— Виль!
— Опять? Виль то, Виль сё… Вредная ты баба, Маглейн. Сказал — нечего тебе тут выведывать.
Он как бы невзначай оглянулся по сторонам и взял названную сестру за локоть.
— Вот что, Маглейн, — совсем другим тоном — и гораздо тише — произнёс убийца. — Спасибо Фатею, весь лагерь знает, что старый глупый папаша Виль надеется вколотить хоть каплю ума в твою пустую голову. Что ты будешь бегать и колдовать. Или визжать, если приспичит. Поэтому ты сейчас будешь бегать и колдовать. Поняла?
— А что ты?..
— А я буду бегать за тобой, так что постарайся уж не оставить меня без глаз. Делай что хочешь, но ты должна узнать, где сейчас колдун и что он замышляет.
— Ты же сказал…
— Я сказал, Маглейн, что ты будешь слушаться меня.
— Но зачем тебе делать это тайком?
— Затем, сестрёнка, что старый кровосос каждую ночь слушает сны Увара и его приятелей. Тебе подружка не рассказывала, как это делается?
Магда помотала головой.
— Ну, а мне приходилось о таком слышать. Я почти уверен, что он не может услышать Юлди, тот слишком честно верит, Большеногую и тебя, если тот вонючий букет не выдохся. Может быть, Иргая, уж больно он странный. Ну и меня, конечно. Знаешь, на чём я попался?
— Ты попался?! Но ты же…
— Жив и здоров, как видишь. Когда его кровосошество почуял, что стражники с кем-то разговаривают, а с кем — он не чувствует. Вот тут он забеспокоился.
— Он же мог тебя…
— Сожрать? Подавился бы. Брось, Маглейн, и не с такими дело имели.
— Зачем ты туда пошёл?! — не выдержала ведьма.
— Да ты никак обо мне тревожишься, Маглейн. Глядишь, ещё плакать будешь, а? Не ори. Надо было. Хорош я буду, если тут обо всём святоши станут договариваться.
— Но…
— Хватит, — оборвал её убийца. — Давай, колдуй.
* * *
Лес после колдовства выглядел… будто в нём ворожила очень злая ведьма. Листья все были сорваны с ветвей, все истлели и иссохли, поникли ветки, потускнела трава. Магду трясло крупной дрожью. Ей приходилось в танце сливаться с лесом и миром, но чтобы так? Виль действительно заставлял её бегать, духи обступали со всех сторон, предлагая защиту и помощь, взамен на… Она не хотела платить эту цену. Ветер, будто почуял её настроение, не мягко ласкался, а жестоко хлестал по лицу, по обнажённым рукам, рвал одежду, спутывал волосы. Это было плохое колдовство, это было злое колдовство, и Магда заплатила силой чужого леса за то, чтобы закрепить своё чёрное гадание. Виль был доволен. И тем, что ему нагадала названая сестра, и тем, что она ворожила одетая и тем, что обратно в лагерь её не пришлось тащить на руках.
— Этого мало, — устало сказала ведьма. — Мы никого не убили. Этого мало, чтобы нагаданное сбылось. Этого мало, чтобы колдун не мог пересилить моей ворожбы.
— А кого ты хочешь убить? — деловито спросил Виль. Магда поперхнулась. — Брось, сестрёнка, я добуду тебе хоть козлёнка, хоть телёнка, хоть ребёнка. Что нос воротишь? Противно? А что ты с лесом сделала — не противно? Сюда теперь ни за ягодами, ни за орехами, ни за грибами не сунешься.
— И за дровами тоже, — мрачно дополнила ведьма. — Противно. Но это же ты меня…
— Заставил поступить так, как положено доброй прозревшей, — подхватил убийца.
Ведьма сплюнула и выругалась.
— Нет, — очень тихо сказала она после недолгого молчания. — Пока рано. Потом, после, когда мы будем к нему приближаться. Тогда надо. Я скажу, кого. Но ты должен будешь сделать это днём. У всех на глазах и так, чтобы тебя никто не заподозрил.
Виль картинно поклонился. Магда вздрогнула, словно проснувшись.
— Умеешь ты задачи задавать, сестрёнка, — сказал он.
— Нет… пожалуйста… не надо…
— Надо, Маглейн, надо. Не избавимся от колдуна — не сможем вернуться домой.
— Но не так… не такой ценой…
— Хочешь сойти с ума, сестрёнка? Ты ж на людей скоро начнёшь кидаться. Эта плата тебе приятней будет?
Он остановился.
— Эй! Фатей! Выходи! Я тебя давно засёк.
Мальчишка появился из-за дерева. Магда даже не заметила, где он прятался. По его лицу она ясно поняла — он слышал. Слышал их разговор. Он знает. Он…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Маглейн, прекрати! — зло окрикнул её Виль. Ведьма заморгала, снова будто просыпаясь. Тонкие, гибкие, истрёпанные ветром ветки захлестнулись на шее мальчика. Магда встретила взгляд Фатея — непримиримый, яростный взгляд человека, который не будет просить врага о пощаде, и в ней вдруг всколыхнулась злоба.
— Он подслушивал, — прошипела ведьма. — Его надо убить.
— Нет, — спокойно отозвался Виль. — Я решаю, когда можно убивать. Ты делаешь как я сказал. Ты поклялась. Ну?
Магда заставила себя выдохнуть и расслабила сведённые судорогой пальцы. Ветки на шее Фатея слегка разжались. Он закашлялся и заговорил на своём языке, потом грубо выругался по-тафелонски. Виль подошёл к нему и положил руку на голову.
— Это моя сестра, — сказал он. — Ты учишься у меня, значит, она и твоя сестра тоже. Пока ты слушаешься меня, её колдовство будет тебе помогать. Если ты предашь меня, она возьмёт твою душу из тела и поместит её в болванчика, которого вырезает из дерева. Тобой будут играть дети, а после забросят. Ты никогда не станешь воином. Если ты будешь слушаться меня, и если ты умрёшь, выполняя мой приказ или защищая мою сестру, она поможет мне разыскать твою душу. Ты родишься среди своих людей и я возьму учить тебя, едва ты сделаешь первый шаг. Ты никому не расскажешь о делах, которые тебе не по уму. Понял? Попробуй только открыть рот — моя сестра заставит отсохнуть твой глупый язык. И не надейся, что монах поможет тебе молитвами. Ты согласился учиться у меня, ты мой. Моя сестра трижды наводила на тебя свои чары. Теперь тебе нет спасенья от её колдовства.
У мальчишки глаза полезли из орбит. Магда понимала, что Фатей не знает, что она может и чего не может сделать, и оттого боится её ещё больше. А из-за того, что гордость не позволяет ему признаться в страхе перед женщиной, этот страх превращается в ужас.
— Когда ты вырастешь, и станешь взрослым, и пройдёшь все испытания, и я признаю тебя достойным, — торжественно заключил Виль, — я дам тебе свой нож и ты убьёшь меня, если сумеешь. Маглейн, отпусти его.
Ведьма повела рукой. Ветки осыпались на землю трухой. Колдовство выпило из них последние силы. Глаза Фатея раскрылись ещё больше, а после он упал перед Вилем на колени, обхватил его ноги и что-то быстро сказал на своём языке.
— Учитель, — продолжил мальчишка на тафелонском, — Фатей будет служить тебе и слушаться тебя как слушался отца и мать. Фатей будет поить и чистить твоего коня, Фатей будет точить твой меч, Фатей будет мыть тебе ноги! Научи как сделать, чтобы ведьмы боялись, учитель!
— Научу, научу, — добродушно пообещал убийца. — Всему научу. Маглейн, иди в лагерь. Если спросят — никому ничего не говори, но Увару скажи, мол, наколдовала удачу и скоро всё будет хорошо. А если не спросят, то молчи. Потом сам скажу.
Магда хотела ответить, но промолчала. Такого колдовства, чтобы язык отсох, она не знала. Но…
Ведьма достала нож и шагнула к мальчишке, который ещё не поднялся на ноги. Виль удержал его и Магда отрезала у него прядь волос.
— Будешь слушаться — буду помогать, — посулила она. Завязала тёмные волосы особым узлом и трижды плюнула на землю.
Конечно, с языком Виль погорячился, но навести слабость могла любая ведьма. Магда не любила это делать. Такую ворожбу лучше творить напоказ, запугать жертву приготовлениями, тогда она сама сделает за тебя половину работы. Но это прямая дорога на костёр и хорошо, если обозлившиеся крестьяне дождутся братьев-заступников, а то ведь сами разорвут на кусочки.
Мальчишка ничего не ответил.
— Иди, Маглейн, иди, — уже не так добродушно проговорил Виль.
* * *
После завтрака к Магде подошла Дака, которая давно невзлюбила ведьму за то, что она ничего не делает и только косо на всех поглядывает. Враждебно оглядела с головы до пят и сунула в руки испечённую на костре лепёшку.
