— Погоди, — прервала я, до предела заинтересованная. — А чем ты стучала и скрежетала? И зачем?
То, что Настя оказалась вовсе не убийцей, меня безусловно обрадовало.
Она, конечно, вредина, но все равно ее было бы жаль.
— Стучала? — подняла брови Настя. — Скрежетала? Не выдумывай чуши.
Буду я скрежетать!
— Еще валентинки и телефонные звонки с угрозами, — флегматично вставил милиционер. — Тоже отрицаете?
— Отрицаю. Я не посылала валентинок и никому не угрожала. Я только два раза надела маску.
— Я так и думал, что это не вы, — кивнул Полухин.
— А… а кто? — вздрогнула Настя. — Кто, по-вашему? Ромка?
— Нет, Анастасия Сергеевна. Кстати, Лебедев Андрей служил в десантных войсках, правильно? И отлично владеет холодным оружием. Он наверняка рассказывал вам о своих успехах.
— Не помню, — прошептала Настя. — Ничего не помню.
— Ну, неважно. — Полухин говорил так, словно ему действительно было неважно, и этот скучный тон проникал почему-то до самой глубины души. — Марина Пози ждала от Лебедева ребенка.
— Неправда! — быстро воскликнула Настя. — Они были едва знакомы.
— Мне сегодня попал в руки его мобильный телефон. Хорошая штука, навороченная. Хранит до сотни адресатов принятых звонков. Так из этой сотни почти тридцать — от Марины. Сам он, правда, звонил ей несколько реже. Тексты сообщений от нее… представляю, какого содержания… он сообразил стереть, а данные о звонках — нет. И потом, есть свидетели их встреч. Есть даже свидетель того, что Лебедев последним выходил четырнадцатого февраля на балкон.
— Вы дурак, — закричала Настя. — Это я, я стучала, скрежетала и угрожала Натке! Я столкнула с балкона Марину и зарезала Галку. Я, я, а Андрей ни в чем не виноват! Он не убивал, я знаю! Он сам мне сказал, понятно? Он не стал бы мне врать, он не мог врать, понятно? Это не он!
С Настей уже была настоящая истерика, ее душили слезы, голова в конце каждой фразы падала вниз, и длинные распущенные волосы мели пол. Настя вскидывала голову и снова роняла, много-много раз, казалось, шея сейчас порвется, словно стебель слишком тяжелого цветка. У меня просто сердце зашлось от жалости. Я хотела произнести слова сочувствия, но осеклась. Я вдруг поняла, что от моего сочувствия Насте станет только хуже.
— Вы ведь знали, что у Андрея с Мариной роман, — уверенно сообщил Полухин.
— Да, знала. Когда он был в ванной, ему на мобильник пришло сообщение, а я прочитала. Я поняла, что Марина от него беременна, но что я могла поделать? Легче было притворяться, что ничего не знаю. Он ведь предпочитал меня, это подтвердит каждый.
— Четырнадцатого вы видели, как Андрей выходил на балкон. Вы специально за ним следили, поскольку ревновали к Марине.
— Нет, он не выходил!
— Вы видели, — повторил капитан, и я по Настиному лицу поняла, что он прав. — И заподозрили его в убийстве.
— Я была дурой, — рыдая, выдавила Настя. — Неблагодарной, злобной дурой! Я не имела права его подозревать. Это было подло с моей стороны — подозревать его. Потом он сказал мне, что не убивал, и я поверила, потому что это правда! Но я боялась, его подозреваете вы. Сперва вы подозревали Ромку, а потом, говорят, перестали.
— И вы решили уверить нас, что Натку преследует маньяк, поэтому надели маску вампира, а вовсе не из желания восстановить справедливость, — усмехнулся Полухин. — Надеялись увести нас этим от мыслей о Лебедеве, а сами, наоборот, бросили на него подозрение. На вчерашний вечер алиби нет только у вас, Лебедева и Гуляева.
У Насти расширились глаза.
— Олег, — торопливо произнесла она, тонкими наманикюренными пальцами вытирая сопли под носом, — Олег Гуляев. Вы знаете, что Олег ссорился с Мариной незадолго до ее смерти? Он чувствовал, что она любит другого, и ревновал. И он ненавидел Галку, честно! Это Олег, это точно он!
Денис Борисович окинул Настю долгим взглядом, в котором смешались сочувствие, восхищение и что-то вроде легкой брезгливости. Настя вздрогнула, с ужасом прикрыла руками опухшее, грязное лицо и жалобно попросила:
— Можно, я пойду домой? Пожалуйста…
— Итак, Настя. — Голос милиционера звучал мягко. — В маске вчера и сегодня были вы, а остальное… валентинки, угрозы…
— Нет, честно. Только маска. Вы верите мне?
Капитан кивнул, и Настя убежала, по пути ударившись о косяк.
— Ну? — мрачно спросил у меня Денис Борисович, едва она скрылась.
— За что она его так любит? — вырвалось у меня.
— Настоящий мужчина, — иронически прокомментировал Полухин. — Супермен. Говорят, гигант секса. Впрочем, последнее тебе лучше знать.
— Представьте себе, не знаю и знать не хочу. Поэтому он меня и бросил.
— Кавалер барышню хочет украсть, — неожиданно пропел Денис Борисович басом. Я оторопела, а он поспешно вернулся к делам. — Мне сразу казалось, Натка, что маска вампира и убийства — вряд ли дело рук одного человека. Маска — уж больно глупо. Маневр безумно влюбленной женщины.
— Так может, угрожала и стучала все-таки тоже Настя?
— К сожалению, вряд ли. Нелепо признаваться в одном и скрывать другое. Валентинки, угрозы и странные стук — это, боюсь, особая статья. Слушай, ты не покормишь меня ужином? Страшно хочется есть.
— Ох, — спохватилась я, — у меня в прихожей пакет с едой, я как раз сегодня купила. Но там только такое… быстрого приготовления.
— Именно об этом я и мечтаю — о быстром приготовлении, — подтвердил Полухин. — Чем быстрее, тем лучше.
Бросив на сковородку блинчики и нарезая колбасу, я сочувственно спросила:
— Вам дома-то не достанется, что так долго работаете? Тем более, воскресенье.
— Мама привыкла.
— Ну, мама конечно. Я боялась, жена и дети.
— Жена и сын давно живут в другой семье, с более разумным отцом.
— А чем это вы неразумный? — обиделась я. — Совсем наоборот. Настю вон сегодня поймали, и вообще…
— Кавалер барышню хочет украсть, — снова пропел Денис Борисович и добавил: — Разумный уже несколько лет как ушел из органов в одно коммерческое предприятие, где деньги сотрудникам отсчитывают не в неких загадочных МРОТах, а в любимых народом убитых енотах. В смысле, у.е.
— Но вам хоть с сыном видеться разрешают?
— Все очень культурно, Натка, как в лучших домах Филадельфии. Дружим семьями. Надеюсь, эти блинчики с мясом?
— Денис Борисович, — обратилась я, когда мы приступили к чаю. — Объясните мне все-таки, а? Ну, хорошо, Настя сегодня сказала нам правду. В том смысле, что убивала, стучала и посылала валентинки не она. А кто все-таки? И зачем? Андрей? Олег? Хотя нет, ведь алиби на вчерашний день теперь неважно. Меня пугала Настя, а вовсе не маньяк. Значит, подозреваются снова все, так?
— Настя пугала маской, а кто-то параллельно стучал и скрежетал. Ты пользуешься удивительной популярностью, не находишь?
— Среди маньяков — точно. А может, стук не имел ко мне отношения?
Строители какие-нибудь работали.
— Очень трудолюбивые попались строители. В десять вечера старательно стучали, причем и у больницы, и у твоего дома. А с угрозами тебе названивали тоже строители?
— Ну, так кто? — не выдержала я. — Уж я-то имею право знать.
— Интуиция подсказывает мне, что больше звонков не будет. Стуков, впрочем, тоже. Но береженого бог бережет. Завтра опять собираешься в больницу?
— Конечно. Сперва схожу на занятия, а потом туда.
— Позвони мне за полчаса до ухода, я подъеду и отвезу тебя на машине домой. Это проще всего.
— А проследить опять не хотите? — оживилась я. — Вдруг поймаем того, кто стучит?
— На пустую удочку попадается только очень глупая рыбка, Натка. Нет, проследить я не хочу, хочу проводить тебя до дому. Со школьных лет не занимался подобными вещами. У тебя есть портфель?
— А может, виновата Камила? — перебила я. — Ира говорит, она ведет себя странно. Она ведь сегодня вам звонила, да?
— О, чуть не забыл, — спохватился Денис Борисович. — Вот тебе мобильник, который ты у нее оставила. Камила ведет себя странно? И что, вы с Ирой до сих пор не поняли, почему?
— Нет. А почему?
— Натка, а где твои африканские косички? Я по ним соскучился.
— Надоели, и я состригла. Вы почему не отвечаете?
— Не думаю, что Камила это одобрила бы. Соображайте сами, девушки, тут как раз ваша стихия.
— Вот нарочно не буду соображать, раз вы так! — возмутилась я. Ну, чего он издевается? Сам наверняка все знает, а я должна мучиться!
Полухин засмеялся.
— Вы что? — пробурчала я.
— Мне сегодня показалось, что ты сильно повзрослела, Натка. Очень сильно. Слава богу, это не так. Ты повзрослела, конечно, но не до конца. — Он вдруг стал серьезным. — Надеюсь, твоя подруга не считает, что во взаимоотношениях с мужчиной полезна полная откровенность? Это не так. Намекни ей как-нибудь деликатно. Она хорошая девочка.
