– Егор Денисович, – ответил Бармин, пожимая предложенную ладонь, и сразу к делу: – Так, Виктор, ты, говорят, уже специалист в этих вопросах.
– Ну, не первый раз, – несколько смутился парень.
– Вить, – не рассусоливал Бармин, – сейчас подойдет машина, серый «Ровер» с партией воды, организуй своих ребят разгружать.
– Мы тоже воду привезли, – кивнул Витя.
– Вот и хорошо, – похвалил Бармин, – может, следующей ходки и не понадобится. Я выяснил у эмчеэсовцев, сколько приблизительно ожидается людей, дай поручение своим пересчитать упаковки, если надо, привезем еще.
– Добро, Егор Денисович, – парень безоговорочно принял руководство Бармина.
– Да, Витя, – вспомнил Егор, – я послал несколько ребят по ближайшим аптекам, доктора сказали, что при том отравлении, которое, возможно, будет у людей, аскорбинка – одно из первых средств помощи. Будем раздавать вместе с водой тем, кому реально плохо, проследи, чтобы у ребят запас был.
– Все сделаю, Егор Денисович.
– Ну, тогда за дело, – кивнул Егор парню, – скоро выходить начнут.
* * *
Открылись двери второго вагона.
Неконтролируемая толпа обезумевших людей ринулась наружу, расталкивая друг друга, издавая какой-то вой, крики, плач, стенания…
Вера не могла отвести взгляда. Люди вываливались из дверей, и отсюда не видно было, что происходит за пределами вагона, но когда все, кто могли, вышли, на полу и сиденьях в вагоне остались лежать неподвижно много человек. Много.
– Третий вагон!! – раздался из динамика голос машиниста. – Готовьтесь к эвакуации!! Через пять минут откроем ваши двери!
– Так!! – прогремел командир. – Граждане!! Все помним, как эвакуироваться?! Мужчины у дверей, готовы?!
– Да!!
– Те, кто стоят на площадках между дверей, начинайте осторожно сдвигаться к середине!! Сохранять спокойствие!! У нас все получится правильно!! Не бойтесь, граждане, выведем всех!! Напоминаю, заботьтесь друг о друге!! Если упадет ваш сосед, это может сильно затруднить эвакуацию остальных!! Поэтому поддерживайте друг друга!!
– Осторожно!! – прогремел динамик. – Двери открываются!!
Какое чудо сотворил неизвестный спасатель, Вера и осмыслить не могла, но люди не толкались, не ругались, не рвались вперед, а размеренно, так, как он и инструктировал, один за одним, без паники и страха, выпрыгивали из дверей, поддерживаемые и страхуемые мужчинами с обеих сторон.
Вагон опустел очень быстро.
Осталось человек пятнадцать, лежащих на рядах сидений, и Вера с их добровольным командиром, который подошел к ней, как только выпрыгнули из вагона последние люди.
– Вам тоже надо уходить, – сказал он ей.
– Я не могу, – покрутила отрицательно головой Верочка и указала на лежащих, – надо посмотреть, что с ними. Помочь.
– Вы сильно надышались, – настаивал он, – вы стояли и не прикрывали дыхательные пути.
– Вы тоже, – улыбнулась она и спросила: – Голова кружится? Темнеет в глазах?
– Есть немножко, – улыбнулся мужик и спросил: – Как вас зовут?
– Вера, – протянула она ему ладошку. – Вера Брацкая, операционная медсестра из Склифа.
– Кравцов Георгий Львович, – представился он в свою очередь и пожал ее руку.
– Вы действительно спасатель? – поинтересовалась она.
– Нет, – усмехнулся мужчина, – военный. Но людям надо было сказать, что спасатель.
– Да, правильно, – кивнула Верочка и уточнила: – А какой военный?
– Северный флот. Капитан второго ранга.
– Вы нас всех спасли, – сказала она, и вдруг почувствовала, как подступают к глазам слезы, и в горле что-то мелко задрожало.
– И вы, – улыбнулся он, прислушался к объявлению машиниста в соседнем вагоне, перестал улыбаться и строго сказал: – Вера, вам надо уходить! Когда придут спасатели, неизвестно, а вы надышались этой дрянью!
– Я не могу, – твердо возразила она, загнав и слезы, и предательскую дрожь куда-то вглубь. – А вы идите, Георгий Львович, сейчас из того вагона люди в неадеквате повалят, вы же видите, что у них там творится, только вы и сможете им помочь. Уходите, вы тоже слишком надышались: громко говорили и сильно вдыхали. Идите, и не скромничайте, скажите спасателям, что вам плохо!
– Тогда возьмите, – решительно приказал он, стянул с себя белую футболку, то есть теперь серую от копоти, быстро намочил ее водой из бутылки, кем-то заботливо оставленной возле лежащего на сиденьях человека, и принялся наматывать Верочке на лицо.
– Идите! – чуть подтолкнула его она, перехватив из его рук футболку и сама как-то закрепляя ее на затылке.
Двери соседнего вагона открылись. С криками и воем люди ринулись наружу…
Георгий Львович, махнув ей на прощание рукой, спрыгнул вниз, а Вера наклонилась над первым пострадавшим.
Спасатели шли через вагоны. Она не сразу это поняла, у нее уже периодически темнело в глазах, голова разламывалась от «обручной» боли, и сообразить, откуда вдруг взялся стоявший перед ней мужчина в странной одежде, Верочке сразу не удалось.
– Девушка, вы почему не эвакуировались вместе со всеми? – строго спросил мужчина.
– Пострадавшие, – показала она на лежавших в вагоне людей.
– Вы доктор? – спросил мужчина, и к нему присоединился еще один в такой же одежде.
– Медсестра из Склифа, – ответила Верочка, заподозрив, что у нее начало двоиться в глазах.
– Понятно, – кивнул первый.
– Что здесь? – спросил второй, наклоняясь над одним из мужчин, лежавших без сознания.
– У этого, подозреваю, инфаркт… – начала Верочка свой доклад.
Она быстро переходила от одного лежавшего к другому, говорила предварительный диагноз, рассказывала, что предпринимала. Мужчины выслушали, поблагодарили, и она не успела и отреагировать, как ее вынесли из вагона, передав с рук на руки, и кто-то, поддерживая под локоть, повел вперед.
Как они прошли темным тоннелем до станции, Вера не запомнила, ей действительно стало совсем нехорошо. Да и темно там было, только тот участок, где копошились люди, ликвидирующие аварию предательских кабелей, и оказался как-то освещен. А вот от яркого света, заливавшего платформу станции, она немного взбодрилась и даже смогла обратить внимание, что много пострадавших уложили прямо здесь на подстилки и носилки и оказывают первую помощь тут же.
Ну правильно, поняла Верочка, тем, кто потяжелее, лучше здесь, снаружи жарища шпарит, а тут прохладно. На самой платформе и намека на дым нет – сквозняком его сносило от станции.
– Много пострадавших? – спросила она у провожатого.
– Много, – расстроенно кивнул он и пояснил: – Больше всех задымило первые три вагона, в четвертом поменьше, а до остальных так и вовсе дым не дошел. В первом вагоне по совету кого-то грамотного из пассажиров вообще все сели и легли на пол, как могли, и маски себе сделали, и водой делились, да там и людей поменьше было. А вот второй вагон…
