— И что это значит? — спросил он.
— Просто должна была убедиться, что права, — с деланной невозмутимостью дернула Слава плечами. — Ты когда в последний раз проверял свой уровень дара?
— Где-то год назад. По-прежнему было два с половиной.
— Ну так проверь еще раз. Память твоя ведь не просто так проснулась — заслоны стали слишком для тебя слабы и ты их просто сорвал. А вчера вот самовнушение произвел, что теоретически вообще невозможно. Про твои милые игры с огоньком на свече я вообще молчу!..
— Сколько? — перебил ее Огнезор.
— Полтора.
— Ско-олько?
Сказать, что новость удивила, было бы слишком слабым. Она ударила, приложила, заставляя схватиться за голову. Дьяволы, еще бы полгода — год назад, если бы он только сразу пошел к Вере, как и должен был!.. Если бы…
— Ты сможешь что-то сделать, — зачем-то спросил он Славу, конечно, зная, что ничего она не сможет.
— Прости, — развела та руками. — Думаешь, если б могла, не воспользовалась возможностью вернуть тебя нормального?
— Понятно, — мрачно протянул Огнезор. — Нужен круг десяти.
— Да где ж его взять? Даже вместе с подмастерьями и учениками, в Гильдии сейчас не наберется десяти человек с даром не ниже тройки.
— Значит, придется найти! — отрезал он. — В конце концов, еще есть целый год до моего вступления в права Гильдмастера. Время есть! Я со всем разберусь!
Глава девятая, в которой уверенность Белого Мастера идет прахом
Все утро по улицам Небесного города сновали люди в черных масках, так что обеспокоенные обыватели уже вовсю начинали давать волю языкам и фантазии. Кто говорил, что праздник большой в Гильдии, кто — что война начинается, а некоторые — что вообще конец света наступает. Наконец, в полдень, когда любопытство раскалилось до предела, и его не остужал даже легко сеющий первый снежок, храмовые колокола разразились жалобным стоном, и два десятка герольдов вышли на мокрые городские перекрестки и площади, возвещая о кончине Гильдмастера да народ призывая к почитанию и скорби.
Событие это показалось скучающей публике весьма примечательным, так что остаток дня она не без удовольствия глазела на суету темных фигур и беготню всевозможных официальных лиц, не уставая охать да ахать. С наступлением же темноты стало еще интереснее, так как процессия темных людей с факелами появилась на улицах города, следуя к столичному кладбищу, чтобы там ровно в полночь и в полном молчании провести свой нечестивый погребальный обряд. Высокий каменный алтарь, усыпанный замерзшими цветами из дворцовых оранжерей, уже ждал там, ибо темные мастера не хоронят своих в земле, как все набожные имперские жители, но обливают тело горючими маслами и сжигают, подобно варварам.
Тишина, сопровождающая процессию и нарушаемая лишь легким шарканьем ног да испуганным перешептыванием неотстающих зевак, несомненно, производила гнетущее и немного жуткое впечатление, что, однако, случайных любопытствующих нисколько не отпугивало, а скорее даже наоборот. Так что вокруг самого места последнего ритуала, оцепленного недвижимыми черными фигурами, очень скоро собралась немалая толпа, пристально следящая за торжественным возложением тела на алтарь в ожидании зрелищного финала. Вот от темной процессии отделилась белая мужская фигура, подошла и склонилась перед умершим. А следом преклонили колени и все темные мастера, за исключением, разве что тех, кто сдерживал напирающих зевак. Зрители же подались вперед и рты раскрыли от предвкушения, дышать забывая…
Однако, к их безграничному разочарованию, ничего не происходило: коленопреклонные мастера все так же хранили неподвижность и молчание; потрескивали, сгорая, факелы, легкий ветерок сдувал с алтаря цветочные лепестки. Целый час продолжалось подобное. Вновь начал сыпаться снежок, и заскучавшие обыватели собрались уже было отправляться по домам. Но тут опять зазвонили храмовые колокола, возвещая полночь, а с ними ожили и застывшие фигуры, поднялись с колен, окружили алтарь. И вновь выступил вперед человек в белом, все так же безмолвно принял из чьих-то рук увитый цветами факел и зажег его, лишь коснувшись ладонью. Испуганный вздох не успел еще вырваться из грудей изумленных зрителей, как погашены были все другие огни, и Белый Мастер запалил алтарь.
Багровые блики заплясали по маскам и лицам, огонь поднялся к небу, и вскоре все было кончено. Довольные зеваки отправились по домам, вовсю смакуя увиденное, и лишь кучка мастеров осталась у алтаря отдавать свою неподвижную и молчаливую дань скорби до утра.
* * *
— Попробуй еще раз. Соберись. Усыпи его! — приказала Слава, уже начиная злиться.
Ученица издала что-то, подозрительно похожее на всхлип, и снова вперилась глазами в бодро кружащего за своим хвостом котенка. Тот лишь весело мяукнул в ответ, и не думая засыпать.
Способности, конечно, у девчонки неважные, но за те полчаса, что Слава с ней провозилась, этот несчастный котенок мог уже заснуть и сам по себе.
— Ладно, хватит на сегодня, — сдалась Слава.
Ученица вздохнула с явным облегчением, схватила котенка и, не заставляя себя долго упрашивать, выскочила в коридор. Вышедшая следом мастер застала девчонку за беззаботной болтовней с рыжим мальчишкой-дежурным.
— Что-то я часто вас вдвоем вижу! — прикрикнула на них девушка для порядка.
Мальчишка сощурился на Славу почти нахально, потом эдак невзначай заявил:
— Да я что? Просто на посту стоял. Вот часа два назад видел, как Белый Мастер вернулся…
«Негодяи малолетние, все обо всех знают!» — смутилась Слава, но виду не подала. Вместо этого руки на груди скрестила и нахмурилась грозно. Ученики намек поняли и быстренько ретировались. Слава же, усмехнувшись им вслед, свернула в Южное крыло.
К Огнезору она вошла без стука и застала его мирно спящим. Бесшумно покружив по спальне, девушка собрала небрежно сброшенную мастером одежду, намереваясь отдать ее кому-то из обслуги, и уже собиралась тихонько уйти, но ее остановил негромкий оклик.
— Прости, я не хотела будить тебя, — виновато проговорила Слава.
Огнезор сел на кровати, убрал с лица рассыпавшиеся волосы и улыбнулся немного устало.
— Зря волнуешься, не ты сегодня первая. Что-то случилось?
— Нет, просто услышала, что ты вернулся, и решила зайти. Хотя это вряд ли достойный повод, чтобы поднимать человека, не спавшего две ночи.
— Три ночи, — пожал плечами он. — Но я уже в полном порядке, к тому же ужасно голоден. Обеспечишь нам завтрак?
Слава кивнула и, не мешкая, отправилась отдавать необходимые распоряжения. Когда она вернулась в сопровождении двух учеников с тяжело нагруженными подносами, в спальне Огнезора уже не осталось ни следа от давешнего беспорядка, а сам он, полностью одетый и собранный, был занят какими-то бумагами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
