Справа хлопнула дверь, меня почти повалило, затеребило как куцую тряпку. Когда опомнился, рука на автомате потянулась к поясу. Я уже собирался продырявить незнакомое существо, но упёрся носом в знакомые густые усы. Пахнуло картошкой с чесноком и копчёной колбасой. Ганс вылупил глаза как пресноводная рыба, смотрит дико, бубнит какую-то околесицу.
— Стоп! Успокойся, — сказал, убирая с плеч толстые руки.
Бармен набрал побольше воздуха и выдохнул. — Моя жена, моя Кларочка… Ей срочно нужна помощь. Вы же обещали помочь!
— У нас есть ещё немного времени? — повернулся я Мунину.
Тот развёл крыльями и вошёл в распахнутую дверь. Я догнал, не отпуская испуганную ведьмочку. Едва заскочил в комнату, резко остановился. Под ногами лежит могучее тело в чёрных пластинчатых доспехах. Сперва можно подумать что один из Чёрных Перцев, соратников Дарта, разлёгся, но я быстро прогнал тупую мысль. Этот огромный и явно мёртвый незнакомец ещё сжимает в стальных ладонях двуручный волнистый фламберг. Вместо головы — голый череп, рот слегка приоткрыт и сдвинут вбок. В некогда красных глазах пустота, мятый шлем валяется рядом. Другой такой-же, протянут ко мне вперёд ногами. Грудная пластина, в области солнечного сплетения, вдавлена внутрь. Городская стража никогда прежде не покидала стен, её работа охранять улицы от разборок, поддерживать в Чернотопи минимальный закон. Я бросил созерцание мёртвых Рыцарей Смерти и взглянул на центр комнаты. Над щуплой седовласой женщиной склонился обнажённый до пояса человек. Лысина блестит, крупные капли пота катятся по крупным мышцам, падают, от тела поднимается разогретый пар.
Глава 16
Монг поднял лысую, как луна, и такую же избитую голову, кулаки заметно напряглись. Не понимает пока, кто перед ним: друг или враг. — Одуван? Ты жив? Вот уж не думал, что ещё встретимся.
— Как видишь. К тому же, я — некромант, а они живучее клопов, к твоему сведению.
Я осторожно перешагнул тело, но всё равно задел. Рука грохнулась о пол и распласталась, выронив меч. На всякий случай, пнул фламберг в сторону. Кто знает, насколько мертвы эти существа. Сейчас ОНО вроде застыло, но как обстоит на самом деле? Никто в игре не мог похвастать разговором с Рыцарем Смерти, а их истинные боевые возможности до сих пор загадка.
Женщина, которую держит Монг, приоткрыла глаза, немощные руки потянулись ко мне с глупой надеждой. Монг остановил, заботливо перенёс почти невесомое тело на кровать. — Она слишком слаба, — обратился ко мне. — Боюсь, здесь я бессилен.
— Это они сделали? — кивнул в сторону мертвецов. Присмотревшись к изувеченным латам понял, что по крайней мере эти упокоены наверняка.
Монг брезгливо плюнул в ближайший труп. — Нет. Они явились неожиданно. Пока мы пьянствовали, лапали баб и предавались веселью, чернолатые взяли БАР в кольцо. Первые вошедшие попытались, по-своему мирно, увести меня и парней в город. Разумеется, — ухмыльнулся Монг. — Мы вежливо им отказали. Затем появились остальные. Те сразу достали мечи. И тут понеслось… Было жарко, можешь мне поверить. На первом этаже стоял красный туман, сталь мелькала то справа, то слева, стонали умирающие. Мои товарищи — крепкие, испытанные, бились как никогда прежде, но и они падали под тяжёлыми взмахами фламбергов. Странное дело, тела убитых оставались на полу, а не растворялись в никуда. Вскоре под моими сапогами захлюпало как во время дождя. Я спотыкался о мёртвых, пытаясь пробиться наружу, а эти всё прибывали и прибывали. Ну, ты наверное был внизу, знаешь чем закончилось. Мне чудом удалось ускользнуть наверх, сюда почему-то забыли глянуть, во всяком случае большинство. Я спрятался здесь и обнаружил Ганса с женой. Она похоже сильно больна.
— Они придут снова, — заключил я. — Насколько знаю, Рыцари Смерти доводят неоконченные дела до конца.
— Обязательно придут, — прокаркал ворон. — Я пока слетаю на разведку, а вы идите к реке. Если меня не будет, двигайтесь вниз по течению.
Его блестящее чернотой тело выпорхнуло в окно и резко взяло вверх. Хорошо иметь крылья, всегда можно улететь от проблем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Монг смахнул с лысины пот.
— Ими кто-то должен управлять, — сказал вдумчиво. — Надо подождать вмешательства админов. Хотя, мне уже пофиг. Достало. Как починят сервера, выйду навсегда. Хватит с меня крови, убийств и разборок. Насмотрелся. В последнее время всё стало как-то слишком.
Монг отстранился от кровати, буравя стену отрешённым взглядом, а я посмотрел как едва дышит седовласая женщина. Грудь с трудом поднимается и быстро опадает. По всему видно борется с недугом из последних сил. Жизнь на исходе, остался от силы час.
— Боюсь, дружище, нам придётся задержаться в Серогорье. Долго рассказывать, но выйти пока нельзя и умирать кстати тоже.
Русана вошла вместе с Гансом. На бармене лица нет, смотрит затравленным взглядом, вращает глазами. Травница подошла к женщине и коснулась лба. Ладонь осветилась изумрудным светом, который медленно впитывался в кожу, исчезая в старческих морщинах. Когда Руся закончила, озадаченно повернулась к нам:
— Странно, — сказала тихо. — Моя магия исцеления не действует. Это возможно лишь при проклятии. Против тёмной магии — моя бессильна.
— Как бессильна? — вспыхнул Ганс. — Должны же быть ещё способы! Прошу, помогите. Она всё что у меня есть, моя Кларочка, мой цветочек…
— Ну, есть ещё один способ, — взглянула Руся на меня. — Но боюсь мне понадобится помощь некроманта.
— Какого рода помощь, подержать ритуальный кинжал? — спросил, понимая что под помощью понимается гораздо большее. У тёмных сил всегда так. Простых кривляний и танцев с бубном мало. Надо или кого-то прикончить, или себя покромсать.
— Мне понадобится жертва. Это особенное заклинание школы жизни, оно работает только на проклятых.
Во мне похолодело. Опять, да сколько можно жертвовать… Сперва кровь, но то для дела было, а что теперь?
— И какого рода жертва? — спросил как можно беспечнее.
— Часть тела. Любая. Можно палец, можно ухо, главное чтобы ты целенаправленно хотел отдать часть себя за жизнь этой женщины. По правде сказать, я об этом заклинании только читала. Никто прежде его не использовал.
Я начал копаться в памяти, тщетно пытаясь найти хоть один действительно альтруистический поступок в своей жизни. Припомнилась школа, когда помогал младшим против старшаков, но то другое, обыденное, так поступил бы любой нормальный мужчина. В институте часто подавал милостыню, и даже как-то защитил девушку от маньяка. Гад лишился пары зубов, да и член скорее всего вряд ли пригодится.
Уверенно потянулся за кинжалом, как мясник, понимающий что предстоит работа. Странное дело, чем чаще пользуюсь, тем привычнее. Рифлёная рукоять хищно встрепенулась в ладони, будто прочитав мысли. Раскрытому Позвонку без разницы что резать, от всего получает кайф. Ненасытная душа внутри, а возможно демон из нижнего мира, приготовилась. Все вокруг застыли, наблюдая. Монг уважительно хмыкнул и отвернулся. Наверное, как и большинство присутствующих, считал меня трусливым размазнёй, избегающим ответственности. Отчасти оно так, но я на дрожащих ногах пошёл к кровати. — Что надо делать? — спросил формально, ответ и так знаю.
Русана приоткрыла ротик, ослепив белизной идеальных зубов. Судя по всему травница забыла как складывать из букв слова, а когда вспомнила, достала из сумочки коричневый мешочек и высыпала содержимое на мою ладонь. Серебристая пыльца зашипела, обожгла кожу, красное пятно быстро росло, пока не достигло запястья. Русана закатила глаза и забубнила непонятные мне слова. Боль ожидаемо усилилась, а как же ещё. Как говорится: жизнь — боль, терпи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Если готов, можешь начинать, — сказала Руся закончив. — Если откажешься, мы все поймём, во всяком случае я точно. Отдавать что-то бескорыстно тяжело. Во всяком случае, в Серогорье приходят не за этим. Подумай хорошо.
Я поставил руку на пол, растопырив пальцы лучами, лезвие упёр над указательным. Секундная заминка, выдохнул, и без лишних терзаний ударил сверху кулаком. Кого мать просила зарубить курицу, смутно понимает, что испытывает тушка. Теперь и я знаю, на себе. Кровь прыснула коротким фонтанчиком. Боль пришла чуть позднее, где-то через секунду, нервы взвыли как натянутые до струны. Я скривился, но крик заглушил внутри. Мужчина должен уметь переносить боль и много чего ещё.
