Она снова прошла мимо маленького зелёного папоротника и, засмотревшись на него, когда нужно было глядеть под ноги, запнулась о бордюр и чуть не упала.
Алису поддержала сильная рука, которая затем обвилась вокруг шеи, закрывая ей рот ладонью в перчатке.
– ДАЙ СЮДА! – прохрипел приглушённый голос.
Алиса попыталась вырваться из хватки нападавшего, лицо которого было обмотано шарфом, чтобы спрятать черты. Вывернутый наизнанку сюртук довершал неприметность образа.
Она быстро сообразила, что злоумышленник не пытается её придушить, он лишь старается не дать ей закричать одной рукой, в то время как второй нащупывает сумку.
– Прочь от меня! – крикнула она сдавленным голосом. – Негодяй!
Алиса извивалась и вертелась, силясь высвободиться.
– ПРОСТО ДАЙ СУМКУ! – Он что... умоляет её? Всё тем же неестественным, хриплым голосом.
Она резко дёрнула сумку.
Он отпустил.
Она отлетела, врезаясь в каменную стену дома позади неё.
Пока мир погружался во тьму, Алиса заметила, что сразу за маленьким папоротником, которым она так восхищалась, был зелёный и восхитительно пышный сад.
Глава 19
Сады не были для Кексфорда чем-то диковинным (но только не в этой его части и не этот конкретный сад). Любой бы влюбился в него, моргнув дважды, совершенство деталей, буйство оттенков, цвет листьев, просчитанное, но естественное расположение виноградных лоз, яркая краска на доме, аккуратные кочанчики капусты в искусно небрежных холодных парниках. Алиса сразу же поняла, что перед ней: Страна чудес.
И при этом знакомая Страна чудес.
– Ого, это же дом Белого Кролика! – воскликнула она.
Алиса бессознательно прикоснулась к шее, а потом к голове. Кажется, всего мгновение назад они болели? Она мучилась мигренью? Чем бы ни было то состояние, оно уже прошло.
А затем семилетняя Алиса вспомнила, что она теперь восемнадцатилетняя Алиса, а Белый Кролик во-все не безобидный зверёк: он приспешник королевы.
– Но ведь и в тот раз, – сказала себе Алиса, – он отнюдь не казался безобидным. Да уж, когда он велел мне принести перчатки, приняв меня за Мэри Энн, я сразу же бросилась их искать! Боялась ослушаться.
Однако, помимо Алисиного возраста и отношения к происходящему, это посещение отличалось от первого кое-чем ещё: вокруг с важным видом маршировали червовые карты-стражники. Они внушали смертельный страх своими шлемами, открывавшими только горящие красные точки вместо глаз. Вокруг дома возвели укрепления, которых в прошлый раз не было, новая стена здесь и мешок с песком там – всё это было под стать важной и незаменимой для королевы в военное время персоне.
– Почему я здесь? – гадала Алиса.
Она-то думала, что, если удастся вернуться в Страну чудес, она окажется в том же месте, из которого её так внезапно и жестоко выдернули, разлучив с друзьями, – на поле битвы в Зеподмелье. Она готовилась вернуться, встретиться с последствиями, какими бы они ни были, спасти тех, кто не успел выбраться, и отомстить за погибших.
Здесь же, не считая солдат и стен, царили яркий солнечный свет и покой: ничто явственно не указывало на войну, которая шла полным ходом.
– А ещё в мой прошлый раз здесь я была размером с кролика или ящерицу, а затем резко превратилась в великаншу и застряла в доме. Бедный старина Билл! Надеюсь, он не попал в плен к картам. Вечно ему больше всех не везёт.
Алиса посмотрела на себя, а затем снова на дом: казалось, она как раз подходящего размера, чтобы войти внутрь. Прежняя Алиса не стала бы думать дважды, но сегодняшняя Алиса размышляла, стоит ли это делать. Или внутри её поджидают солдаты? Ещё прежняя Алиса сразу бы поднялась на крылечко и постучала (или вообще вошла бы без стука, вероятно, с озорным, но в большей степени азартным настроем).
– Во всяком случае, ускользну от стражников, – решила сегодняшняя Алиса.
Это оказалось совсем не трудно.
Хотя охранники и выглядели устрашающими, как Труляля и Траляля, дерущиеся из-за погремушки, по большому счёту они были практически бесполезны. Они важно и шумно маршировали вокруг дома по часовой стрелке и против неё и время от времени врезались друг в друга (вероятно, потому, что шлемы практически полностью закрывали им обзор).
Алиса подождала, пока с противоположной от неё стороны дома не произошло столкновения (она не могла его видеть, но слышала лязг металла и приглушённые ругательства). Быстро ступая на цыпочках, она вошла в кухонную дверь, которая была до того аккуратной и миленькой, что у Алисы почти защемило сердце. Посередине виднелось крошечное окошко из красного стекла в форме сердца.
Внутри на противне лежало свежее печенье, покрытое глазурью с надписями «СЪЕШЬ МЕНЯ». Скорее по привычке, нежели с какой-то конкретной целью, Алиса схватила парочку и рассовала по карманам. Из кладовой доносилось бормотание экономки или повара, поэтому Алиса не стала задерживаться.
Она всё ещё не определилась, что именно ищет. Перчатки? Билла? Военные планы, чтобы украсть их и продумать контрнаступление? Вряд ли. Как уже говорилось, у Алисы не было опыта в подобных делах, к тому же она почти не сомневалась, что чудостранцы не действуют в такой логичной, тактической манере.
Так что в результате она нашла Додо.
Он был закован в цепи в маленьком кабинете (явно не самой неуютной из тюрем). На полу лежал мягкий ковёр, весело потрескивал камин. Всё это выглядело так, словно Белый Кролик понятия не имел, как следует обращаться с преступниками, совершившими государственную измену. Бедный Додо сидел на полу, поджав под себя ноги. У него был потрёпанный и усталый вид. Через глаз протянулась глубокая рана, крылья были плотно прижаты к телу в гораздо более птичьей манере, чем ему было свойственно. Он лишился части хвостовых перьев, сюртук был порван, и на нём недоставало пуговиц.
– Ах, Додо! – в ужасе прошептала Алиса, бросаясь к нему.
– Алиса! – просиял Додо. – Я знал, что ты придёшь! Я так и сказал. И вот ты здесь.
– Тсс. Давай-ка попробуем тебя освободить, – сказала она, оттягивая безжалостную железную цепь.
Браслет кандалов был достаточно прочным и в самый раз по ноге Додо, не слишком тугой, но и не спадающий. Сбоку была замочная скважина в форме сердца, конечно, предполагающая обычные для Страны чудес поиски железного ключа (с таким же сердечком, вне всяких сомнений). Алиса была готова поспорить на свою камеру, что ключ висит на шее Кролика на тоненькой версии железной цепи вокруг ноги Додо. Или болтается на высокой книжной полке, или...
– У нас нет времени на подобную чепуху, – пробормотала Алиса, доставая одно из украденных ей печений и проглатывая его. Затем взялась за железный браслет двумя руками и аккуратно развела их в стороны.
Металл растянулся, и удивлённый Додо с лёгкостью высвободил ногу.
– Впечатляет! – произнёс он, встряхивая конечностями.
– Где Шляпник? – прошептала Алиса.
– Не знаю. Он побежал в другую сторону. Поднялась такая неразбериха, когда карты...
– Здесь держат кого-то ещё? – продолжила Алиса, не желая быть втянутой в длинную чудостранную беседу, когда им грозит опасность быть пойманными.
– Нет, только я. Я был единственным, кого они сюда притащили, – сказал Додо несколько огорчённо. – Я настаивал на досрочном освобождении, на встрече с Белым Кроликом. Поначалу Билл был со мной, но экономка помогла ему выбраться.
Что ж, в этом был определённый смысл, ведь он раньше здесь работал. И бедный старина Билл явно заслужил передышку после всего, через что ему пришлось пройти.
Алиса посмотрела в окно. Стражники сменялись. Она кляла себя, что не воспользовалась преимуществом этого ритуала, занимавшего так много времени.
– Нам придётся улизнуть через главный вход... боюсь, нам следует поспешить. Идём.
Алиса взяла Додо за крыло и как можно тише повела его за собой по коридору. Она не могла не заметить, что дом был как раз подходящего для неё размера в её текущем состоянии, но того же нельзя было сказать о пропорциях, он был построен под кроличьи движения и привычки. Двери были толще, круглее и ниже. На обоях из листьев салата были нарисованы в затейливом расположении симпатичные морковки и пучки укропа вперемешку с привычными длинноухими силуэтами. Прелестные бархатные стулья в стиле Людовика скорее напоминали кочки, на которых можно отдохнуть, подогнув под себя все четыре лапы. Они миновали закручивающиеся деревянные ступеньки, и Алиса была готова поклясться, что наверху кто-то всхлипывает, печально и заунывно, совсем как в тот раз Черепаха Квази.
