— Триархов считают столь возвышенными, что их ногам не дают прикасаться к земле в течение всего года службы, — объяснил Квентин своему спутнику. — Они ездят везде на слонах.
— Перегораживая улицы и оставляя нам, убогим, кучи навоза на дороге, — сказал Геррис. — Зачем Волантису три принца, когда Дорн обходится одним-единственным — никак не уразумею.
— Триархи — не короли и не принцы. Волантис — республика, как и Валирия старых времен. Все свободнорожденные землевладельцы допущены к управлению государством. Даже женщины могут голосовать, если у них есть земля. Троих триархов избирают среди выходцев из благородных семейств, способных доказать, что они по прямой линии происходят из старой Валирии, и служат они до первого дня нового года. Ты тоже знал бы всё это, если бы озаботился чтением книги, которую тебе дал мейстер Кедри.
— Там не было картинок.
— Там были карты.
— Карты не считаются. Если бы он рассказал мне, что там про тигров и слонов, я, может, и попытался бы почитать. А так она подозрительно смахивала на книгу по истории.
Когда их хатай достиг края Рыбной площади, слониха подняла хобот и затрубила — ни дать ни взять огромная белая гусыня, не желающая проталкиваться сквозь находившуюся впереди толчею повозок, паланкинов и пеших прохожих. Возница пнул её пятками, заставив двинуться дальше.
Тут было множество торговцев рыбой, и все они криком восхваляли утренний улов. Квентин понимал в лучшем случае одно слово из двух, но тут не надо было знать языка, чтобы узнать рыбу. Здесь торговали треской, рыбами-парусниками и сардинами, бочками мидий и устриц. Перед одним прилавком свисали угри, другой выставлял напоказ гигантскую черепаху весом не меньше лошади, подвешенную за ноги на железных цепях. В кадках с морской водой и водорослями шебуршились крабы. Некоторые торговцы жарили куски рыбы с луком и свеклой или продавали перчёную рыбную похлебку в маленьких железных котелках.
В центре площади под надтреснутой безголовой статуей давно уже мёртвого триарха собиралась толпа — какие-то карлики давали представление. Коротышки нацепили на себя деревянные доспехи, изображая рыцарей на турнире. Квентин видел, как один из них сел верхом на собаку, другой попытался взгромоздиться на свинью… чтобы тут же съехать с неё набок под хохот толпы.
— Выглядит весело, — сказал Геррис. — Остановимся и посмотрим на бой? Тебе не помешало бы развеяться, Квент. Ты выглядишь дряхлым стариком, который полгода не ходил на горшок.
«Мне восемнадцать, я на шесть лет младше тебя, — подумал Квентин. — Я не старик».
Вслух он сказал:
— Не нужны мне шуты-карлики. Разве что у них есть корабль.
— Думается, крошечный.
Четырехэтажный Купеческий дом возвышался над доками, пристанями и окружавшими его складами. Здесь торговцы из Староместа и Королевской Гавани перемешались с негоциантами из Браавоса, Пентоса и Мира, волосатыми иббенийцами, бледнолицыми странниками из Кварта, чёрными как уголь приезжими с Летних Островов в плащах из перьев и даже с носящими маски заклинателями теней из Асшая у Тени.
Квентин спустился с хатая на землю и почувствовал, как камни мостовой обжигают ноги даже сквозь кожаные подметки. В тени перед Купеческим домом стоял стол на козлах, разукрашенный полосатыми бело-синими флажками, трепетавшими при каждом дуновении ветра. За столом развалились четверо наёмников сурового вида, подзывающих криками прохожих мужчин и юношей.
«Гонимые ветром», — вспомнил Квентин. Сержанты набирали рекрутов, пополняя ряды наёмников перед отправкой в Залив работорговцев.
«И с каждым вступившим к ним на службу у Юнкая становится мечом больше. Мечом, который хочет испить крови моей суженой».
Один из Гонимых что-то крикнул им.
— Я не говорю на вашем языке, — ответил Квентин. Он умел читать и писать на высоком валирийском, но ему редко удавалось поговорить — к тому же волантийское яблочко очень уж далеко укатилось от валирийской яблони.
— Вестеросцы? — спросил мужчина уже на общем языке.
— Дорнийцы. Мой хозяин торгует вином.
— Хозяин? И хрен с ним. Ты раб, что ли? Присоединяйся к нам, будешь сам себе хозяином. Хочешь умереть в постели? Мы научим тебя владеть копьем и мечом, ты пойдешь в бой рядом с Оборванным Принцем и вернёшься домой богаче лорда. Мальчики, девочки, золото, всё что захочешь — если хватит мужества протянуть руку и взять! Мы — Гонимые ветром, и трахаем богиню смерти в зад.
Двое наёмников начали горланить какую-то походную песню. Квентин понимал достаточно, чтобы уловить смысл.
«Мы — Гонимые ветром, — пели они. — Неси нас ветер на восток в Залив Работорговцев, мы убьем короля-мясника и трахнем королеву драконов».
— Если бы Клетус и Уилл были с нами, мы могли бы прихватить Громадину и перебить эту шайку, — сказал Геррис.
«Клетус и Уилл мертвы».
— Не обращай на них внимания, — сказал Квентин.
Пока дорнийцы шли к дверям Купеческого дома, наёмники провожали их насмешками, называя их бесхребетными трусами и пугливыми девицами.
Громадина ждал их в покоях на втором этаже. Хотя капитан «Жаворонка» вовсю расхвалил им этот постоялый двор, Квентин вовсе не собирался оставлять свои вещи и золото без присмотра. В каждом порту есть воры, крысы и шлюхи, а в Волантисе всего этого было сверх меры.
— Я уже собирался отправиться на ваши поиски, — сказал им сир Арчибальд Айронвуд, отодвигая засов, чтобы впустить их внутрь. Громадиной его прозвал собственный кузен Клетус, но прозвище было заслуженным. Арч был шести с половиной фунтов ростом, с широченными плечами, огромным брюхом, ногами толщиной с древесный ствол, ручищами толщиной с окорок и начисто лишенным шеи. От какого-то недуга в детстве у него выпали все волосы, и его лысый череп напоминал Квентину гладкий розовый булыжник.
— Ну, — потребовал он, — что сказал контрабандист? Будет у нас лодка?
— Корабль, — поправил его Квентин. — Да, он согласен взять нас на борт, но увезёт не дальше ближайшей преисподней.
Геррис сел на продавленную кровать и стянул башмаки.
— С каждой минутой возвращение в Дорн кажется мне всё заманчивее.
Громадина заявил:
— Я снова повторю, что лучше всего нам двинуться по дороге демонов. Может, она и не такая опасная, как говорят. А если и так, то тем больше мы прославимся, если её одолеем. Дринк с мечом, я со своим молотом — такого никакой демон не переварит.
— И что если Дейенерис будет мертва к тому моменту, как мы до неё доберемся? — спросил Квентин. — Нам нужен корабль. Даже если это «Приключение».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
