Григорович Дмитрий Васильевич
(1822–1899)
Известный прозаик, учившийся в свое время с Достоевским, знавший Некрасова, Тургенева и весь славный круг «Современника», где в 1847 году написан его знаменитый «Антон Горемыка». В 1850-х годах напечатал ряд романов в духе «натуральной школы» («Проселочные дороги», «Рыбаки», «Переселенцы»), затем надолго отошел от писательства, занимаясь делами Общества поощрения художеств. В середине 1880-х годов появились новые его повести (в их числе и «Гуттаперчевый мальчик»); в 1893 году были опубликованы «Воспоминания».
25 марта 1886 года послал Чехову письмо, которое стало поворотной вехой в судьбе молодого писателя. «Как Вы приласкали мою молодость, так пусть Бог успокоит Вашу старость, я же не найду ни слов, ни дел, чтобы благодарить Вас», – писал ему Чехов 28 марта 1886 года.
«…У Вас настоящий талант, – талант, выдвигающий Вас далеко из круга литераторов нового поколенья… Я не знаю Ваших средств; если у Вас их мало, голодайте лучше, как мы в свое время голодали, поберегите Ваши впечатления для труда обдуманного… писанного в счастливые часы внутреннего настроения. Один такой труд будет во сто раз выше оценен сотни прекрасных рассказов, разбросанных в разное время по газетам» – такова была заветная мысль Григоровича, к которой он возвращался впоследствии много раз.
Чехов встретился с ним в декабре 1885 года, когда впервые приехал в Петербург. В литературных кругах к Григоровичу относились как к классику, его рекомендации много значили и для Суворина, и для комиссии по Пушкинским премиям Академии наук, присудившей Чехову премию за сборник «В сумерках», и, наконец, для автора этого сборника, который, уступая настояниям Григоровича, несколько раз принимался писать роман, пробуя себя в этом чуждом ему жанре. По одному из первоначальных замыслов, «Степь» должна была стать первой частью обширного повествования с трагическим финалом, как того и хотел Григорович.
Чеховскую драматургию старый писатель совершенно не понимал и не принимал; 9 октября 1889 года, например, Театрально-литературный комитет с участием Григоровича отверг пьесу «Леший» (впоследствии легла в основу «Дяди Вани»).
П. М. Свободин писал Чехову об этом заседании: «Кончилось чтение. Григорович загорячился… «…странно, для представления на сцене в таком виде невозможно… так писал Достоевский… Это что-то такое между «Бесами» и «Карамазовыми», сильно, ярко, но это не комедия» (10 окт. 1889 г.; Переписка А. П. Чехова. Т. 1. М., 1984. С. 409).
Расположенность и доброе отношение к Чехову Григорович сохранил до конца своих дней.
Давыдов (настоящее имя Горелов Иван Николаевич) Владимир Николаевич
(1849–1925)
Актер петербургского Александринского театра; играл также в Русском драматическом театре Ф. А. Корша в Москве, был первым исполнителем роли Иванова (1887) и Светловидова в пьесе Чехова «Лебединая песня (Калхас)». Чехов ценил его опыт, советовался с ним: «Если верить таким судьям, как Давыдов, то писать пьесы я умею… Оказывается, что я инстинктивно, чутьем, сам того не замечая, написал вполне законченную вещь и не сделал ни одной сценической ошибки. Из сего проистекает мораль: «Молодые люди, не робейте!» (письмо Н. М. Ежову, 27 окт. 1887 г.)
Дягилев Сергей Павлович
(1872–1929)
Редактор журнала «Мир искусства» и «Ежегодника императорских театров», искусствовед, известнейший деятель русского театра. В 1902 году говорил с Чеховым о религии как основе культуры; 23 декабря 1902 года писал ему: «Нас прервали на выставке в самый интересный момент: «Возможно ли теперь в России серьезное религиозное движение?» Ведь это, другими словами вопрос, – быть или не быть всей современной культуре?» Чехов ответил ему 30 декабря 1902 года письмом, весьма важным для понимания его общественной позиции: «Вы пишете, что мы говорили о серьезном религиозном движении в России. Мы говорили про движение не в России, а в интеллигенции. Про Россию я ничего не скажу, интеллигенция же пока только играет в религию и главным образом от нечего делать. Про образованную часть нашего общества можно сказать, что она ушла от религии и уходит от нее все дальше и дальше, что бы там ни говорили и какие бы философско-религиозные общества ни собирались. Хорошо это или дурно, решить не берусь, скажу только, что религиозное движение, о котором Вы пишете, – само по себе, а вся современная культура – сама по себе, и ставить вторую в причинную зависимость от первой нельзя. Теперешняя культура – это начало работы во имя великого будущего, работы, которая будет продолжаться, быть может, еще десятки тысяч лет для того, чтобы хотя в далеком будущем человечество познало истину настоящего Бога, т. е. не угадывало бы, не искало бы в Достоевском, а познало ясно, как познало, что дважды два есть четыре».
Ежов Николай Михайлович
(1862–1942)
Литератор, фельетонист, юморист, печатавшийся под псевдонимами Ежини, Хитрини и др. Один из последователей Чехова в «малой прессе», пользовавшийся неизменной его поддержкой и покровительством. Напечатал недоброжелательные воспоминания о нем («Исторический вестник». 1909. № 8), вызвавшие скандал, долго не утихавший на страницах тогдашней печати. Редактору «Исторического вестника» С. Н. Шубинскому 23 августа 1909 года писал: «Увы! В наше невежественное время все спуталось, и беспристрастная оценка среднего писателя Чехова считается посягновением как бы на Пушкина и Гоголя!.. Я всегда буду отстаивать свой взгляд, что моя истина о Чехове – честная, и не побоюсь нападок левой прессы. Но было бы хорошо, если бы В. П. Буренин сказал несколько слов по поводу моей характеристики Чехова и хоть немного защитил меня своим сильным пером» (ГИБ, архив «Исторического вестника»).
Ермолова Мария Николаевна
(1853–1928)
Великая драматическая актриса, артистка Малого театра, сыгравшая на его сцене все ведущие женские роли, от Офелии и Марии Стюарт в трагедиях Шекспира до героинь А. Н. Островского. Чехов обращался к ней с первой своей пьесой не позднее 1881 года, надеясь, что Ермолова поставит эту во всех отношениях новаторскую, но далекую от совершенства драму в свой бенефис (подробнее см.: Чехов М. П. Вокруг Чехова. С. 62). Сохранился полустершийся черновик письма, впервые расшифрованный нами более полно при подготовке тридцатитомного академического Собрания сочинений А. П. Чехова (Сочинения. Т. 11. С. 393).
Личное знакомство состоялось, по-видимому, в 1890 году, когда Чехов в числе других приглашенных был у Ермоловой дома. 15 февраля он заметил в письме к А. Н. Плещееву: «…пообедав у звезды, два дня потом чувствовал вокруг головы своей сияние».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
