В конце концов он расскажет ей о Кларенсе, и она возненавидит его. А пока он будет наслаждаться ее обществом и ее дружбой, не надеясь на большее.
Однако избавиться от этой надежды очень нелегко. Особенно сейчас, когда он знает, что она к нему неравнодушна. В том, что сам он ее желает, Камерон не сомневался. Один лишь ее запах вызывал в нем безумное желание.
Делла вытерла пот с висков и шеи. Камерон, как обычно, ехал впереди с такой легкостью, будто не ощущал изнуряющего зноя. Он указал ей на север, где на каменистом склоне паслось небольшое стадо оленей. Животные были почти такого же цвета, как окружавшие их камни и кустарник с золотой листвой.
Она давно потеряла счет дням, но предполагала, что уже наступил сентябрь. Чем выше они забирались в горы, тем холоднее становились ночи. Однако днем горное солнце все еще палило нещадно.
В пути Делла размышляла о многом. Но чаще всего о Камероне.
Камерон обернулся и, удостоверившись, что она не слишком сильно отстала, свернул в расселину между двух скал.
Делла снова вспомнила их романтический вечер в «Гранд-отеле». Неизвестно, чем бы он окончился, не появись там Харви Мортон с оружием в руках. Быть может, утром она проснулась бы полная сожалений и разочарований.
После того вечера их отношения с Камероном сильно изменились. Делла постоянно напоминала себе, что Камерон в любую минуту может погибнуть.
А что, если бы она была в другом настроении? Сказала бы что-то злое или резкое незадолго до того, как Харви Мортон ворвался в столовую?
При этой мысли Делла сжалась от ужаса. Если они с Камероном когда-нибудь станут чем-то большим, чем просто друзья ми, ей придется взвешивать каждое слово. Она не сможет быть самой собой, вести себя непринужденно. Неизвестно, как он поведет себя, если она разозлится и наговорит ему лишнего. Она просто не успеет сказать: «Извини, я вовсе не это имела в виду».
Она не сможет принять его образ жизни. Камерон прав – он навсегда останется легендой.
Ее размышления прервал шум впереди. Делла пришпорила Боба, и тот пустился рысью. Еле заметная тропа между скал становилась все шире, переходя в широкую долину.
Камерон рассматривал открывшуюся его взору картину. Возле четырех ярко раскрашенных повозок собралось человек двенадцать. Мужчины, женщины, дети – все говорили одновременно, на повышенных тонах, яростно жестикулируя. Вокруг них бегали собаки, невдалеке Делла заметила козу.
– Семейство Балдофини, – объяснил Камерон, когда Делла поравнялась с ним. – Уверяют, что они – румынские цыгане.
Кибитки были замысловато расписаны, на одной надписи гласили, что целительный бальзам графини Блатски быстро избавит от чесотки, сыпи, женских проблем, бессонницы, храпа, сифилиса и простуды. На другой была изображена женщина, колдующая над хрустальным шаром, а под картинкой написано, что можно узнать будущее за десять центов.
Когда Делла и Камерон приблизились, цыгане на мгновение умолкли, но тут же снова загалдели.
– Балдофини, – проговорила Делла. – Это румынская фамилия?
– Понятия не имею. Не могу определить национальность по фамилиям. Но я не удивлюсь, если окажется, что это имя кто-то выдумал, полагая, что оно похоже на румынское. Ведь неизвестно, так ли это на самом деле.
– А вы их знаете?
– Видел раза два или три.
Делла знала, что он больше ничего не расскажет, а для расспросов сейчас неподходящее время.
– О чем они спорят? – поинтересовалась она минуту спустя. – И почему мы сидим тут и смотрим на них?
Цыгане были людьми красивыми. У темноглазых мужчин точеные профили, тонкие руки и гладкая кожа. Женщины были просто красавицами, даже самая пожилая, стоявшая в самом центре. На них были яркие юбки и платки, в ушах – золотые серьги, руки увешаны браслетами.
Камерон бросил на Деллу взгляд.
– Цыганский барон, должно быть Бернард Мартинес, считает, что мы с вами должны заплатить пошлину, чтобы пройти мимо их кибиток. Барон считает, что мы предпочтем заплатить, потому что о цыганах ходит дурная слава, будто они всегда и везде стараются раздобыть денег и никогда своего не упустят. И он думает, что мы с этим согласимся.
Делла недоверчиво нахмурилась.
– Но ведь эта дорога им не принадлежит. Давайте просто проедем мимо. Здесь достаточно свободного места.
– Если мы попытаемся проехать, не заплатив, они поставят последнюю кибитку поперек дороги, загородив ее.
– И что, они спорят насчет того, должны мы платить или нет?
Камерон кивнул:
– Те, кто на нашей стороне, говорят, что если они пропустят нас так, без уплаты пошлины, то я буду у них в долгу, и когда в следующий раз они приедут в город, где я ношу значок, я не стану их арестовывать. Делла с изумлением посмотрела на него.
– А что, вы раньше арестовывали Балдофини? Он усмехнулся:
– Раз или два.
В этот момент вперед вышла знойная темноглазая красавица и, положив руки на бедра, проговорила:
– Джеймс Камерон. Если мы пропустим вас, не взяв денег, вы не арестуете нас при следующей встрече?
– Если вы будете красть в моем городе, то я арестую вас. – Он пожал плечами. – Как велик размер вашей пошлины?
– Подождите. – Красавица смерила его взглядом, после чего, откинув назад прекрасные волосы, вернулась к группке людей у кибиток. Спор возобновился, но на этот раз был не таким яростным.
– Похоже, мы лишились сторонников, – проговорил Камерон.
– Вы знаете женщину, которая говорила с нами? – Делла старалась говорить спокойно, но не была уверена, что у нее это получается.
– Ее зовут Сильвана.
Было что-то вызывающее в позе цыганской красавицы, в том, как она смотрела на Камерона. Делле стало не по себе. На этот раз вперед вышел красивый седой мужчина:
– Разрешите представить вам миссис Уорд. Миссис Уорд, это барон Бернард.
Делла испуганно посмотрела на Камерона.
– Рада познакомиться, – пробормотала она.
– А я как рад. – У барона был мексиканский акцент. – Вам придется заплатить пошлину.
– Сколько?
– Мы никак не можем сойтись во мнении, должны ли вы заплатить вдвойне, потому что вас двое, или же втройне, потому что с вами трое животных.
Камерон опустил руку на пороховницу, притороченную к седлу.
– Но ведь нам не надо проезжать мимо вас, ведь все мы едем в одном направлении, в сторону долины.
Делла удивленно подняла брови. Она не могла понять ни по голосу Камерона, ни по выражению его лица, говорит он серьезно или просто забавляется ситуацией.
– Такую возможность мы сразу же отвергли, – ответил барон.
– Понятно. Итак, каков размер пошлины?
– Вы можете проехать, – лукаво проговорил мужчина. – Сумму мы обговорим потом. Приходите вечером на наш костер, тогда и узнаете.
