Бен повернулся и пошел вниз.
Стивен поглядел на меня.
– Ну что, Малыш К? Думаешь, нам пора играть Ноя?
– Мне – нет, а тебе – да.
– И тебе тоже, сынок, скоро придется. Ладно, пошли построим народ парами.
И он, напевая себе под нос, пошел вверх.
25
Меня зовут Кейт Робинсон, мне девятнадцать лет. Еще несколько дней назад я с двумя подругами снимала квартиру в Лидсе и работала в городском книжном магазине.
Вчера на собрании Бен Кавеллеро просил нас записывать события, поскольку мы входим в Темные века, когда не будет ни газет, ни радио, ни телевидения.
Так что я попытаюсь. Со мной случилось вот что:
В два часа ночи мы ушли из дома Бена Кавеллеро под прикрытием темноты. Мы шли десять часов, избегая дорог и поселений, держась старой конной тропы, уходящей на север вдоль хребта Пеннин-хиллз. Сегодня мы прошли километров пятнадцать.
Все сильно выдохлись. Стивен Кеннеди (избранный лидером нашей группы) сказал нам, что сегодня дальше не пойдем. Мне это приятно слышать. Старик, который прибился к группе, пока что держится о’кей, но я не знаю, сколько он еще выдержит такой темп.
Сейчас за полдень, и солнце сильно печет. Мы поставили палатки на лугу. Вблизи не видно ни дорог, ни домов. Мы здесь одни. И я очень рада, что вырвалась из лагеря беженцев. От такого количества людей в такой маленькой деревне начинает одолевать клаустрофобия.
Сейчас я сижу у входа в палатку, где живу вместе с Рут Спаркмен и Шарлоттой Льюис; поодаль Стивен и Рик Кеннеди устанавливают очаг. Эти братья похожи на удивление. Их можно было бы принять за близнецов, если бы не разница в пять лет.
Кажется, я стала самоназначенным летописцем. У меня с собой папка с факсами и е-мейлами от людей со всего света. Они делятся впечатлениями, и многое очень тяжело читать.
Несколько минут назад возле меня остановился Рик Кеннеди и спросил, что я делаю – я раскладывала бумаги по датам. У него приятная улыбка. Глаза у него такие же поразительно синие, как у его брата. Я слышала, он играл на гитаре в рок-оркестре.
– Ты это читала? – спросил он, вытягивая лист из пачки.
– Все прочла, – ответила я. – Хотела бы не читать. Я потом спать не могла.
– Мрачно, правда? Вот этот бедняга, что потерял семью в Диснейленде. Он решил расплеваться с жизнью.
– Знаешь, мне кажется, что если бы с ним были те, кого он любил, он бы все сделал, чтобы выжить.
– Наверное, ты права, Кейт.
Почему-то у меня голова закружилась, когда он назвал меня по имени. Кейт.
–Исключительно трудно быть Робинзоном Крузо и выживать в одиночку, – сказала я, когда он перебирал листы. – Половина победы – это любить кого-то и знать, что тебя тоже кто-то любит.
Он улыбнулся:
– Насколько я помню, даже Робинзон Крузо в конце концов обрел Пятницу.
– Ты действительно так думаешь?
Он рассмеялся, блеснув белыми зубами.
– Нет, нет! Когда я… – Он снова расхохотался, да так, что слеза повисла на длинных ресницах. – Нет. Когда я говорю, что Робинзон в конце концов обрел Пятницу, я имею в виду… да ладно, это не важно. Если они действительно друг друга любили, так только это ведь и имеет значение?
Я думаю, что дело было в напряжении последних дней, а потом – внезапное чувство свободы, от которого закружилась голова, как у школьников. Когда он вытер с ресниц слезу, вдруг появилась Кэролайн.
– Привет, Кейт! Рик, извини, что мешаю, но Стивен спрашивает, где спички.
– Ах, да. Сейчас достану, Кэролайн.
– Не надо, Рик, просто скажи мне, где они.
– У меня в боковом кармане рюкзака. Черный рюкзак у самой стенки.
Кэролайн лучезарно улыбнулась:
– Бекон все любят?
– Да, – ответил он, – это будет хорошо.
Рик слегка загадочен. Обычно у него в проказливых синих глазах таится какое-то плутовство, а сейчас он вдруг заговорил с Кэролайн так вежливо и уважительно, будто она его тетка – суровая тетушка из методистской церкви.
Когда она ушла, он просмотрел еще несколько факсов.
– Кейт, эта штука и в самом деле глобальная?
– Насколько я могу понять. Африка, Азия, Австралия, Северная Америка – всем досталось сильно.
Он лизнул палец и стал класть страницы по одной ко мне на колени, будто сдавая карты. И при этом называл каждую катастрофу. Мельбурн: ядовитый газ. Флорида: взрыв метана. Франция и Испания: вулканы. Нью-Йорк: разрушен приливной волной. От некоего Карла Лангевельда, Иоганнесбург. Рик стал читать: “Я на крыше дома. Отсюда мне целиком видна Клайн-стрит. Ядовитый газ стоит уже шесть дней. Комиссионер-стрит усыпана трупами, газ убивал людей тысячами. То и дело кто-нибудь выходит на улицу, потом прижимает руки к лицу и горлу, падает, делает несколько судорожных движений и перестает шевелиться. Совсем перестает. Птицы сидят на крышах, газ им не страшен.. Пока они не спускаются ниже второго этажа. Там они падают на землю, колотят крыльями по мостовой. И тоже затихают. Ничего нигде не шевелится. То есть ничего, кроме серых”. – Рик остановился и нахмурился, потом стал читать дальше: – “Я видел серых этой ночью. Они шли среди трупов отравленных людей. Газ им не вредит. Я боюсь, потому что серые посмотрели вверх, на меня, когда я за ними наблюдал. Они уставились на меня. Я их заворожил. Они одержимы мной. Они смотрят на меня с улицы каждый раз, когда я смотрю на них с крыши. Вскоре, думаю, они взломают двери здания и загонят меня. Они – серые. Я не знаю, откуда они взялись. Я их боюсь”.
Рик вдруг стал озабоченным.
– Серые. Что он имеет в виду – “серые”? Я пожала плечами:
– Это записки человека, сошедшего с ума. Или он наркоман.
Рик потер пальцами лоб, будто вдруг погрузившись в серьезную проблему.
– Этот… Карл Лангевельд говорит, что видит серых людей? Я снова пожала плечами, но меня озадачил такой пристальный интерес Рика к этой ерунде.
– Серых людей? Не знаю, если он душевнобольной, то мог с тем же успехом видеть голубых горилл или зеленых марсиан Рик, что с тобой?
– Ничего, ничего… Все в порядке. – Он встал и отдал мне бумаги. – Черт, жарко становится. – Он улыбнулся, но несколько принужденно. – Я хочу воды попить. Тебе принести?
– Нет, спасибо, я пила после еды. А с тобой точно ничего?
– Нет, все в порядке. Пока.
– Пока.
Рик пошел к своему рюкзаку, где у него была бутылка с водой, но у него явно было что-то на уме, потому, что он не стал открывать рюкзак, а остановился, поставив локти на калитку изгороди и разглядывая поле. Глаза его смотрели куда-то вдаль. Будто он видел приближающуюся фигуру. Я посмотрела – там никого не было.
26
Я пошел за Кейт Робинсон к озеру. Я, Рик Кеннеди, девятнадцати лет, собирался сделать глупость.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
