весело время проводить?
Тааак… Вот и удочку закинули, чтобы понять, на какой стадии и вообще, в каких мы с ним отношениях. Решаю быть совсем открытой и категоричной.
— Мам, давай договоримся, что об Андрее больше не будем говорить, как о моем потенциальном женихе. Ладно? — продолжаю наносить макияж. Ничего не помню, но руки машинально делают свое дело.
— Ах, вот оно что. И теперь ты в отместку решилась на переезд в Москву. А почему, собственно, твой кругозор ограничивается Андреем и Никитой?! Других нет?
— Под «другими» ты явно подразумеваешь Рустама, — разговариваю с отражением матери.
— Нет, — запинается мать, выдавая свой настоящий настрой, — не только его. Я понимаю, что город маленький, но мы всегда можем вернуться назад.
— И жить в твоей однокомнатной квартирке, — вздыхаю тяжело и без интонации вопроса, а просто констатирую факт.
— Не в моей, а в нашей! — мать уже истерику закатывает. — Ты в ней больше двадцати лет жила и ничего! Тебя все устраивало! А сейчас что? Без чувств и любви собралась за деньги рвануть в неизвестность?!
— Почему ты решила, что к Никите у меня нет чувств? — пожимаю плечом, удивляясь, что могу сохранять спокойствие и общаться по существу.
— У тебя может быть и есть, — кивает мать головой. — А вот у него явно нет! Он так со мной и не познакомился! Он в дом зайти брезгует! Он твоего ребенка пару раз мельком видел в коляске, на этом все закончилось.
Про эти пару раз и то мама знает только с моих слов. По факту же Никита так и не приблизился к Тимурику. Не разу его не то что на руки взял, даже не подошел ближе, чем на метр. Будто действительно брезгует. Домом брезговать — я еще понять могу, но вот ребенком…
— Он покупал нам продукты, — пытаюсь оправдать Никиту, понимая, что говорю бред, и сама же себя корю за это.
— Которые мы регулярно ему возвращали или попросту не брали!
— Не кричи, мам, Тимурика испугаешь, — уже не знаю, как отбиться от матери.
— Про Тимурика она вспомнила! — хлопает себя по бедру мать. — Да ты бы лучше о гордости своей вспомнила! А мы уж с Тимуриком разберемся как-нибудь, что нам делать.
— К черту гордость! — практически кричу на мать, не выдерживая ее давления. — Кому она нужна? Всем только дай! Сразу! И я сейчас не только о постели, — слегка успокаиваюсь. — Всем от меня что-то нужно. Все от меня ждут решительных действий. Ты хочешь, чтобы я вернулась к Рустаму. А он ни разу за все время нам не позвонил даже. Никита хочет, чтобы я с ним уехала…
— А Андрей? — перебивает меня мать, у которой даже глаза загорелись. — Чего хочет от тебя Андрей?
Замолкаю и впервые признаюсь себе в этом.
— Он хочет, чтобы я больше не тревожила его, — говорю тихо, понимая, что могу сейчас просто разреветься, но старательно сжимаю кулики и колю свои ладони слегка отросшими ногтями. — Он так же рад помочь нам по дому. Забор поправить. Лампочку поменять. Закажи ему воду провести в дом, он и это сделает. Но больше ничего. Поэтому я сегодня иду на особенное свидание с Никитой.
От своих же слов хочется заплакать. Зарыдать. Мама это чувствует, хотя у меня даже глаза не стали влажными. Видимо, она понимает это по моему голосу. По словам. Понимает и поджимает губы. Она огорчена. Мне кажется, что расстроена даже больше, чем я. Это я уже приняла ситуацию и даже прожила ее. Пережила. Переболела. А вот мама…
— Ладно, — неожиданно выдает мать. — Никита — так Никита. Москва — так Москва. Глядишь, что-нибудь из этого и получится.
С тяжелым сердцем, но заручившись своеобразной поддержкой матери, сажусь в подъехавшую машину Никиты. Самого Никиты нет. Он ждет меня в ресторане, который совсем недавно открылся на въезде в город. Заведение сразу же стало местной достопримечательностью. В нем собираются все, кто раньше был в городском кафе, отчего владелец терпит убытки. Предпринимательская жилка позволила ему «перекроить» точку общепита и направить немного на другой контингент. Теперь в нем собираются группы подростков.
— Здравствуй! — встречает меня сам Никита, открывая дверь автомобиля, за что я ему очень благодарна. — Ты прекрасно выглядишь! Заждался уже тебя.
— Я приехала вовремя, — сразу же резко реагирую на его слова.
Сама не ожидала от себя подобного выпада. Но, видимо, мне настолько не нравится, что Никита все решает за меня, что я уже выдаю все на автомате. Но он, как всегда, не обращает на это внимания. Он в принципе не обращает внимание на мое недовольство. Всегда. Радует, что хоть когда Никита лезет ко мне под юбку и желает продолжить вечер за «просмотром фильмов», на мой отказ реагирует адекватно. Боюсь представить, что он мне «задаст» в Москве. За все дни, наверное, отыграется.
— Пойдем, скоро уже подавать блюда начнут, — подхватывая меня под руку, ведет в ресторан.
— Ты уже заказал? — опять остро реагирую на его слова.
— Да, я слишком долго тебя ждал.
Никита как всегда улыбается, но мне почему-то становится не до смеха. Этот мужчина уже блюда в ресторане за меня заказывает, не спросив, а чего хочется мне. Более того, его совершенно не волнует тот факт, что я не опоздала. Вот ни на минуту. Водитель Никиты очень пунктуален. Поэтому довез меня до места так, как нужно его работодателю. А если тот велел привезти к восьми вечера, значит, он привезет именно к восьми вечера. Мне иногда кажется, что если я буду опаздывать, водитель, имени которого я так и не смогла узнать, закинет меня полуголую на плечо и повезет в указанное Никитой место.
Но больше не делаю Никите замечаний. Не хочу сегодня портить вечер. В конце концов, у меня сегодня миссия совсем другого плана. Иного характера. А после незначительной перепалки я могу и отказаться от своих намерений. Поэтому стараюсь улыбаться и принимаю его ухаживания.
Никита галантно помогает мне сесть. Затем сам разливает белое сухое вино. Он в строгом костюме. С белоснежной рубашкой внешний вид его восхитителен. В целом Никита привлекательный. Я бы даже сказала, что красивый мужчина. Несмотря на свою заносчивость, он все же заботится обо мне. Во всяком случае, пытался. Это я уже отмела все его поползновения. Разумеется, многое прошло под строгим контролем матери. Не будь ее рядом, возможно, я бы может и по-другому себя вела… Точнее, больше бы себе с ним позволила. Потом бы локти себе кусала, что совершила опрометчивые поступки. Так что матери нужно «спасибо» сказать,
