ногтями по его груди.
– Пощади, – засмеялся Роберт, пытаясь отдышаться, но, противореча своим же словам, прижал меня еще ближе, блаженно прикрыл глаза и резюмировал. – Мечты сбываются.
– Знаете, что я думаю, уважаемый тренер? – хмыкнула я. – Что как-то это неправильно – Воронова наказывать и тут же самому заниматься безобразием в том же зале. Думаю, что было бы честно и вам тоже взять ведро и тряпку.
Роберт поднял голову, приоткрыл один глаз и очень выразительно на меня глянул:
– Еще разочек? А то, смотрю, у тебя энергии много…
– Перерыв, – пошла я на попятную.
Поудобнее устроилась у него на плече и млела, пока Роберт лениво перебирал мои волосы, которые в процессе как-то умудрился распустить.
– Почему ты выбрал профессию тренера?
– Меня батя на бокс в пять лет записал. И я к двадцати пяти годам добился всего, чего только можно было. Я ж упертый…
– Это точно, – со вздохом согласилась я.
– Ну вот. Скучно стало. А мой тренер, кстати, душевный был мужик. Игорь Вольфович. Маленького роста, лысоватый, худой как щепка, но тренировал как зверь. Так вот он иногда просил заменить его в младших группах. И мне понравилось. Я вообще люблю с детьми работать, они классные, искренние, открытые. Ну я и предложил ему взять пару групп самых младших. И увяз. Первые лет пять работал под началом своего бывшего тренера, а потом он ушел на пенсию и своих пацанов передал нам с Коляном. Так мы с ним до сих пор и варимся. Помещение купили, ремонт сделали, тренируем потихоньку.
– Получается, это твоя школа?
– Наша с Коляном. Мы типа эти, бизнес-партнеры.
– Поэтому ты знаешь всех проверяющих? – озарило меня.
– Просто я общительный, обаятельный, харизматичный и этот… Слово забыл. Коммуникабельный!
– Это я уже тоже поняла, – пробурчала я, ткнув указательным пальцем ему в грудь, – особенно пункт с коммуникабельностью.
– А ты ревнивая собственница и та еще стервочка. Мы идеальная пара, да, Аврора? Знаешь, о чем я мечтаю? О том, что когда-нибудь мы с тобой вдвоем уедем жить в деревню и будем воспитывать там внуков.
– Втроем, – поправила я, – ты, я и твоя коммуникабельность. А, еще харизму с собой возьмем. Итого четверо. Никуда я с тобой не поеду, меня твоя коммуникабельность смущает и напрягает.
– Чем? – не понял Роберт.
– Тем, что ты кокетничаешь со всеми подряд, дамский ты угодник. Сто кило харизмы и коммуникабельности! Боюсь, что в маленькой деревне вокруг твоего дома будут совершать пешие променады все дамочки в округе, а ты с каждой будешь свою харизму и обаяние тренировать.
– Предположим, не сто, а девяносто восемь, – довольно поправил меня Багров, который расцветал с каждым произнесенным мной словом. – Представь только – природа, свой дом, сад.
– И пасека! – мстительно добавила я. – Да?
– Моя злючка, – разморенный Роберт спорить не хотел, – никакой пасеки!
Казалось, что ему доставляет особое удовольствие осознание того факта, что я ревную.
– Роберт Леванович, – раздалось где-то в конце коридора.
Я подскочила, заозиралась по сторонам и испуганно спросила:
– Ты что, не запер дверь?
Роберт незваному гостю тоже был не рад. Лениво поднялся и пояснил:
– Это Воронов.
– Боже, как стыдно, – закусила я губу, быстро надевая белье. – Который час? Уже шесть?
– Угу.
Роберт оделся быстрее. Вышел из зала, давая мне время прийти в себя, а вернулся спустя пару минут.
– Отправил мыть второй этаж.
– Помоги застегнуть, – облегченно выдохнула я.
Подошла к Роберту и повернулась к нему спиной. Он ловко застегнул молнию на сарафане и снова прижал меня к своей груди.
– Мне нужно домой – переодеться и ехать на работу, – призналась я.
– Я вызову тебе такси. Пойдем, провожу, – нехотя согласился Багров и уже веселее добавил: – На сегодняшний вечер ничего не планируй.
Глава 30
Роберт
Я нервничал. Нет, не так! Я, МАТЬ ЕГО, НЕРВНИЧАЛ! Трясся как заяц под кустом и довел до нервного тика всех в радиусе километра.
Арт с Мариной без конца ездили по делам, Давид уехал договариваться, а я забыл нормальную человеческую речь и рычал, как припадочный, на всех. Умудрился даже поругаться с Юлькиным новым любимцем – роботом-пылесосом, который неосмотрительно потребовал у взвинченного меня «Отойти, а то на щетку намотаю». Не улетело в окно гениальное произведение современной инженерии только потому, что Юлька вступилась и хорошенько наорала на ни в чем не повинного меня. А потом усадила на диван, где я и сидел, как птичка на жердочке, поджав ноги под себя, и трясся вместе с диваном. А довольный своей каверзой пылесос продолжал свое занятие.
Наконец, зло во плоти закончило свою деятельность, на мой телефон одновременно пришли три сообщения, а я сорвался с места, забыв сказать Юльке «до свидания». Она мудрая женщина, она поймет!
Вызвал такси, сел на заднее сидение и сам над собой ржал, потому что не мог припомнить еще один настолько волнительный момент в своей жизни.
Перед боями – нервничал, перед чемпионатами, когда дрались мои тигры, – тоже, когда брат попадал в неприятности, родители заболевали – тоже нервничал.
Но не так. Даже первое настоящее свидание с девушкой в далекие юношеские годы не могло выбить меня из колеи. Перед первым сексом в моей жизни с девушкой на пять лет старше я был совершенно спокоен, как и перед первым серьезным боем на ринге.
А теперь… Ответ пришел сам собой – Аврора ТА САМАЯ. Моя. И сегодняшняя ночь была тому подтверждением. С той самой минуты, как я провожал взглядом машину, на которой она уехала, я боролся с собой. Ровно пару минут. А потом принял решение.
Дикое, животное желание сделать ее своей только усиливалось. Дать свою фамилию, надеть на безымянный пальчик обручальное кольцо, такое, чтоб издалека было видно – эта невероятная женщина занята. Я больше не хотел встреч урывками. Я хотел засыпать и просыпаться с ней, не пытаясь вклинить наши встречи в рабочие графики.
Я принял свое поражение сегодня ночью перед ней. Был готов на колени встать у ее ножек и выполнять любой каприз, потому что так хорошо мне не было ни с кем и никогда. С ней и тело и душа в экстазе. С ней интересно все – хулиганить, «воровать» кактусы, убегать от несуществующей полиции, заниматься любовью и просто сидеть в кухне, болтая обо всем на свете.
В конце концов, после того, что между нами было этой ночью, я, как честный человек, считал себя обязанным на ней жениться. А она должна была выйти за меня замуж, потому что так вывернуть меня наизнанку не
