Она вздохнула и кивнула, слишком поглощенная удовольствием, чтобы отвечать более активно.
Вытащив пальцы, он взял ее за подбородок и поднял голову:
— Скажи: «Да, сэр».
Заставив себя вернуться к реальности, она прошептала:
— Да, сэр.
— И ты чувствуешь, что ты готова достаточно, чтобы принять меня таким, какого ты добилась губами?
— О да, — выдохнула она и тут же поправилась: — Да, сэр.
— Вы хотите, чтобы я расстегнул платье и освободил вашу грудь?
— Пожалуйста, сэр.
Он расстегнул несколько пуговиц и стянул платье с плеч. Ее груди затрепетали, освободившись от жесткого корсажа.
. — Ты должна сказать: «Спасибо».
— Спасибо, сэр, — прошептала она благодарно.
— Ваши груди, мисс Джордан, выглядят очень приглашающе. Вы бессовестно пытаетесь привлечь мое внимание?
— О нет, сэр, я бы не хотела быть такой прямолинейной. Это было бы бесстыдством.
Трей прикоснулся к ее соску, и у нее перехватило дыхание. Каждый нерв ее тела дрожал, сердце выпрыгивало из груди, каждый дюйм требовал прикосновений, грудь порозовела от возбуждения, предлагая себя для ласки.
— Вы так соблазнительны, мисс Джордан. Ваши соски хотят моих прикосновений?
— О нет, сэр, только если вы захотите сами, я никогда бы не осмелилась предложить сама.
— Может быть, следующий урок послушания обогатит ваш характер. Предложите ваши соски мне, мисс Джордан.
Поместив ее руки под роскошными грудями, он высоко поднял их так, что твердые розовые соски оказались перед его губами. И когда он слегка укусил один из них, ее колени затряслись от пронзительного удовольствия.
— Если вы позволяете мужчинам ласкать ваши груди, мисс Джордан, сосать ваши налившиеся соски, можно сказать, что у вас недостаточно моральных принципов. Это неприлично для молодой леди. Ваши большие груди никогда не поместятся в школьном платье, если вы будете позволять мужчинам их гладить. Ваша настойчивость не делает вам чести. Вы понимаете, если кто-нибудь узнает, что вы позволяли учителю, я буду все отрицать, мисс Джордан. У меня положение в обществе. И я хотел бы видеть в вас больше рвения к учению, а ваша склонность к нескромным ласкам просто бесстыдна. Теперь скажите: «Поцелуйте мои соски, сэр» — и я увижу, сможете ли вы получить отличную оценку.
Это была страсть, в которой придуманная игра переплеталась с неукротимым желанием, где мужчина и женщина разрешали себе все, переступая границы блаженного восторга.
— Если вы поставите мне пятерку, сэр, — промурлыкала Импрес секундой позже, звуки ее голоса вибрировали в комнате, — вы никогда не забудете этот зимний день.
Страсть в ее глазах была под стать его, и раздразнившая их игра была прекращена. Но незабываемое утро только начиналось.
Платье было сброшено вместе с халатом, и во взаимном желании они сделали утро незабываемым. Правда, при этом очень сильно помяли бархат кресла.
На следующий день дом стали наполнять гости, поэтому Трей и Импрес были вынуждены покинуть свой необитаемый остров. Трей к обеду спустился небрежно одетый в темные брюки и свободную шелковую рубашку. Импрес сопровождала его в платье из зеленого панбархата, перешитого так, что сидело оно прекрасно. Чувственные воспоминания от недели близости оставались у них в сознании, и один случайно брошенный взгляд разжигал страсть. Было пыткой делить друг друга с дюжиной посторонних людей, которые вторгались в их интимный мир.
Все знали, сколь много сделала Импрес для спасения Трея, и отовсюду слышались слова одобрения. Она никого не знала из приглашенных, а уж тем более не догадывалась, о чем они думают. Импрес не беспокоили обстоятельства, по причине которых они собрались здесь. Разговоры в основном велись на политические темы. После обеда разгоряченные дебаты продолжались в гостиной, и Импрес с облегчением услышала, что Трей стал жаловаться на сильную усталость. Блю и Фокс из предосторожности отнесли его наверх в одном из кресел, хотя он уже хорошо ходил самостоятельно.
Блэйз очень беспокоилась о самочувствии сына. Естественно, она не предполагала, что Трей, способный заниматься любовью в течение нескольких часов подряд, имел достаточно сил, чтобы подняться, по лестнице. Но поскольку он не собирался давать разъяснения матери по этому поводу, то позволил ей настоять на том, чтобы его перенесли в постель.
Импрес была вне себя от ревности, наблюдая за тем, как три юные леди, которые сопровождали своих родителей, весь вечер пытались флиртовать с Треем. Так как Импрес представили сиделкой, а молва кое-что добавила к этому, то богатые леди не принимали ее во внимание. Было очень неприятно выслушивать все эти разговоры, и, хотя Хэзэрд и Блэйз были по-прежнему сердечны с нею, разгоряченные девицы не обращали внимания на предупреждающие взгляды родителей.
— С какими же стервами ты проводишь время?! — взорвалась Импрес, когда дверь за Блю и Фоксом закрылась.
— Не обращай на них внимания, — рассеянно ответил Трей, расстегивая шелковую рубашку. — Женщины типа Арабеллы, Люси и Фанни слишком неинтересны, чтобы проводить с ними время.
— Они грубы, — возразила Импрес, вне себя от негодования.
— В самом деле? — Трей загадочно посмотрел на нее. — Извини, но я не заметил.
— Ты не заметил? — разгоряченно повторила Импрес. — О Боже! Я никогда не видела такого высокомерного снобизма.
— Они просто богатые юные леди. Это обычно для них.
Можно было простить Трею эту неудачную реплику, потому что он, конечно, не знал истории Импрес. Ведь он только видел в ней девушку в ковбойской одежде, без денег и семьи. А все богатые девицы, которых он знал, страдали снобизмом. С его стороны было ошибкой предполагать, что богатые женщины для нее в диковинку.
— Обычно! Обычно быть грубыми? — воскликнула Импрес, которую молодые выскочки возмутили больше, чем слова Трея.
— Послушай, Импрес, — сказал Трей, стоя в расстегнутой рубашке, — если они стервы, то при чем здесь я?
— Ты общаешься с подобными женщинами? — спросила она раздраженно (сама мысль о том, что Трей является предметом такого приторного обожания, вызывала ревность).
— Что ты понимаешь под словом «общаешься»? — осторожно уточнил Трей, видя, как она рассержена, и не совсем понимая причину этого.
— Я имею в виду, черт побери, что ты танцуешь с ними на балах, занимаешься спортом, слушаешь оперы или что вы еще здесь делаете, в приграничном штате.
Трей с облегчением выслушал ее объяснение. «Общаться» имело для него несколько другой смысл, существенно отличающийся от предположений Импрес. Он был совершенно не заинтересован в том, чтобы она допускала такую мысль.
