Неожиданно все стихло. Бой кончился. Уцелевшие перехватчики противника разорвали огневой контакт и уходили курсом на 7 часов. Виктор привычно пробежал взглядом по приборам. На приборном экране горели яркие желтые полосы. «Повреждена обшивка левого крыла, перебиты шины управления четвертого ракетного пилона, боеспособность 86 %, боекомплект 81 %», – звучал в шлемофоне бесстрастный доклад самолетного компа. «Я и не заметил, как меня подбили», – механически отметил Виктор. Истребители без суеты разбились по звеньям и эскадрильям. Было потеряно три истребителя, еще четыре поврежденные машины на форсаже уходили в космос, стремясь добраться до своего авианосца. Эскадрилья за две минуты осталась без половины своего состава.
– Перестроиться, – скомандовал Дикобраз, – курс на базу Борова. Мы и эскадрилья Хрена должны подавить зенитки и прикрыть «Полканы».
Дикобраза, несмотря на прозвище и растрепанный вид, любили и уважали. Сказывалось уважение командира к своим людям. Сейчас Боров, катапультировавшийся из подбитой машины, брел по пескам, надеясь только на кислородные баллоны, табельный пистолет и на чудо. Но в штаб сразу же ушел доклад с координатами места посадки, а обнаруженная Боровом вражеская база уже получила его имя. Надпись «База Борова» украсила штабные карты флота.
Двое ведомых держались за машиной Виктора Погостина. Кролик покинул строй и ушел вверх, стремясь вырваться на подбитой машине в космос, к спасительному ангару авианосца. Виктор еще не знал, что истребитель Кролика развалился в стратосфере, попав в атмосферный вихрь, летчик погиб.
Самолеты со всех сторон пикировали на ощетинившуюся ракетными установками и лазерными зенитками догонскую базу. Полдюжины длинных приземистых зданий выделялись на фоне песчаных дюн. Сенсоры угадывали под песком массивные бункеры. Зенитчики вели ураганный огонь.
Виктор выпустил четыре ракеты по батарее зениток и резким маневром ушел от вражеского огня. Шедший рядом «Сокол» Антибиотика получил прямое попадание ракеты, нос самолета смялся, словно от удара гигантским кулаком. Из падающего самолета вылетело кресло с вцепившимся в подлокотники летчиком и, кувыркаясь, полетело вниз. На высоте четыреста метров раскрылся дельтаплан-парашют и унес пилота в пустыню, подальше от вражеских позиций. Еще одному не повезло. Но координаты приземления пилота автоматически запомнились компом штаба. Сразу после высадки, а может, и раньше, в эту точку будет направлен спасательный бот. Шансов, конечно, немного. У гермокостюма автономность всего 36 часов, и самолет был сбит прямо на глазах противника. Те могут заинтересоваться перспективой, допросить пленника.
– Всем отходить, – резко прозвучал приказ Дикобраза.
Виктор, не думая, рванул свой «Сокол» в сторону, и вовремя: метрах в ста от машины пролетела какая-то черная капля. Через пять секунд уходящий от цели истребитель тряхнула взрывная волна. Погостин плавно развернулся и бросил взгляд на базу Борова. Внизу все было покрыто воронками. Огонь зениток стих. Тяжелые двухтонные бомбы, сброшенные «Полканами», разрушили наземные постройки и пробили крыши подземных бункеров. По всей территории валялись куски термопласта, бетона и скрученные взрывами металлические конструкции.
Справа и немного выше Виктора тройка «крокодилов» выходила в ракетную атаку. Виктор с удивлением заметил, как на днище массивного, черного, вытянутого, с куцыми пилонами внешней подвески космического штурмовика вспыхивают разрывы зенитных снарядов. Видимо, бил мелкокалиберный автомат, не способный нанести какой-либо урон бронированному «крокодилу». Как слону дробинка. «Полканы» одновременно дали ракетный залп и, развернувшись, плавно ушли на высоту, провожаемые редким зенитным огнем. Взрывы ракет перепахали базу. Еще один заход, и штурмовики, качнув на прощание пилонами, ушли прямо по вертикали в небо. Видимо, пополнять боекомплект. На земле остались только догорающие обломки.
Истребители вернулись к патрулированию своих квадратов, но больше ничего интересного не встретилось. Только Дикобраз обнаружил и расстрелял наземную машину. Закончив работу, полк сомкнул строй и направился к своему авианосцу.
За спиной остались вечная сумеречная мгла над Тионой, вражеские перехватчики и катапультировавшиеся товарищи. Сейчас вокруг самолета расстилался безграничный, дружелюбный вакуум. Виктор сбросил скорость почти до нуля и аккуратно ввел машину в посадочный портал авианосца. Мягко щелкнули захваты парковочного робота, самолет потащило на стоянку. Сразу после того, как машину обхватили щупальца робота, отключился двигатель. Системы управления ангара перехватили контроль над самолетом.
– Час на личные дела и снова по машинам, – прозвучал в ушах голос командира полка. Виктор откинул колпак кабины и медленно выбрался на крыло самолета.
– Крыло, левое, – буркнул он подбежавшим механикам и, запнувшись, отвел глаза в сторону, отвечая на немой вопрос, застывший в глазах механиков, – четверых потеряли, Боров, Дуболом и Антибиотик выпрыгнули.
Нет нигде в армии такой собачьей службы, как у авиамеханика. Летчик рискует, дерется, смотрит смерти прямо в глаза. Это гораздо легче, чем болтаться по опустевшему ангару, ожидая возвращения самолетов, и постоянно задавать себе вопрос: «Кто? Кто на этот раз?» А потом со всех ног бежать к поврежденным машинам и вытаскивать из разбитых кабин раненых товарищей. Говорят, люди ко всему привыкают, но к этому привыкнуть невозможно. Может, именно поэтому во всех авиаполках летчики горой стояли за своих механиков.
Полк падал навстречу планете. Следом за истребителями шли десантные боты. Неповоротливые безоружные «Медузы» были желанной добычей для перехватчиков противника. А в каждом боте три тяжелых танка, или две самоходки, или целая рота десантников с легким вооружением. Полк получил четкий приказ: «Любой ценой обеспечить высадку десанта».
Машины, пробив облачный слой, легли на горизонтальный полет, расходясь в стороны. На этот раз под плоскостями самолетов открылась каменистая равнина. На юге виднелись развалины тройки догонских фортов. Истребители разошлись кольцом, прикрывая зону высадки. Четвертая эскадрилья осталась выше, в резерве. Почти сразу появились догоны. Противник засек десантные боты и, естественно, попытался сорвать высадку. Первая и третья эскадрильи пошли на перехват. Короткий бой, и противник ушел, оставив на поверхности две машины. Но и люди понесли потери: сбили Гориллу. Летчик успел катапультироваться буквально за секунду до того, как повторный залп догонского «ската» развалил на куски потерявший управление «Сокол».
Перестроившись, эскадрильи вернулись в свой район, и вовремя. Над метавшимися из стороны в сторону десантными ботами вертелась карусель боя. Двадцать два «Сокола» связали боем тридцать «скатов». Виктор выжал ручку газа до упора, в этом хаосе стрелять ракетами было бесполезно, можно было попасть в своего. Навстречу прямо в лоб шел догон. Ведя бешеный огонь из всего оружия, истребители разминулись буквально в метре друг от друга. В прицел влез другой «скат». Залп! Еще залп! Противник виртуозно уворачивался от огненных струй. Откуда-то сверху свалился «Сокол» с изображением члена на носу, на его крыльях трепетали огоньки пламегасителей пушек. Догон качнулся и, теряя куски обшивки, рухнул вниз.
Виктор поднял свой истребитель «коброй», пропуская перед собой снарядную очередь, и свечой взмыл вверх. Переворот, атака из пологого пике. На этот раз противник не ушел. Лазеры распороли крыло, а снаряды довершили дело.
На экране локатора крутилась хаотическая метель красных и зеленых точек. Приходилось по старинке ориентироваться только визуально, изредка доверяя дело автоматике. Внизу десантная «Медуза», отчаянно маневрируя, уходила от атак догонского истребителя. Виктор не раздумывая бросил машину в крутое пике. Догон, увлекшийся охотой за безоружным ботом, слишком поздно заметил опасность и поплатился за свою невнимательность. «Сокол-25», как сапсан на куропатку, падал на противника, скорость мгновенно достигла 3300 километров в час. Виктор жал на гашетку, пока не загорелись красным индикаторы боекомплекта. «Снаряды 16 %, заряд лазеров 38 %». Увлекся, – Виктор смущенно пожал плечами. «Скат» буквально развалился на куски, не выдержав обрушившегося на него огненного ливня.
Поврежденная «медуза», как колышущийся лист, камнем падала вниз, но у самой земли летчик выровнял свой бот, резким тормозным импульсом сбросил скорость и плавно посадил машину на грунт. Тут же опустились пандусы, и на поверхность вырвалась стальная волна бронепехоты. Солдаты быстро, четко заняли периметр обороны и залегли, готовые отбить наземную атаку противника.
Проводив «Медузу», Виктор снова ринулся в бой. Шедший в трех сотнях метров параллельным курсом «Сокол» взорвался от прямого попадания в двигатель, летчик чудом успел катапультироваться.
