Удар древком копья пришёлся ему по плечу. Нагибаясь, чтобы избежать его, он упал с коня, больно ударившись о землю.
«Это конец, — подумал он. — Конец всего».
Он ждал последнего удара, но не дождался.
Взглянув вверх, он увидел Ланьор. Из всей своей первоначальной компании он меньше всего ожидал увидеть именно её. Она стояла над ним, широко расставив ноги, трофейный эллонский меч, почти невидимый в её руках, метался из стороны в сторону, разрубая лица и тела, не подпуская к нему эллонских солдат.
Тот Кто Ведёт с трудом поднялся на ноги, надеясь, что меч Ланьор не заденет его и не разрубит пополам. Эта женщина, всегда спокойная и равнодушная, сейчас, казалось, сошла с ума. Она издавала воинственный клич всякий раз, когда ей удавалось убить эллона, её меч скользил по воздуху, не испытывая никакого сопротивления.
К Тому Кто Ведёт подбирался эллонский офицер с окровавленной левой ногой. Было видно, что с коня его свалил удар мечом в лодыжку. Он сильно хромал, и Лайан безо всякой жалости, подойдя к нему, ударил мечом в живот.
Ланьор отразила удар одного из солдат и, используя приём, которому научил её Лайан, ударила мечом ему в промежность. Эллон закричал и упал ничком в грязь. Поставив на солдата ногу, Ланьор пронзила его насквозь.
Андиа умерла от боевого топора, который снёс ей половину лица. Дейву в грудь вошла стрела, её острый наконечник легко пробил кожаные доспехи. Колл потерял руку, в агонии упал на землю и, умирая, был затоптан конями своих же товарищей. Лайан хотел пробиться к нему, но не смог пройти сквозь массу борющихся тел.
Ланьор потеряла свой меч и лихорадочно принялась его искать. Рин кинжальными ударами уложила двоих солдат и у одного из них выхватила его оружие. Её рыжеволосая подруга улыбнулась, принимая новый меч, и тут же вонзила его в эллона. Она ловко повернула оружие в животе своего врага и выдернула его из огромной страшной раны.
Тот Кто Ведёт снова был на четвереньках, на этот раз умышленно. Он рубил своим топором ноги одетых в форму солдат, а затем добивал их мечом. Сам же получил лишь небольшую рану — порез на переносице. Рана сильно кровоточила, и кровь, стекая вниз, попадала прямо в рот, ми он не чувствовал её вкуса.
Теперь рядом с ним была Марья, он слышал её крики, когда она одного за одним убивала эллонских солдат. Она схватила его за волосы и поставила на ноги.
— Тот Кто Ведёт, — закричала она сквозь шум битвы, — должен стоять на своих чёртовых ногах, а не ползать на четвереньках, чёрт возьми, как чёртово животное!
Её топор ударил в глаз нападавшему эллону, и тот с криком попятился назад, чтобы напороться плечом на крестьянский меч и быть убитым ударом в висок чьего-то боевого топора.
После нескольких часов наступила тишина…
Крестьянская армия уменьшилась наполовину, но мало кому из эллонов удалось уцелеть и сбежать с поля битвы. Тот Кто Ведёт остановил кровь из раны на носу, оторвав кусок материи от формы одного из убитых солдат. Символизм, в данном случае, был продуманным. Он оглядел остатки своей армии и трупы тех, кто воевал на обоих сторонах, с трудом сдерживая приступы тошноты. Облокотившись на плечо Ланьор, он подумал: «Почему бы им всем не вернуться в Лайанхоум и не смириться с правлением Дома Эллона».
— У нас неплохо получилось, — сказала Ланьор своим привычным равнодушным голосом. — Если дело так пойдёт, мы с лёгкостью возьмём Эрнестрад.
Она вытерла кровь со своего меча о траву и вернула его в ножны.
— Здесь были убиты сотни, — хрипло сказал Лайан.
— Да. Разве это плохо?
— Я имею в виду сотни наших, — от запаха крови его тошнило ещё больше.
— А ты хотел выиграть войну, не пролив ни капли крови? — Ланьор улыбнулась и поцеловала его в губы. Через два слоя кожаных доспехов он почувствовал мягкость её груди. «Это смешно, — подумал он. — Мы видели, как умирали наши товарищи, а мне хочется целовать эту женщину до скончания века».
Они разошлись, всё ещё продолжая смотреть в глаза друг другу.
Те, кто пережил битву, собрались вокруг Рин и Марьи, державших перевёрнутый флаг Эллонии как символ победы. Многие крестьяне были ранены, и среди них ходили лекари, обрабатывая лёгкие и тяжёлые ранения. Когда Тот Кто Ведёт и Ланьор приблизились к центру группы, они услышали крики и стоны раненых. Снова Лайан подумал о том, стоила ли вся затея перенесённых людьми страданий. Прижимая к носу тряпку, с волосами, обагрёнными чужой кровью, он чувствовал себя глупо перед лицом своей армии.
— Мы победили! — кричала Рин. Толпа загудела, соглашаясь.
— Эллоны мертвы!
Снова согласие.
— И Тот Кто Ведёт снова ведёт нас!
Пошатываясь и спотыкаясь, с прижатой к носу тряпкой, Тот Кто Ведёт обнаружил себя в центре толпы. Ланьор провела его последние несколько метров и отошла в сторону, смешавшись с остальными воинами.
Лайан произнёс что-то вроде победной речи. Потом он так и не мог вспомнить, что же конкретно говорил, но отчётливо помнил, что речь была встречена приветственными криками его армии. И на всю оставшуюся жизнь он запомнил последующий период сна, проведённый вместе с Ланьор, когда они смеялись над полученными ими ранами. Его нос стал опять кровоточить, но она слизывала кровь с его лица. Она сказала тогда, что хочет иметь от него ребёнка, но он ей не поверил.
Сквозь рыжие волосы Ланьор деревья выглядели очень красиво, и он вскоре забыл о своих ранах.
* * *
Через несколько периодов бодрствования они остановились возле одной из самых больших деревень из всех, которые им довелось проходить. Сырость воздуха говорила о том, что вскоре должен был начаться период дождей, поэтому многие воины занимались тем, что возводили палатки и тенты из жердей, веток и трофейной одежды. Тот Кто Ведёт и Рин пешком по каменистому склону спустились в деревню.
Взяв её за тонкую руку, чтобы помочь перепрыгнуть через ручей, он снова вспомнил ночь, проведённую с Ланьор, которая в следующий период бодрствования смотрела на него, как на постороннего человека. Прогуливаясь верхом на своём Анане, он всё думал, не сон ли это, несмотря на то, что всё ещё помнил близость её тела. Может, то, что она хотела от него ребёнка было правдой. Может, это была её единственная цель?
Солнце палило вовсю, и он не мог сконцентрироваться на своих мыслях, поэтому просто наблюдал, как ноги Рин поднимают сверкающие брызги с поверхности ручья.
Он нагнулся и обнял её за плечи, на что она ответила ударом острого локтя по рёбрам:
— Не распускай руки!
Он засмеялся.
Рин принадлежала Марье, а Марья принадлежала Рин. Так повелось давным-давно. Редко, когда Рин или Марья решали переспать с Синед.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
