я справлюсь. Я вообще девушка способная.
— Вот и проверим. Договор у тебя с собой?
— Нет. Тем более его надо переписать в рамках новых условий, ну и добавить бонусов, — в глазах Виталия Сергеевича буквально горят значки доллара.
— Перепиши, добавь своих бонусов и курьером мне отправь, а сейчас мне пора заняться делами. Прошу прощения.
— Я вам оставлю свой номер, — дает Таня визитку, а я пока начинаю спешно собирать свои эскизы. Таня и Виталий Сергеевич уже у выхода, а я не могу найти дневник с набросками Мне он нужен!
— Потеряла что — то?
— Дневник.
— Уверен, сейчас найдется, — открывает он двери, провожает моего начальника и сам выходит, пока я, вздохнув заглядываю под стол. Да где же он!
Вдруг слышу хлопок двери, а ягодицу обжигает смачным ударом. Я от неожиданности бахаюсь головой об стол.
— Можно было поаккуратнее?! Больно же! — не могу не сказать, пока он помогает усесться на стул, опускает на стол дневник и садится рядом. Непозволительно близко. Расставив ноги, обтянутые джинсой, между которыми явно выражен его младший соратник. Слишком явно.
— А где…
— Я тебя научил отлично трахаться, но хоть убей, не помню уроков по вранью.
— Не понимаю, о чем ты?
— Так ты разошлась с мужем?
— Какое это имеет теперь значение! — он вдруг делает рывок и просто хватает мою сумку со стола. — Отдай!! Это мое!
Пытаюсь взять, но он встает, а мне остается только прыгать пока он достает мой паспорт.
— Это не твое дело!
— Ага, в разводе. Так что за херню нес твой Олег?
— Я не знаю! — вырываю паспорт.
— Может ту же фигню, которую несет в своей социальной сети Стефания. Помнишь? Бывая жена. Или будущая?
Он достает телефон, на стол бросает, тут же снимая блокировку. Открывает чат со Стешей.
— Читай.
— Не буду, меня это не касается!
Он накрывает мою шею, дергая лицо к телефону.
Все что я читаю, это ее постоянные сообщения, где она просит ответить ей, встретиться с ней, помочь ей. Истерики с ее стороны. Его полный игнор.
— Какой ты мудак, она может, хочет отношения наладить! — высказываю, а у самой приятное тепло в груди растет, чисто женское удовлетворение, что ей он не отвечает, а ради меня готов шантажировать Виталия Сергеевича.
Тимур забирает телефон и усмехается.
— Поехали.
— Куда? Зачем? — ловлю ртом воздух.
— Ну ты хотела прокатиться на мотоцикле. Должна так сказать прочувствовать все его прелести….
— Я не буду, это опасно…. — качаю головой, а Тимур все ближе, обдает пряным дыханием кофе мою кожу, пускает под нее ток.
— Ну так это важно для проекта, иначе ты просто не сможешь выполнить работу так как надо.
— Ну если только для работы… — сглатываю, когда он тянет руку к моей груди, но поправляет сбившийся на бок воротник. Нельзя так делать, нужно быть гордой, но страх упустить возможность снова побыть в его объятиях гораздо сильнее. Мне хочется с ним. Хоть ненадолго. До зуда. До тянущей боли, до дрожи кожи…
— Погнали, — тянет меня за руку, на ходу берет тот самый розовый шлем и свою куртку, брошенную на диванчик в самом салоне. В спину чувствую взгляд парня, что тоже хотел покатать меня. Наверное думает, что я одна из многих, но сегодня, сейчас я готова с этим смириться, только чтобы вжаться в твердое тело своего наставника.
Глава 31
Мы выходим на улицу, сразу направляемся к его байку, который при такой близости вызывает ужас. Трепет. Возбуждение. Он не такой, как в сети, он круче. Он мощный, сильный, безрассудный. Тимур такой же. А мне хочется глотнуть этой свободы, выраженной в человеке и его стальном жеребце. Особенно когда Тимур ловко его седлает, надевая свой красивый черный шлем, открывает окошко.
— Ну, чего застыла? Сбежать вздумала? Или все — таки покалечить меня?
— Ну вот еще, ты мне живой нужен, в определенных частях тела, — беру шлем и надеваю. Делаю шаг, а Тимур дергает меня к себе, ловко помогает перебросить ногу. Занятия растяжкой дома прошли не зря, да.
— Отлично… Теперь обхватывай тут, крепче, Оксан, как будто в ураган за член держишься.
Я прыскаю со смеху.
— Оторву же.
— Главное, стараться. Поехали, — закрывает он шлем, дергает к себе, чтобы крепче обняла и наконец заводит свою ракету. Мы в шлемах, но этот звук пробирает до нутра, вызывает вибрацию всех нервных окончаний, особенно когда прижимаешься к такой широкой спине.
Вскрикиваю, когда мотоцикл приходит в движение. Мне страшно, я кричу, не могу глаза открыть. И сколько я так еду, непонятно, но уже вскоре я привыкаю к этому опасному ощущению, тошнота уходит, открывая двери неизведанной ранее эйфории.
Мы мчим по городу, объезжая пробки, выбираемся из плотного движения на дорогу, с двух сторон окруженной лесом. Ветер буквально обжигает все обнаженные участки тела, в ушах убойный рев мотора, сердце буквально заходится от волнения, когда мы пролетаем очередную фуру, резко сворачиваем на обочину, на проселочную дорогу, туда, где деревья стоят очень близко другу к другу. Так плотно, как я прижимаюсь к Тимуру. Скорость теперь маленькая и я открываю шлем, тут же прикрывая глаза от слепящего осеннего солнца. Оно отражается от золотистой листвы, буквально обжигает цветом, заставляет задохнуться от красоты природы. Оказывается, я уже скучаю по местам, где мы с Аленкой провели столько времени, уже хочу туда вернуться, чтобы задохнуться этими острыми запахами травы, коры дерева, земли.
Тимур снова сворачивает, останавливаясь у шумящих порогов. Ставит мотоцикл на подножку, снимает шлем и крепит его на руле. Я снимаю свой, полной грудью вдыхая аромат этого волшебного места. Ну, Тимур, ну ловелас.
— Странно даже…
— Что именно, — поворачивает голову.
— Трава не примята. Мне кажется, ты сюда должен всех девушек своих возить.
Тимур смеется, обнажив клыки на ровных зубах, став похожим на настоящего демона искусителя.
— Тебе честно или как ловелас?
— Лучше честно.
— Жену привозил бывшую. Но она закричала, что тут мошкара, грязно и вообще не про нее…
В голову что — то стреляет, и я подхожу ближе, еще ближе, сама, чтобы сказать:
— Хорошо, что я не такая привередливая, да?
— Очень хорошо, Оксан. Просто охуенно, — убирает он выбившиеся из прически волосы, капельку воды, что упада с брызнувшего порога, волосинку у рта, сворачивая мои внутренности в узел, низ живота наполняя негой и предвкушением.
Время замирает, кажется, что даже листья перестают кружиться, чтобы подсмотреть, что будет дальше. А мне и самой интересно, потому что я подошла. Я приехала сюда. Я собираюсь испачкать свой новый
