— Конечно, а с Кривым я закончу разговор у Никоненко. С этим ясно. А если они прибудут на такси?
— Какая разница, на своей тачке или на такси?
— На такси, которое работает на них, а? Как тебе такой расклад? А ведь это оптимальный вариант, Витя. На такси, как правило, менты обращают куда меньшее внимание, особенно ночью.
— Но тогда твоя задача усложняется. Их в машине после ухода Кривого будет как минимум двое.
— Не столь важно. Наоборот. Я, подгулявший донжуан, тащусь по ночному городу, а тут такси. Ну как не подойти? А дальше пустяки — хоть их там четверо будет…
— Ну хорошо. Сейчас отдых, вечером выходим на место. Дальше по плану.
Караван из трех автопоездов задерживался. На трех шоссе, входящих в область с трех разных сторон, рядом с постами ГИБДД с утра дежурили три бригады.
Координировал связь с постами Гарик, он же Григорий Демченко, большой искатель приключений. Авантюрист по натуре и любитель красивой жизни за чужой счет. Занимался распространением наркотиков Гарик с каким-то удовольствием. Кроме него самого и, пожалуй, непосредственного начальника — Вадима, все остальные, по его мнению, были просто черви, жуки навозные, которые должны жить лишь для того, чтобы приносить пользу ему. Даже напарники, Кривой и Алекс, оставались для него лишь подсобным материалом. Девочки-малолетки, которых так любил Гарик, не вызывали в нем ничего, кроме короткого желания удовлетворения своих сексуальных извращений. Ему доставляло огромное удовольствие, заманив выбранную жертву, посадить ее на иглу лишь для того, чтобы она стала послушным животным, выполнявшим его больные фантазии…
Обычно встреча каравана происходила в назначенное время. Но сегодня время подходило к обеду, однако ни один из автопоездов на место еще не прибыл. Гарик нервничал. На даче его ждала пятнадцатилетняя блондиночка, второй день находящаяся под кайфом. Он подцепил ее веселенькую, когда она, дурочка, вздумала голосовать на дороге. Ехала бы троллейбусом, нет, тачку ей подавай.
А за тачку, милая, придется заплатить. И вот сегодня, после обеда, Гарик и планировал покувыркаться с этой одурманенной курочкой. Но автопоезда не подходили, а Гарик не мог оставить свой пост. К тому же запасы наркоты подходили к концу. На завтра еще хватит. Но потом, если не подойдет новая партия, наступит дефицит. А это опасно, очень опасно. Ситуация, как говорит Вадим, аховая. Если начнет ломать такое количество наркоманов, то это может поставить Город на уши. Товар необходим как воздух. Его мало принять, надо еще расфасовать, немного разбавляя всякой химией, распределить и доставить к точкам, а это дело не одного и не двух дней. Если караван сегодня не придет — Вадим наверняка пошлет людей выяснять причину задержки, а этого очень не хотелось трусливому Гарику. Да и блондинка обламывалась. Тут зазвонил телефон.
— Слушаю, — ответил Гарик. (Имена при разговоре называть категорически запрещалось.)
— Какие новости? — спросил Вадим.
— Ничего нового, ждем.
— Никуда не отлучаться, жрать вам привезут. Ждать до упора.
— А если до ночи никого не будет?
— Я сказал ждать и никуда не отлучаться, спать по очереди.
Связь отключилась.
— Вот офицер хренов — тебе что тут, солдатня, что ли? — про себя выругался Гарик и на немые взоры своих подчиненных, почти как Вадим, рявкнул: — Сказано ждать, ясно? И никаких базаров!
Ожидание затягивалось.
Гальянов находился в своем служебном кабинете, когда в него заглянул Вадим и спросил разрешения войти. Получив утвердительный ответ, он подошел к столу и положил перед Семеном Дмитриевичем папку с надписью «Для служебного пользования», раскрыл на нужной странице. Вадим отступил в сторону. Перед Гальяновым лежала записка, ничего общего к его прямым обязанностям не имевшая.
«С.Д. Груз в назначенное время не прибыл. Ни один из автопоездов к границам области не вышел. Опоздание 20 часов. Причина неизвестна. Выслать гонцов?»
Такое общение, посредством записок, которые тут же уничтожались, было заведено с самого начала — ни единого слова о теневых делах в здании администрации произноситься не должно.
Семен Дмитриевич, немного подумав, спросил:
— Не рано ли?
Вадим пожал плечами.
Семен Дмитриевич перевернул страницу, прочитал следующий документ чисто служебного характера и наложил размашистую резолюцию.
— По общим вопросам доложишь в семнадцать часов. Особое внимание первому документу.
— Вас понял. — Вадим вышел из кабинета.
Семен Дмитриевич задумался. Мысли его были о караване. Такого еще не случалось. В худшем случае одна из машин задерживалась примерно на десять часов, да и то из-за поломки двигателя. А тут почти сутки! Бесконтрольно караван шел без малого тысячу километров, относительно бесконтрольно — при желании водители могли найти способ сообщить о чем-то неординарном, случившемся в пути. Это в крайнем случае. Но никакого сообщения не последовало. Значит, либо они сразу все спалились, что очень маловероятно, практически невозможно, ведь шли автопоезда по трем автономным маршрутам и эта ходка для водителей и сопровождающих была далеко не первая.
Либо виной всему повсеместно проводящаяся после недавних террористических актов в городах России акция «Вихрь-антитеррор». Тогда, проходя через многочисленные посты, автопоезда вынуждены будут простаивать, теряя время. И, скорее всего, так оно и есть. Грузу, по большому счету, ничего не грозит — операция милиции сориентирована на оружие и боеприпасы. Но как не ко времени эта задержка. Выслать навстречу гонцов? Что ж — вполне резонно, по крайней мере, будем точно знать: что происходит на маршрутах. Значит, следует дать добро. Ночь еще подождем, и с рассветом — вперед.
Телефонный звонок прервал размышления Гальянова, и ему пришлось переключиться на дела повседневные, которых немало у заместителя главы областной администрации.
В семнадцать часов Гальянов в сопровождении первого помощника выехал на совет директоров нефтяной компании. Совет был назначен на восемнадцать часов, но надо было обговорить с Вадимом меры, которые следует предпринять по обнаружению и сопровождению к месту назначения затерявшегося каравана. Проезжая мимо парка, Гальянов приказал водителю остановиться и предложил Вадиму немного прогуляться. Охране он разрешил остаться в машине. Но дублирующая охрана ему не подчинялась, и поэтому, как только Гальянов с Вадимом пошли по аллее парка, крепкие ребята тут же взяли их в плотное кольцо, но держались на расстоянии визуального контроля. Эта опека постоянно выводила Семена Дмитриевича из себя, он говорил о ней с Саркисом. Но тот посоветовал не обращать на охрану никакого внимания.
— Вадим, еще раз про караван — подробнее.
— Как я уже говорил, автопоезда по графику должны были подойти к области около пятнадцати часов прошедшего дня — но этого не произошло. Уже более суток задержка. На связь никто не выходил.
— Но раньше обходились вообще без всякой связи. И все проходило нормально. Слушай, как ты думаешь, может, их опоздание связано с «Вихрем»?
— Для меня это единственно убедительное объяснение нарушения графика. Я связывался с УВД. Там подтвердили, что антитеррористическая акция носит общегосударственный масштаб. Значит, вполне вероятно, что и наши машины попадают под проверку на постах.
— А если, наряду с оружием, проверяют транспорт и на предмет провозки наркотиков? — спросил Гальянов.
— Может быть, не везде повально, но выборочно — без сомнения.
— И ты так спокойно говоришь об этом?
— У нас уже были случаи, когда часть каравана подпадала под проверку, и ничего, проносило — результатов менты не получали никаких. Хлопковое масло — очень ароматное и надежно перебивает запах героина, пакеты разделены на отсеки и закреплены на днищах бочек хитро.
— Но если на минуту предположить, что вдруг сработала какая-то спецслужба? Внедрила агента в окружение Керима, получила информацию и перехватила караван? А Керим поет под их дудку?
— Во-первых, зачем им караван? Им нужны люди — кто стоит за всем этим, а не порошок. Во-вторых, вы в Средней Азии были? Вернее, жили там?
— Нет.
— В том-то и дело, что нет. Там все повязано, и давно. В отличие от нас, Керим работает, можно сказать, легально. Там, на юге, все настолько мутно, что вариант двойной игры Керима просто не проходит. И потом, Семен Дмитриевич, если бы караван спалился — вы узнали бы об этом в тот же день, не правда ли?
— Это верно. Но не нравится мне все это, что-то идет не так, как нужно, что-то мы упускаем, чувствует мое сердце — что-то грядет. Но что? В нашем деле главное — вовремя остановиться, не перешагнуть роковую черту. Но где эта черта? Может, мы ее уже переступили? И от нас теперь ничего не зависит?
— Вы просто устали, Семен Дмитриевич, нервы перенапрягли, и немудрено — такие нагрузки выдерживать. Так бывает, когда наступает нервное истощение, у меня это было. Но все пройдет. Вот встретим караван — возьмите недельку отпуска и махните куда-нибудь в тайгу. Дикая природа вылечит вас непременно.
