– Это имеет отношение к Эмили? – обратилась Джоан Шепперд к Нейлору.
– Да.
– Я так и думала. Стивен, почему бы тебе не пойти и не поставить чайник, пока мы пройдем в гостиную.
– Дело в том, – заметил Резник, – что мы пришли к вашему мужу.
– Стивену? Я не понимаю.
– Все в порядке, Джоан, – поспешил вставить Стивен, – мы пойдем и поговорим. Почему бы тебе не приготовить чай или что там есть еще?
– Я бы хотела участвовать в разговоре.
Стивен на мгновение задержал взгляд на лице жены, затем прошел мимо нее, открыл дверь в комнату и подержал, пропуская полицейских. Они с женой заняли свои привычные места, оставляя детективам маленький двухместный диванчик.
– Днем в прошлое воскресенье, – начал Резник, – когда исчезла Эмили Моррисон, недалеко от ее дома видели человека, совершавшего пробежку.
– Стивен…
– Помолчи, – резко прервал он.
– Мы должны определить всех находившихся поблизости от дома в то время, когда исчезла Эмили…
– Сти…
– Я сказал – помолчи.
– Сам факт пребывания там ни в коей мере не является причиной для подозрений, но, выяснив обстоятельства, мы сможем исключить этот эпизод из наших дальнейших расследований. Кроме того, люди, находившиеся поблизости, могли заметить что-то, могущее оказаться важным для следствия.
Джоан не спускала глаз с мужа. Его рот был слегка приоткрыт, но он не произнес ни звука.
– Вы понимаете? – спросил Резник.
– Да, я понимаю. – Стивен быстро кивнул головой.
– Это были вы?
– Тот, о ком вы говорите… кто бегал?
– Правильно.
– Нет.
– Вы уверены?
– Конечно, я уверен.
– И все же. Вы занимаетесь бегом?
– Нет.
Пальцы Джоан крепче вцепились в обшивку кресла.
– Вы утверждаете, что никогда не совершаете пробежек для укрепления здоровья?
Стивену стоило труда отлепить язык от неба.
– Я не говорил никогда.
– Значит, вы бегаете? Чтобы быть в форме.
– Я больше плаваю.
– И только?
– Да, я предпочитаю плавать. Для меня это лучше. Что касается бега, он мне не приносит достаточно пользы. Плавание, я полагаю, мне больше подходит.
– Вы можете сказать, где вы были во второй половине дня в воскресенье?
Прежде чем ответить, Стивен посмотрел в глаза Джоан.
– Плавал.
– Вы ходили в бассейн?
– Да.
– Во второй половине дня в воскресенье?
– Да, я же сказал.
– Я слышал вас, мистер Шепперд. Я только хотел быть уверенным.
Стивен сцепил руки, затем скрестил ноги, обхватил руками колени, вновь расцепил руки, вытянул ноги, положил ладони на ноги.
– Спросите мою жену, – предложил он.
Резник бросил взгляд на Джоан Шепперд, но ничего не спросил.
– Вы не видели рисунок, когда смотрели новости? – спросил Нейлор. – Портрет мужчины в одежде бегуна?
– Нет. Боюсь, что я не видел. Мы не видели, не правда ли, Джоан?
– Его, наверное, показывали, когда у нас случился небольшой беспорядок.
– Беспорядок?
– Опрокинулось мое молоко. Посмотрите, видите там пятно на ковре.
– Как жаль, – заметил Резник.
– Да, – согласилась Джоан Шепперд, – мы купили его совсем недавно.
– Я понимаю, это всего лишь рисунок, – произнес Резник, глядя прямо в лицо Стивена, – быстрый отпечаток памяти. Но я должен сказать, он здорово похож на вас.
– 33 —
Линн Келлог размышляла над словами Кевина. Значит, Дебби уходит и забирает с собой ребенка. Она вспомнила лицо Кевина, когда он рассказывал это в трактире. Господи, чего ему это стоило! Что он должен при этом испытывать! Открылась дверь дома, и она на мгновение увидела его на фоне падавшего из дома света. Рядом стоял Резник. Он полуобернулся к дому и что-то говорил, но было слишком далеко, чтобы можно было расслышать слова. Затем они оба направились к машинам.
Линн сделала несколько шагов навстречу.
– Все отрицает, – покачал головой Кевин, – начисто. Линн перевела взгляд на Резника.
– Утверждает, что плавал, – пояснил Резник.
– Всю вторую половину дня? Резник пожал плечами и улыбнулся.
– Что удивительно, – Нейлор сделал движение рукой в сторону дома, – это то, что они смотрели программу «Новости в десять» и не видели рисунок.
– Им было не до этого, – добавил инспектор.
– Разлили молоко.
– В самый критический момент.
– Очень удобно.
Линн бросила короткий взгляд на дом. Над входной дверью все еще горела лампочка, в гостиной было заметно движение занавесок, кто-то подглядывал, желая знать, ушли ли они или останутся здесь.
– Что мы будем делать, сэр? – спросила она.
– Утром навалимся на него снова, может, он вспомнит случившееся по-другому. А до тех пор пускай поволнуется.
Повернувшись, Линн мельком взглянула на Нейлора. Ей хотелось бы продолжить разговор, начатый в трактире. Но был еще Резник, стоящий около ее машины и дожидающийся, чтобы она подбросила его до дома. И она знала, почему он не хотел садиться за руль сам – от него все еще попахивало виски.
– Спокойной ночи, Кевин. – Она махнула рукой.
– Спокойной ночи, Линн, спокойной ночи, сэр.
Хлопнули дверцы, заурчали моторы, и машины растворились в ночи. Занавески на окнах Шеппердов в последний раз колыхнулись, и окна закрыли.
Стивен Шепперд отошел от окна и, проходя по комнате, ухитрился ни разу не взглянуть в лицо жены, не отрывавшей от него глаз.
– Куда это ты собрался? Он был уже почти у двери.
– В кровать, – он даже не повернул головы, – уже поздно.
– Садись.
Стивен не сдвинулся с места, лишь рука его отпустила дверную ручку и упала вниз, да опустились плечи.
– Садись и рассказывай.
Ему хотелось не видеть и не слышать ее, а выйти за дверь, и не в кровать, которую он делил с женой, а на улицу, куда угодно, лишь бы не было этого разговора.
Он вспомнил, как однажды, мальчишкой лет двенадцати, тринадцати, дожидаясь неприятного разговора с матерью в своей комнате, он с головой зарылся в подушки и мечтал, чтобы все прошло как сон. А мать стояла рядом с кроватью, и так не могло продолжаться вечно.
– Стивен.
Опустив голову, он повернулся и подошел к своему стулу. Теперь они сидели вдвоем.
– Ты должен рассказать мне, Стивен.
«Я твоя мать, ты можешь рассказать мне все».
– Стивен?
Ну вот. И тогда мать постепенно вытянула из него всю правду. По мере того как слова слетали с его уст, он видел, как напрягались мускулы на ее лице, глаза расширялись, менялся цвет лица, пока его не покрыла густая красна стыда.
– Я жду, Стивен.
– Нет.
– Ты не можешь не сказать мне.
– Но мне нечего сказать.
– Нечего?
– Нет.
Она медленно качала головой, а сжатые губы могли даже сойти за улыбку.
– Ты же знаешь, что не сможешь мне солгать, Стивен.
– Я не лгу.
Она слегка встряхнула руками, как человек, стряхивающий с одежды крошки. Мол: «Что это ты воображаешь, что можешь обмануть меня? Разве я не знаю тебя лучше, чем ты сам?»
– Я плавал во второй половине дня, в воскресенье. Ты знаешь, что это так. Что бы они ни говорили, меня там не было.
– А рисунок?
– Мы не видели никакого рисунка.
– Другие люди видели. Разве этого недостаточно?
– Почему? – Его голос дрожал от злобы и отчаяния. Он поднялся, но никак не мог встать твердо на ноги. – Почему, что бы ни случилось, ты веришь всем, кроме меня?
– Это неправда, Стивен. Это нечестно.
– Нечестно?
– Если ты бегал в тот день, почему не сказать полицейским? В чем здесь преступление?
– Джоан, послушай, посмотри на меня, послушай! Я не бегал, не бегал в воскресенье. Я был в центре отдыха, плавал. Я не понимаю, почему ты не можешь поверить мне.
– Стивен, я вынимала твои вещи из сумки, когда ты вернулся домой. Смотрела, не нужно ли что постирать. Твои плавки не были даже влажными.
Когда они проезжали через центр, Резник говорил очень мало, и Линн чувствовала, как нарастает его внутреннее напряжение. Если Стивен Шепперд проводил часть своего свободного времени в классе жены, что вполне вероятно, учитывая его умение мастерить, он обязательно встречал Эмили, и, что очень важно, она также знала его. Ему бы не составило никакого труда взять ее адрес в справочнике и узнать, что ее дом достаточно близко, чтобы включить его в маршрут своей послеобеденной пробежки. Это вполне по силам даже мало тренированному человеку средних лет.
Но Резник не высказывал вслух свои мысли. Он расспрашивал Линн о ее родителях, о здоровье отца, о птицеферме. Слушая девушку, он даже представил жирного каплуна, который, без сомнения, проделает вместе с Линн предрождественское путешествие и затем будет перенесен из ящика его стола сначала в холодильник, а потом и в печь.
Линн резко затормозила и остановилась напротив дома Резника.
– Завтра ранний старт, сэр?
– Несомненно. – Быстрая улыбка, и он исчез. Промелькнуло лишь белое пятно его руки, гладившей кота, который встречал хозяина на каменной ограде.
