"И из них посыпалась земля", - жалобно проговорила Нэнси. Земля и воздух, огонь и вода - младшие стихии рождались из Старших Арканов, но и это было в танце. В каждом из четырех потоков Сибил продолжала видеть фигуру Шута, его летящие, исполненные радости движения. "Я подумала, что это Повешенный, и закричала", - Нэнси перескочила к другой части своей истории, а Сибил вспомнила распятия из своего прошлого, когда она ощущала себя повешенной, кричащей, выгнутой в муке, и видела золотое сияние и руки Шута, поддерживавшие и облегчавшие ее страдания, и слышала успокаивающие слова. "И что же нам делать? Что мы теперь можем сделать?" - бормотало юное существо рядом с ней, и вдруг Нэнси изо всех сил вцепилась в Сибил и разразилась слезами. И пока она рыдала и мучилась, руки Сибил поддерживали и утешали ее, а голос Сибил произносил успокаивающие слова.
Насколько быстрый ум Сибил в тот момент поверил рассказу Нэнси - дело другое. Кусочки раскрашенного папируса и вечно движущиеся фигурки, рассказ о создании земли и внезапная метель, страсть Генри и упрямство брата, увиденное собственными глазами и услышанное от остальных, трагическое отчаяние Нэнси и дикие заклинания Джоанны - Сибил не могла бы сказать тогда, связано ли все это с неким откровением, да она в общем-то и не думала об этом. Сердце Нэнси - вот что беспокоило ее в первую очередь. В нем была раздвоенность; в нем жили смятение и страх. Если Нэнси во власти иллюзии, то эта иллюзия слишком глубока, и ее не развеять несколькими словами утешения. Но если дело не в наваждении, если все эти странные, полумистические знаки и имена Старших Арканов исполнены смысла и реальны, тогда - она не сомневалась - в самое ближайшее время ее собственные отношения с Таро прояснятся и определятся. Сибил прижала к себе Нэнси.
- Сокровище мое, - сказала она, - твой отец в безопасности. Это тебе понятно?
- Да, - всхлипнула Нэнси.
- Тогда скажи мне - ну-ну, тихонько, все хорошо, лучше не бывает - скажи мне, где сейчас Генри?
- Наверное, у себя в комнате, - отрешенно проговорила Нэнси. - Я убежала от него, когда узнала...
- А он хотел, чтобы ты убегала? - осторожно спросила Сибил.
- Не знаю.., нет, - покачала головой Нэнси. - Но я не могла остановиться. Он делал такое.., я была в ужасе, и убежала от него - но я.., я люблю его. Я не смогу жить, если не найду его, а как я теперь буду его искать?
- Но, милая, тогда это не называется "любить его", - мягко возразила Сибил. - Это всего лишь стремление жить, не так ли?
- Мне все равно, как это называется, - всхлипнула Нэнси. - Если бы я могла что-то сделать, я бы сделала - но я не могу! Как ты не понимаешь - он же пытался убить папу! Между ними стоит Смерть, и я - посередине.
- Значит, - сказала Сибил, - между ними есть и что-то помимо смерти. Кстати, ты можешь оказаться поважнее, чем она, ведь можешь? Откуда тебе знать, возможно, ты и есть Жизнь.
- Я не понимаю, о чем ты, - сказала Нэнси и резко высвободилась. - Иди, тетя Сибил, а то я с ума сойду. Ну, уходи же.
Сибил откинулась на спинку кровати.
- Успокойся и слушай, - сказала она. - Нэнси, ты сама говорила, что есть смерть и есть ты. Ты, что же, хочешь стать частью смерти, грозящей Генри и твоему отцу? Или ты будешь жизнью, связывающей их? В своей силе можешь не сомневаться, вот только в какую сторону ее направить? Тебе предстоит либо жить в них, либо позволить им умереть в себе. Решай быстро, потому что времени уже почти нет.
- Но я ничего не могу! - выкрикнула Нэнси.
- Твой отец вернулся благодаря мне, - сказала Сибил, вставая. - Иди и выясни, хочет ли Генри и дальше быть с тобой. Иди и выясни, чего он хочет, и дай ему это, если можешь. Я пойду к твоему отцу, а ты пойдешь к Генри. Давай-ка займемся действительно важными делами.
- Что я могу ему дать?! - воскликнула Нэнси. - Я даже не знаю теперь, чего он хочет.
- Радость моя, вполне возможно, он хочет уже не того, чего хотел два часа назад. Бывает, намерения у людей меняются. Иди и живи, иди и люби. Верни отца, верни отца - сейчас, и вместе с Генри, если сможешь. А если нет, слушай, Нэнси, если нет, и если ты любишь его, тогда иди и умри ради Любви. Ну же, она легонько подтолкнула девушку, направилась к двери, помедлила около нее и, оглянувшись, сказала:
- Я постараюсь вернуться побыстрее, - и ушла.
Нэнси смотрела ей вслед. "Иди к Генри?" Идти и жить? Идти и любить? Оказаться жизнью или смертью между любимым и отцом? Прижав ладони к щекам, она стояла и размышляла над темной головоломкой, постепенно начиная улавливать в ней проблески смысла. Что-то сохранило жизнь ее отцу, может быть, это что-то теперь ждет от нее действий, ждет, что она пойдет к Генри? Она не могла представить, что ей делать там, о чем они смогут говорить теперь, разделенные и одновременно связанные этой ужасной историей. Жизнь не сводится к разговорам. Любить - значит по крайней мере быть чем-то. Она качнулась в сторону двери. Может, Генри и не ждет ее, но... Все еще терзаясь сомнениями, Нэнси нерешительно вышла из комнаты.
Постучав и не дождавшись ответа, она все же рискнула войти. Он сидел - так же как и она недавно - в темноте. Нэнси включила свет, но тут же выключила, осторожно прошла по комнате и, опустившись на колени возле постели, тихо позвала:
"Генри!".
Он не ответил. Немного погодя она снова позвала: "Дорогой!", и поскольку он снова не ответил, так и осталась у его ног. Через несколько минут он глухо произнес:
- Уходи. Уходи отсюда.
- Если ты так хочешь, - искренне ответила она, я уйду. Я могу тебе помочь?
- Чем? - спросил он. - Нам всем осталось только ждать смерти. Мы все скоро будем там же, где и твой отец.
- Но он вернулся, он жив-здоров, - сказала Нэнси. - Тетя Сибил встретила его и привела домой.
- Жаль. Ураган все равно найдет его. Иди и будь с ним, пока это не произошло.
- А это обязательно должно случиться? - спросила она, и он горько рассмеялся.
- Ну, разве что ты придумаешь какой-нибудь способ загнать обратно Жезлы и Чаши. Если тебе это удастся, если потом ты сумеешь расположить карты по порядку, ты остановишь ураган. Но поскольку карты мечутся сейчас по небу, не представляю, как это сделать. Договорись с теми, что остались...
- А мы могли бы?.. - тут же спросила Нэнси, но Генри не понял.
- Попробуй, - насмешливо бросил он. - Вот четыре валета; возьми их и поговори с ними! Раз ты выпустила остальных, пусть эти расскажут тебе, где их искать. О, быть так близко, так близко!
- Я все равно поступила бы так, даже если бы заранее знала, как все будет, - сказала Нэнси, - но я не знала. Я только хотела удержать твои руки.
- Не стоило трудиться. Скоро они совсем успокоятся, - сарказм тут же сменился обреченностью, - так же, как и твои. - Внезапно Генри схватил и страстно сжал в темноте ее ладони. - У тебя прекрасные руки, - прошептал он. Они разрушили мир, но хуже от этого не стали. Нэнси, ты хоть понимаешь, что сделала то, о чем сотни лет говорили священники и ученые? Это - конец мира. Ты убила его - ты и твои прекрасные руки. Они выпустили ветер и снег, бросили их на весь мир, и теперь мир погибнет. Танец кончается: Жонглер покончил с одним из шаров.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
