И, подхватил свой дрын, перепрыгнул на соседний плот.
– Вер, ничего, я с вами еще посижу?
Неохота мне уходить. С Верой и Гердой как-то тепло и комфортно.
– Да сиди, разве я против. – Девушка улыбнулась. Помолчав, спросила, трепя уши Герде: – Матвей, если не секрет, тебя за что сюда?
– Мою девушку фактически убили. – Горло перехватило от воспоминаний. Прокашлявшись, я продолжил: – Ударили, она упала виском на торчащий кусок железа. Дело в нижнем городе было, там хлама навалом. Повредило мозг, настолько, что полгода спустя она еще была подключена к аппаратуре. Ей импланты вмонтировать не могли, смысла не было, связи не восстанавливались. Точнее, очень долго. Я сюда попал, она еще была в коме. Так вот, я убил всех пятерых. Меня поперли задним числом с флота, уволили за превышение служебных полномочий при абордаже. И вкатали пожизненное, отправив сюда. Я так и не знаю, что с Ларой.
– Извини, я не знала. – Вера положила свою руку на мою ладонь, сжавшую цевье мосинки. – У тебя нет ничего, что имеет отношение к Ларе? Ее вещь, фотография, например? Я могу попробовать узнать, что с ней. Но гарантировать не могу, тут очень зыбко. Сам знаешь, менталистика и телепатия совершенно не изучены. Их недавно перестали называть колдовством и экстрасенсорикой, и то хорошо.
– Вот. – Я вытащил из внутреннего кармана рубашки конверт с фотографией Лары. – Только темно, едва лицо видно.
– Ничего, – улыбнулась Вера. Положила ладонь на фотографию, закрыла глаза. Долго молчала. – Она жива и нежива. Металл и кожа. Знаешь, похоже, она киборг. Ну, мы сейчас все в принципе киборги, если наши нейросети и импланты учитывать, но у нее намного сильнее. Я подобное ощущение встречала у одного парня, которому половину тела на механизмы заменили. Похоже, твоей девушке удачно вживили импланты.
– Бывшей девушке. – Я посмотрел на звезды, которые висели в небе и отражались в воде, плещущей в крайнее бревно. На самом деле к Ларе у меня очень теплые чувства, но вот как-то уже остыло все. – Бывшей, Вера. Не забывай, у меня пожизненное, во-первых. Во-вторых, у нее наверняка огромные провалы в памяти после восстановления связей и навески имплантов. В-третьих, эта планета под Эдиктом. Так что бывшей девушки.
– И еще, Матвей. Рядом с ней есть еще жизнь, совсем чистая, нежная. Ребенок. Она ждала или ждет ребенка? – Вера поглядела на меня.
А у меня с души упал огромный, размером с хороший астероид, камень. Все нормально!
– Да. Мне сказали, что недельная беременность. Я оставил все ей, переписал имущество, лишь бы их спасли. Видимо, хватило. – Я прислонился к стенке шалаша. – Спасибо тебе, Вера. Ты мне очень хорошую весть сегодня подарила.
– Пожалуйста. – Улыбнувшись, Вера поцеловала меня в щеку. – А теперь, если ты не возражаешь, мы с Гердой спать укладываться будем. – И она встала.
– Пока. – Я тоже встал, потянулся. – Солдат спит и ест, когда есть для этого возможность. В остальное время он ищет эти возможности.
Девушка засмеялась и нырнула в шалаш. Герда подошла ко мне, потерлась мордой о колено.
– Не извиняйся, я тебя сам попросил бы ночевать с Верой, – едва слышно прошептал я ей, гладя голову. От голованы пришла волна тепла и преданности. И про девушку, что она очень хорошая. – Вот это мне и странно, подруга. Ладно, иди, грей и охраняй. – И я подтолкнул Герду к шалашу.
А сам, тоже подхватив свой уже надоевший шест, накинул на плечо винтовку. Нужно будет ремень хороший заказать у шорника. Регулируемый, с возможностью упора локтя, а для дробовика – ремень-трехточку. Все едино дробан я на груди ношу, стволом вниз.
Федька то ли оказался пророком, то ли настолько хорошо изучил кости нашего бригадира, но факт остается фактом: он как в воду смотрел. Утром я проснулся от морозной свежести.
Выползя на свет божий из шалаша, поморщившись, поглядел какое-то время на сверкающее солнце. Оно было везде – в небе, в бликах на волнах, распалось сверкучими блестками по льдинкам, намерзшим на края плотов.
– Привет, Матвей, – от дымящегося очага поздоровался Марк, надевший лохматую душегрейку из шкуры какого-то здешнего обитателя. Повар помешал в котле кашу и продолжил: – Хорошее утро, когда встал я, минус пять было. Сейчас плюс один, на солнышке. Все, зима на подходе.
– Долгая она здесь? И холодная?
Я поплескался у края плота, умыв лицо. Холодная вода мгновенно освежила и взбодрила, прогнав остатки сна.
– Да не очень. Градусов пятнадцать-двадцать, очень редко до тридцати. Снега порой наваливает немало, и паводки бывают серьезными. Но Звонкий Ручей стоит высоко, нам они не страшны. Вот мост через саму речку, Звонкий ручей, пару раз смывало на моей памяти. Это было пять лет назад и в прошлом году. Так его за неделю опять ставили, тут же особо тяжких грузов нет, максимум пару тонн на дрогах привезут. – Марк попробовал с краешка шумовки распаренный рис, кивнул и закрыл крышкой котел, после чего выгреб угли из очага и выбросил их за борт. – Через полчаса завтрак, так что можешь будить Веру. Вот хорошая девчонка, но до горшка через ее плот идти надо, неудобно – жуть.
– Марк, неудобно на горшок ходить вверх ногами, и то в невесомости можно.
Я засмеялся. Но потом пошел по цепочке плотов к шалашу девушки. Постучав по крепежной жерди, предупредил проснувшуюся Веру о готовом завтраке и пошел дальше. Нужно тоже до горшка сходить. Так что поздоровался с Хиком, обихаживающим лошадей, и пошагал дальше, к крайнему плоту.
К вечеру мы подошли к Звонкому Ручью. Ну, городок меня не то чтобы впечатлил, но и не разочаровал. Да и Веру с Гердой тоже.
Для здешних мест он был достаточно крупным, в нем и окрест него больше десяти тысяч человек проживало. Расположен был чуть выше впадения в Великую одноименной речки, удобно расположившись на высоком берегу. Место холмистое, потому и выше прилично – так-то здесь тоже восточные берега рек в основном отлогие. Ну как я это заметил.
Дома расположены с умом – видно, что город строился не как бог на душу положит, а по какому-то плану. В устье расположен грузовой порт, куда нас сейчас тащили три буксира, разбив нашу связку плотов на части.
От порта вверх по склонам идут дороги, вдоль которых выстроились одно– и двухэтажные здания. В абсолютном большинстве из дерева, часть из бревен, часть каркасная, обшиты досками. На зданиях витрины, вдоль зданий идут дощатые тротуары. Улицы частично замощены обрезками бревен, частично засыпаны гравием и крупным песком. Увидев мое удивление, бугор довольно усмехнулся, хлопнув меня по плечу.
– Видел бы ты, какая тут была грязища. По уши. Потому решили часть налогов пустить на обустройство дорог хотя бы в городской черте. Все-таки двадцать третий век. Ладно, сейчас сгружаться будем. После отведу вас с Верой в гостиницу, а там и угол снимете.
Вскоре плоты согнали в дальний угол довольно большого залива, к причалам местной лесопилки. Привязали их к толстым столбам и начали сгружать вещи, выводить лошадей.
– Вера, грузи на осла свой рюкзак, – навьючивая лошадь, заметил я. – И сама на нем можешь поехать. Все не пешком идти.
– А ты? – Вера поглядела на довольно внушительную поклажу на лошади.
– Я пешочком пройдусь. Но надо Сергеича подождать, он обещал гостиницу показать.
Я перекинул через седло связку рюкзаков. Увязав, проверил надежность, а то неохота на улице все собирать. Герда сидела рядом, свесив язык и с интересом глядя на суету и грохочущие по булыжнику груженные досками дроги.
– Сергеич сейчас подойдет. – Рядом нарисовался довольный Федька, слегка припахивающий свежей выпивкой. Где-то успел отметиться. – Вы это, готовьтесь. Сергеич сказал, что завтра вечером хорошую гульбу устроит в «Царь-Рыбе». Это наш местный ресторан один из самых крутых. Хорошее местечко, правда, не самое дешевое.
– Я не пойду. – Вера вспыхнула. – У меня даже одежды нет, не в застиранных же походных штанах идти!
– Такой красивой девушке не стоит стесняться. – Сергеич подошел сзади, и его, по-моему, только я заметил и Герда. Вера ойкнула, а Федька чуть не подпрыгнул. Вообще, как я отметил, наш бугор ходит бесшумно и грамотно, не зря его хоть людоловы гоняли, но загнать не смогли. – Поехали в гостиницу, а потом я вас в универсальный магазин свожу, с вас мерки снимут и одежду подгонят, из готовых. Вообще-то у нас ее шить принято, но для срочных случаев и так можно. Пошли.
И бригадир пошел впереди, под руку с Верой, рассказывая ей историю этого городка. Осла повел в поводу Федька, а я следом за ними повел свою лошадку. Надо бы ей имя дать, кстати, а то ходит безымянная. Герда неторопливо прихрамывала рядом со мной, с любопытством глядя по сторонам и свесив язык чуть ли не до земли. Как мне передала свои ощущения голована, ей здесь понравилось.
