Он сказал в точности то, что я хотела услышать. И больше мне не нужно никаких доказательств, моё сознание покинуло меня. Я словно под гипнозом. Теперь мне было легко понять всех глупых девчонок, которые пускаются во все тяжкие, а потом не понимают, как такое могло случиться. Когда снимаешь оборону, уже всё равно, ты растворяешься в своей любви и не способна здраво мыслить.
Марк меня целует и пробуждает во мне бурю неведомых эмоций, и всё вокруг кажется волшебным. Вот-вот взорвётся салют в нашу честь и озарит место цветными огнями. Однако одна мысль мне мешает наслаждаться этим моментом. Времени оттягивать разговор совсем нет.
— Марк, мне нужно с тобой поговорить, — еле остановив наш поцелуй, с застенчивой улыбкой сказала я.
— Прямо сейчас?
— Да, это важно.
Меня заведомо тошнит от этого разговора, он напоминает мне дешёвый бульварный роман, но это реальность.
— Я должна предупредить… В общем, у меня это впервые.
— Что? Серьёзно?
— Да, — ответила растерянно.
Марк же немного завис, переваривая информацию.
— Что ж ты раньше молчала? — сказал он совсем другим тоном, полностью отстранился и проговорил назидательно: — Тогда стоит подождать…
— Почему? Я не против. Давай сейчас, — полная уверенности, произнесла я. Мне было жутко обидно, чувствовала себя обманутой. Я так долго решалась…
— Для девушки это серьёзный шаг, надо хорошо обдумать.
— Марк, хватит нести бред! Я всё обдумала и решила! Мы с тобой знакомы уже почти год, и уж тебе я доверяю больше, чем кому-либо, — не унималась я и протягивала к нему руки в каком-то состоянии аффекта. Он мягко их убрал и встал с земли. Я не отставала и тоже поднялась, встав напротив.
— В чём дело? Давай сейчас всё обсудим. Что происходит?
— Ксюш, я тебя очень хорошо знаю, ты мне дорогА, поэтому не могу вот так поступить…
— Как? Ты что, даже не можешь переспать со мной?
— Ну хватит! Зачем ты так?
— А как? Тогда не пойму, зачем ты пудришь мне мозги, если я тебе не нужна?
— Ты мне очень нравишься, но взять такую ответственность на себя не могу…
— Марк, я всё поняла. Ты просто хотел потрахаться без обязательств, но ответственность тебя пугает. Что ж, по крайней мере, теперь всё ясно. Только знаешь что?! Я видеть тебя больше не хочу!
Подняла свой сарафан выше головы и что было силы побежала в сторону деревни. Только бы он меня не догнал. Больше выяснения отношений я не вынесу. Слёзы застилали глаза. Выбежав на дорогу и увидев, что за мной никто не бежит, я разревелась и заторопилась домой. У входа в общежитие наспех вытерла слёзы, быстро прошла к кровати и плюхнулась. Алиса, спросила:
— Ксюш, ты как?
Молчала.
— Ты что?
— Алиса, не сегодня. Оставь меня.
Ей два раза говорить было не нужно, она сразу отстала. Я не могла остановить поток слёз. Было до жути обидно, что всё так просто и тупо в голове у этого человека. Но зато раз и навсегда выяснили отношения.
Глава 49. Алиса. Свидание
Глупо было страдать у всех на виду, но и веселиться, подвергаясь шаловливым рукам изголодавшихся парней, тоже совсем не хотелось. Поэтому на праздник я не пошла. Без пары там делать нечего.
В доме было скучно, абсолютно все девчонки ушли. Легла на кровать и пыталась заснуть, ну или хотя бы просто полежать с закрытыми глазами. Естественно, в восемь часов вечера это было проблематично.
Вдруг в окошко как будто ударил камень. Прислушалась. Интересно, что это? Может, птица, а может, и вовсе показалось. Потом ещё раз и ещё. Я поднялась и пошла к двери.
— Кто тут?
— Это я, — несмело ответил мужской голос.
— Кто я?
— Радомир.
Из темноты вышла фигура. И сердце на миг остановилось.
— Привет, — растерянно сказала я.
— Ты что тут одна? Почему не со всеми?
Я тяжело вздохнула. Что ему сказать?
— Не очень люблю такие массовые мероприятия.
— Ясно. Не пойдёшь, значит?
Как не пойду? Да с ним я пойду хоть на край света.
— А ты что, за мной пришёл?
— Да.
— Это полностью меняет дело. Подожди, я сейчас.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Быстро вернулась, привела себя в порядок: расчесала волосы, взяла тёплый платок на плечи и выбежала, словно боялась, что он вот-вот передумает и уйдёт.
— Я готова.
— Быстро ты.
Мы шли рядом, я уже чуть ли не светилась от счастья и совсем не хотела, чтобы в нашу компанию кто-то вмешивался, мне самой мало его внимания. Сейчас только стоит подойти к площади, как опять набегут многочисленные поклонницы.
— А пойдём просто погуляем? — набравшись смелости, добавила: — Вдвоём.
Хотя не сказала бы, что я трусиха, наоборот, в основном мне и море по колено. Но с ним… Всё так сложно.
— Пойдём, — обрадовал он меня быстрым согласием.
И мы побрели в обратном направлении от суеты и шумихи, разговаривая о ерунде и пустяках. Гулять в кромешной тьме было странно, это тебе не прогулка по нарядному проспекту, где глаза болят от ярких огней и даже в полночь довольно многолюдно. Тут же, напротив, очень темно, потому что света молодого месяца явно недостаточно для создания полноценного освещения, и шум слышен уже где-то вдалеке. Жуткая обстановка, хотя, конечно, с Радомиром мне ничего не страшно.
— Расскажи что-нибудь о себе.
Не очень люблю рассказывать что-то о себе. Разве возможно что-то узнать по-настоящему важное из этого рассказа? Но сейчас это был мой шанс себя приукрасить.
— Родилась в небольшом городке, потом после школы поступила в учебное заведение в Лондоне, там же осталась работать. Недавно вернулась в Россию. Стоп, подожди, а ты давно здесь? А то, может, ты и не в курсе, где это.
Он засмеялся, удивившись моему предположению.
— Я в курсе. Здесь я семь лет.
— А что смешного? Ведь если бы ты здесь родился, вряд ли тебе кто-то преподавал географию.
— Нет, конечно, ты права.
— А сколько тебе лет?
— 33.
— Правда? Отлично выглядишь.
Значит, это твоё осознанное решение примкнуть к этим людям. В этом случае хоть не обидно, что тебя лишили всего, не спросив разрешения.
— А ты считаешь, люди, родившиеся здесь, сильно обделены?
— Вообще, да. Не знаю как мужчины, а женщины только бытом и занимаются, потому что ни на что другое времени не хватает. И опять же. Что ваши дети изучают? Они, вообще, учатся? Или это лишняя информация?
Он сурово молчал. Может, зря я ему всё это говорю. Наверное, это меня характеризует не с очень хорошей стороны.
— Алис, скажи, ты думаешь, в этом счастье?
— Нет, я не думаю, что в этом счастье, но должно быть право выбора.
— Право выбора есть. Если кому-то очень хочется и он уверен в том, что за пределами ему будет лучше, то может покинуть это место.
— Ясно… — сказала я, еле сдерживаясь от десятка нареканий и опровержений. Сейчас ни к чему спорить. Только не с этим человеком!
— А ты как сюда попал?
Он опять замолчал. И я уж думала пропустить и задать следующий вопрос, у меня их было предостаточно. Мне хотелось знать о нём всё. Но Радомир всё же начал говорить.
— Раз ты спросила, мне всё же придётся ответить, не люблю врать. Всё очень банально. Я был наркоманом… Отец меня отправил сюда, заплатив кругленькую сумму. Но ты знаешь, я был совсем не против. Сам понимал, что дома не выберусь. Было много попыток щадящего лечения, оно не сильно помогало.
Теперь молчала я. Была готова услышать всё что угодно, только не это.
— Осуждаешь?
— Ты что? Я чуть не покончила жизнь самоубийством…
Про нетрадиционные наклонности всё же решила пока умолчать.
— Тоже неплохо. А то — училась в Лондоне… — передразнил он и заулыбался.
— Мне казалось, ты такой идеальный, что я боялась на твоём фоне выглядеть монстром.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ясно… Рад, что теперь разбил твою иллюзию. Пойдём, кое-что покажу.
И мы свернули куда-то в переулок, потом ещё раз. Вышли за поселение. Перед нами простиралось поле. Но мы туда не пошли, а вместо этого Радомир приглашающим жестом предложил мне отправиться на огромную кучу. Это был стог сена. Он забрался наверх, подал мне руку и, оказавшись на самой верхушке, многозначительно сказал:
