших.
– Помните мы говорили, что бежим и бежим? – спросила я. – Куда бежим, мы не знали. Я знала лишь что Эйден умирает и ему надо помочь, хотя была уверена, что уже не успела. После чего был крик, и я понимала, что он умер. После я сжимала пальцы до крови, а Эйден поджигал себя и у него тоже текла кровь. Сегодня мы добежали. Крика не было.
– Сёстры не знали о нашем существовании. – продолжил Эйден. – Сон видели сильнейшие ведьмы, феи, одарённые. Их не так то много и осталось. Ну и мы. Когда я заснул, на мне был браслет. Потерянные видимо почувствовали его и вмешались. В тех снах что они посылали не было ничего после дождя. Они видимо хотели предупредить о знамении. Но есть кто-то, кто знает о нашей силе и о том, что нам точно приснятся эти сны. Их немного исправили и заставили нас думать, что мы умираем, а потом хотели заставить убить себя.
– Этот кто-то обладает очень большой силой. – продолжила я. – Вроде той, что есть у потерянных, раз они смогли исправить наши сны и не дать Черню их заблокировать. В общем я бежала, начался дождь, а крика не было. Появилась надежда и очень сильная злость на кого-то.
– Я добежал до какого-то алтаря, а там лежала Ксандрия. – продолжил Эйден. – Потерянные кричали сквозь сон что это не правда, а где-то кричала Крошка… Вот только она лежала на алтаре и её сердце пронзили кинжалом, а я просто смотрел, не мог пошевелиться.
– Так же в моём сне убили его. Перед тем как начался дождь, сёстры сказали, что больше не будут посылать нам сны, но мы должны найти их как можно скорее, они хотят помочь.
– А откуда пламя в небе? – неуверенно спросила Ля. – Что это вообще значит?
– Я очень долго хотел найти её и верил, что она жива, но помочь я ей не смогу. Копилась злость, а вылилось в пламя, когда она убила Ксандрию.
– Я так же выплеснула пламя, когда она убила Эйдена. Я не могла забрать его одна, а Эйден не мог без меня. Как только я открыла глаза мы погасили.
– Вы говорите, что она убила Эйдена, и она убила тебя. – резюмировала Ля. –
