— А почему я должен Вам верить?
— В этом все дело: веришь ты мне или нет. Так или иначе, перст судьбы уже сделал свой выбор, и, если ты поверишь, все пройдет легче.
— Легче? Что это значит? Я… могу…
— Ты ничего не можешь! — резко ответил человек в мантии. — Ты веришь лишь тому, что видишь, а сейчас ты видишь некий фантом, тень будущего, которое ты уже не можешь изменить. Даже если ты прикажешь разрушить это зеркало, неужели я не сумею найти тебя в своих же владениях? Я могу прийти к тебе во сне, когда ты беззащитен, и сделать своим рабом. Но мне не нужен раб, мне нужен союзник, потому что мое тело еще нельзя назвать телом, и мне требуется некоторая помощь. Никто не знает, где покоятся мои останки и как они выглядят, но в назначенный срок кровь, пролитая на алтаре, смешается с водой, и этого будет достаточно для того, чтобы оживить меня, и не будет силы, которая сможет мне что‑либо противопоставить. Итак, я предлагаю тебе некое сотрудничество, о котором ты не пожалеешь.
— Иными словами, мне делают предложение, от которого я не смогу отказаться, и у меня нет выхода, — сказал Хольдер, взял со стола носовой платок и промокнул им вспотевший лоб.
— Он у тебя есть, но это не выход, а вход.
— Почему я? — безнадежно спросил Хольдер.
— Неужели то, что каждый что‑то делает для истории мира в свое время, все еще является для тебя тайной?
Хольдер не ответил, он не смотрел на мужчину, вновь превратившегося в бренные останки старика. Он четко понимал, что доверять ему не следует, но светящиеся глаза собеседника буквально прожигали его насквозь. Взвесив все за и против еще раз, он кивнул.
— Будь готов к тому, что тебе будут вставлять палки в колеса. Но, чем больше людей придет, тем лучше, чаша никогда не может быть полной, — старик разразился жестоким смехом, и через мгновение Хольдер уже видел в зеркале самого себя, бледного, как смерть, и покрытого потом.
«Собственно, все не так уж плохо, — рассуждал он через некоторое время, — если он не лжет. Тогда я смогу убить одним выстрелом двух зайцев, не правда ли? Уничтожить столько врагов за один день в одном и том же месте!… Да это же просто мечта!… Минутку, что же это будет за день?» Его взгляд сам собой упал на отрывной календарь рядом с зеркалом, который был странным образом открыт на марте месяце, одна дата — двадцать второе марта — была обведена кружком. «День весеннего равноденствия» — заключил Хольдер, уже ничему не удивляясь, и припомнил, что это был день легендарной битвы у Проклятой Горы. Это показалось ему плохим предзнаменованием. Как бы там ни было, больше он на мрачные мысли внимания не обращал и всю ночь выдумывал новые оправдания для властей и подчиненных по поводу своего очередного промедления.
Дневной свет ослеплял. Всюду лежал снег, и море казалось черным и каким‑то угрожающим. Неделю тому назад Рон Уизли отличился великолепным прыжком с пирса в ледяную воду, и все могло бы кончиться не так уж плохо, если бы море в этом месте не было таким мелким… В общем, помимо простуды, смельчак заработал пару чувствительных синяков, и его девушка была от подобного поступка совершенно не в восторге.
— Идиот! Мог ведь серьезно покалечиться! — жаловалась она Гарри.
— Согласен, но, Гермиона, ты же не станешь отрицать, что он сделал это из‑за тебя.
— Ах, так? — Гермиона уперла руки в бока и сердито фыркнула: — Это что еще значит? Может быть, вы двое думали, что я растрогаюсь, брошусь ему на шею и попрошу прощения? Думали?
— Не знаю, я тут не причем, — честно ответил Гарри. Недавно эта парочка жутко разругалась, и каждый обвинял противоположную сторону. — Просто мне кажется, что сейчас было бы кстати вам помириться, ты так не думаешь?
— Я… я подумаю об этом завтра, — Гермиона постепенно успокоилась, а это означало, что скоро Гарри вполне сможет с ней опять разговаривать. — Скажи лучше, когда ты покончишь со своей хандрой?
— С моей… чем, прости? Это не хандра, это от… безделья, — Гарри устремил взгляд на белые гребни волн у самого берега и не хотел продолжать.
— Безделье? — Гермиона сделала вид, что не поняла его. — Но тебе ведь пришлось приложить столько усилий, чтобы удержаться в школе, я сама видела, как ты трудился.
— Не притворяйся, Гермиона, ты знаешь, что я это делал, лишь бы что‑то делать! — огрызнулся Гарри. — Я помню, что для тебя и Рона жизнь хороша, когда ничего плохого не происходит.
— Только не начинай, — скривилась Гермиона.
— Куда уж там? Я все равно оставил надежду, что вы ко мне когда‑нибудь прислушаетесь!
— Но ты же ничего не можешь пока предпринять. Я тебе уже третий день твержу, что я все кучу раз проанализировала.
— И помогло?
— Да, — ответила Гермиона с поистине королевским достоинством. — Я пришла к выводу, что, даже если Хольдер ничего не знает о духе Слизерина, тем более — Волдеморта, ничего хорошего из этого все равно не получится. Если же он знает, перед нами встает множество новых вопросов, ответы на которые мы можем черпать только из предположений, что мне совсем не нравится.
— Понятное дело, — Гарри устало прислонился к стене в коридоре. — Я выучил карту наизусть, и я могу точно сказать, что, благодаря моим указаниям, он рано или поздно найдет центр Горы, рассчитывая найти там клад. Но… но я знаю, что это не так. Там находится эта трижды клятая пещера, озеро и чаша с рунами!
— Откуда ты это знаешь?
— Я все чаще вижу тот самый сон, всегда один и тот же, — Гарри закрыл глаза. — Гермиона, я просто уверен, что это ловушка для всех. И самое отвратительное в этом то, что я, знающий так много о бессмертии и о тех, кто его искали и ищут, не могу дать ответов. Как, Гермиона? Как?
— Так вот чем ты так усердно занимался все это время? — разочарованно спросила Гермиона. — А я думала, ты учился.
— Ну, и это тоже, чуть–чуть, — ухмыльнулся Гарри. — Я нашел массу информации, прочитал огромное для меня количество литературы про всякие там эксперименты и превращения, но чаша не дает мне покоя. Она так нигде и не всплыла.
— Это странно. Но, тем не менее, это подтверждает мою теорию о том, что Слизерин все же нашел способ, пускай рискованный и исполненный тайного смысла.
— Нам остается лишь узнать, что это за способ, — в отчаянии сказал Гарри.
— Я считаю, что для этого требуется, как минимум, какое‑то заклинание, но оно наверняка должно быть древним, и, возможно, оно не фигурирует в большинстве современных источников, — Гермиону, казалось, охватил охотничий азарт. — Но, Гарри, тогда получается, что его вряд ли кто‑то знает. Может ли Хольдер его знать?
— Возможно, — Гарри на секунду замолчал. Он знал, что Гермионе это не понравится, но все же высказался: — Я все еще думаю, что нам следует объединить усилия с профессором.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
