3 июля 1719 г. английская эскадра в составе 11 линейных кораблей под командованием Норриса прибыла в Копенгаген.
В Лондоне, конечно, понимали, что даже в соединении со шведским флотом этих сил недостаточно, чтобы Норрис решился на сражение с 22 линейными кораблями русской эскадры, но усилить посланный в Балтийское море флот английское командование не имело возможности. Значительные военно-морские силы Англии находились в это время в Средиземном море, осуществляя переброску австрийской армии генерала Мерси в Сицилию. Кроме того, угроза нового якобитского вторжения заставила правительство Георга I оставить в Ла-Манше сильный отряд кораблей из эскадры Норриса. В связи с этим лорд Стэнгоп писал, что «было бы великим несчастьем, если бы мы из-за недостатка нескольких кораблей потеряли возможность внушить страх царю, спасти Швецию и путем умиротворения на севере разбить величайшую надежду у Испании на сформирование против нас сильного союза на севере».
Ослаблением английского военного присутствия на Балтике немедленно воспользовалось русское командование. В июле 1719 г. десанты Ф. М. Апраксина и П. П. Ласси нанесли удары по промышленным объектам на территории Швеции, разрушив 21 завод, 43 мельницы и 26 складов, захватив или уничтожив сотни артиллерийских орудий и военное снаряжение. Разведывательные десантные отряды русских появились в окрестностях Стокгольма.
Таким образом, надежда шведского правительства на помощь английского флота не оправдалась. Лишь в середине августа, получив подкрепление из восьми линейных кораблей, эскадра Норриса покинула Копенгаген и взяла курс на Стокгольм. Английский адмирал имел приказ Стэнхоупа соединиться со шведской эскадрой и «предпринять все, что в Ваших силах, чтобы уничтожить русский флот». Британский посол в Швеции Картарет настаивал на том, чтобы эта акция была проведена без предупреждения и объявления войны. «Самое главное, — писал он адмиралу, — перехватить царя и не дать ему достичь Ревеля. Перережьте ему путь отступления! Бог да благословит Вас, Джон Норрис. Каждый англичанин будет Вам обязан, если Вы сможете уничтожить царский флот, что, я не сомневаюсь, Вы сделаете».
Решение английского правительства открыть боевые действия против России было обусловлено его обязательством содействовать Швеции в возвращении ей владений в Восточной Прибалтике, которое оно приняло на себя, подписав союзный договор с королевой Ульрикой-Элеонорой 29 августа 1719 г. Со своей стороны шведское правительство согласилось уступить Ганноверу Бремен и Верден. После заключения этого договора Англия стала фактическим союзником Швеции в войне против России.
Однако планы правительства Георга I пустить на дно Балтийского моря русский флот потерпели неудачу. Еще летом 1718 г. Челламаре предупредил Шлейница, что у Англии «намерение есть ваш флот так, как испанский атаковать, ибо в кабинете в Лондоне постановлено ни царя, ни Гишпанию не допустить на Балтийском и на Медитерранском море». Поэтому Петр знал не только о замыслах адмирала Норриса, но и о тактике его действий. В конце августа русский флот вернулся на свою базу в Ревель, «дабы англичане не сделали такого же обману под образом дружбы, как учинили гишпанцам при Сицилии в 1718 году».
В основе открытой враждебности Англии по отношению к России в эти годы лежали глубокие политические, военно-стратегические и торгово-экономические причины. Больше всего английское правительство было обеспокоено усилением России, ее утверждением в Восточной Прибалтике и особенно созданием могучего русского Балтийского флота. Уже первое известие о начале его строительства вызвало нервозность и тревогу в британских политических кругах. Дальнейшее развитие событий еще больше усилило эти опасения. Джефферис просил Лондон отозвать английских корабельных мастеров из России, чтобы сорвать или замедлить строительство русского флота. «Если не принять этой меры против развития царского флота, нам придется раскаяться, — писал он. — Недавно царь открыто высказывался в обществе, что его флот и флот Великобритании — два лучших в мире; если он сейчас ставит свой флот выше флотов Франции и Голландии, отчего же не предположить, что через несколько лет он признает свой флот равным нашему или даже лучше, чем наш?». Русский флот, созданный в невиданно короткий срок, в 1718 г. превратился в сильнейший флот на Балтике и начал делать свои первые шаги на пути установления торговых связей со странами Восточной Атлантики и Средиземноморья. Между тем Англия как островное государство не могла равнодушно относиться к усилению морской мощи других стран. Полтора столетия, предшествующие описываемым событиям, были наполнены ожесточенной борьбой Англии за господство на морях и в колониях с ее соперниками — Испанией, Голландией, Францией. И теперь, видя растущее морское могущество России, английское правительство спешило уничтожить его в зародыше, что и нашло свое практическое воплощение в директивах адмиралу Норрису.
Кроме того, для английских правящих кругов не было секретом, что борьба России за выход к Балтийскому морю, строительство военного и торгового флота, а также развитие мануфактурной промышленности являлись воплощением на практике меркантилистских воззрений Петра, существенное место в которых отводилось проблемам освобождения России от торгово-экономической зависимости от Англии.
Позитивный отклик Петра на предложение герцога Мекленбургского прорыть канал через территорию его герцогства от Балтийского моря до Эльбы, что позволило бы в перспектива русским кораблям выходить в Атлантику, минуя датско-шведские проливы, повергло Лондон в ужас. В сентябре 1716 г. Стенхоуп представил правительству обширный доклад, в котором он приписывал царю намерение монополизировать всю балтийскую торговлю в ущерб британским коммерческим компаниям посредством превращения Петербурга в единственный центр экономических связей Востока с Западом. С ним солидаризировался и Витворт, предупредивший короля, что после войны вся русская торговля пойдет через Мекленбург, в результате чего английские купцы будут отстранены от участия в балтийской торговле. Все это говорит о том, что в лице России правящие круги Англии увидели опасного экономического соперника, способного не только занять место Англии в посреднической торговле Восточной Европы с Западной, но и потеснить ее на европейских рынках, что также побуждало Лондон на решительную борьбу с Россией.
Естественно, что реализация плана ослабления России силой оружия поставила бы под угрозу Ганновер — фамильное владение английского короля и важный опорный пункт Англии в Европе. Именно поэтому союз России с Мекленбургом вызвал гнев и страх у Георга I, и именно поэтому он с истерической настойчивостью требовал у своего «союзника» России вывода войск из пределов Германии, укрепив предварительно свои позиции оборонительным договором с Францией и Австрией.
Осенью 1719 г., ввиду заключения англо-шведского мирного договора и выхода из войны со Швецией Пруссии, для России сложилась крайне неблагоприятная политическая обстановка. В Петербурге были уверены, что английская эскадра вновь появится на Балтике летом 1720 г. с целью уничтожения русского флота. Поэтому Петр обратился к правительству Испании, призывая его к стойкости и более решительным действиям против Англии. В сентябре он писал Куракину: «Понеже ныне англичане в союз со шведами вступили, того ради надлежит Вам всемерно гишпанской стороны искать, и что мы против их (Англии. — В. Б.) с ними вступить (в союз. — В. Б.) готовы и нарочитую персону к ним послать на резиденцию, также желаем и от них здесь иметь, дабы удобнее корреспонденция была». Однако, решаясь на столь рискованный шаг в данной обстановке, как установление дипломатических отношений с Испанией, царь требовал от Альберони продолжения войны с Англией. Петр, в частности, советовал кардиналу воспользоваться разбросанностью военно-морских сил Великобритании, чтобы осуществить высадку в Шотландии весной будущего года. Царь настойчиво требовал от Куракина убедить испанских дипломатов в необходимости продолжать «совместную» борьбу против «таких проклятых обманщиков».
В середине октября Б. И. Куракин ознакомил Беретти-Ланди с предложением Петра. При этом, закрыв глаза на истинное положение вещей, Борис Иванович заверил Беретти-Ланди, что «как они, так и мы имеем в Англии немалую партию в наш интерес, что надежду иметь на то можем, что экспедиция их в Англию может быть не бесполезна».
Однако надеждам паря на вторжение в Англию сторонников претендента не суждено было сбыться. В конце октября 1719 г. английский флот нанес превентивный удар по якобитским базам в Сантандере и Виго (Испания), уничтожив все корабли и военное снаряжение, предназначавшееся для экспедиции герцога Ормондского. Сообщение об успехе английского десанта потрясло Альберони, так как это был его последний шанс спасти Испанию от надвигавшейся катастрофы военного разгрома. Б. И. Куракин доносил, что испанский король недоволен своим «первым министром», и, что вскоре можно ожидать выхода Испании из войны с Тройственным союзом. В качестве компенсации за прекращение Испанией огня и установление «покоя» в Европе, продолжал посол, Париж и Лондон обещают вернуть ей Гибралтар.
