— «ЭКС-998»… — пробормотал Пьер Дюрок. — Я не уверен, но мне кажется, что этот корабль занесли в списки пропавших без вести. Во всяком случае он больше никогда не вернулся на Землю.
Бентклифф указал на дверь дома.
— Я думаю, мы должны в спокойной обстановке обговорить все, что произошло, и обсудить все возможности. Идемте со мной.
Помещение было большим и светлым. Бентклифф предложил им сесть и подошел к старомодно выглядящему телефону без экрана. Он приказал снова продолжить прерванные работы, а на вечер созвал общее собрание всех членов экипажа. Уголком глаза покосившись на Карин Форстер и Дораль Керст, он улыбнулся и попросил также привести с собой женщин. Потом он сел.
— Так, господа, а теперь, пожалуйста, расскажите…
10
Стюарт Халл большей частью находился вместе с Шлюмпфом и Рондини, которые вместе с Гукки и обеими женщинами осматривали рабочие цеха и мастерские, а Бентклифф с Боговским совершали прогулку по плато, посещая при этом небольшие фабрики и некоторых людей.
— Я не понимаю, — удивленно сказал профессор, — почему вы никогда не предпринимали попыток установить связь с научниками, о которых я вам рассказал. Я уверен, что ученые смогли бы вам помочь. Они сами занимались космическими исследованиями.
Бентклифф серьезно ответил:
— Когда мы двадцать лет назад высадились здесь, на Острове Ученых уже властвовал кибермозг. Мы предприняли только одну попытку, которая оказалась неудачной. Потом мы отказались от этого. Ни с Западного, ни с Восточного континентов помощи ожидать мы не могли, — он покачал головой. — Нет, профессор, у нас есть только одна-единственная возможность: мы сами должны помочь себе. Даже если на это потребуется сотня лет. Тогда это сделает следующее поколение, а не мы. Мы живем здесь мирно и счастливо, и нам, вероятно, ничто не помешает остаться здесь навсегда. К счастью, бунтовщики оставили нам здесь также женщин, так что мы можем создавать семьи и производить на свет детей. Может быть, мы — зародыш новой циливизации Гринуолда.
— Никто вас не заставляет покидать Гринуолд, — заверил его Боговский во второй раз. — Вы нашли здесь новую родину, и ваши дети больше не знают Земли.
— Нас здесь двести сорок четыре человека, профессор, — Бентклифф улыбнулся. — С позавчерашнего дня.
Они вышли из поселения и сели на скамейку. Вид окрестностей был очарователен.
— Почему вам в голову никогда не приходила идея построить гиперрадиопередатчик, майор?
— Но это же только идея, но вы не специалист по радиосвязи, иначе вы должны были бы сразу же понять, что для этого необходимы некоторые элементы, которых на Гринуолде, к сожалению, нет. Обычное радио сделать можно, но ближайшая база Солнечной Империи находится в сотне световых лет отсюда.
— Немного подальше, майор. Так ли невозможно сконструировать гиперрадиопередатчик?
— К сожалению, абсолютно невозможно.
— Ну хорошо, — Боговский сорвал стебелек травы и покрутил его в пальцах. — Тогда мы тоже примем участие в строительстве корабля. Когда двести пятьдесят лет назад на этом континенте совершил посадку второй корабль с колонистами, он должен был оставить припасы и снаряжение. Вы никогда ничего не находили?
— Не знаю. Может быть, дикари что-то и обнаружили, но мне об этом ничего не известно. Кажется, возможность общения с ними здесь еще меньше, чем на Западном континенте. Здесь между самостоятельно развивающимися человеческими обществами едва ли есть какая-то связь.
В нескольких метрах от них материализовался Гукки. Он просто сел на траву.
— Кажется, все совсем не так плохо, — сообщил он. Рондини утверждает, что ему удастся изготовить двигатель. Конечно, только досветовой, потому что он не может сделать конвертор Калупа из консервных банок. А Дораль говорит, что это ничего не значит, потому что вне поля притяжения планеты и системы нужен будет простой мощный радиопередатчик. Никакого гиперрадио, только принцип импульсного ускорителя.
Боговский кивнул ему.
— Тогда телепортируйся обратно и скажи Рондини, что он должен немедленно приступить к работе. Мы не можем терять времени.
Гукки продолжал сидеть.
— Опять эта земная спешка! — фыркнул он и лег на спину. — Немного солнца будет отнюдь не вредно для резематенка моих суставов.
Боговский уставился на него.
— Для чего будет не вредно? — удивленно осведомился он.
— Мне очень жаль, но я не могу этого произнести, во всяком случае я чувствую изменения влажности и погоды…
— Он имеет в виду ревматизм суставов, — объяснил майор Бентклифф удивленному профессору.
После вчерашнего вечернего собрания у Боговского и Дюрока появилось впечатление, что хотя все готовы и дальше трудиться над постройкой корабля, но только для того, чтобы от всего поскорее отделаться — и от корабля тоже.
Им предоставили для жилья свободный дом. Там был даже бассейн и проточная вода. Там были отдельные комнаты, и Рондини и Дораль в первый раз по-настоящему почувствовали себя мужем и женой. Шлюмпф и Карин Форстер, напротив, все еще спали в разных комнатах, относительно чего Гукки отпустил несколько более или менее подходящих замечаний.
Стюарт Халл, Пьер Дюрок, Боговский и Гукки еще некоторое время посидели вместе после того, как другие ушли.
— Ну, что вы думаете? — еще раз спросил Дюрок.
— Должен признать, что они построили весьма недурной корабль. Еще семь или восемь лет, и они закончили бы его и без нашей помощи. Конечно, я неуверен, будет ли он летать, Боговский посмотрел на Гукки. — А что ДУМАЮТ они, наши новые друзья?
— Импульсы их мыслей постепенно становятся все яснее. У них нет ни предательских, ни коварных замыслов, они даже рады нашему посещению и помощи, которую мы им предложили. Некоторые из них отправятся с нами, когда корабль будет готов. Другие хотят остаться здесь навсегда.
Стюарт Халл произнес:
— Надеюсь, позже они будут готовы установить с нами контакт. Ведь мы теперь снова контролируем мозг.
Они сидели вместе почти два часа, потом отправились спать.
Утром начинался первый рабочий день.
Через десять дней Стюарт Халл распрощался с ними. Он хотел вернуться на Остров и пообещал никому не выдавать точное местоположение котловины. Когда придет время для контакта, он сделает это.
Гукки телепортировался вместе с ним на берег и высадил его на поджидающее патрульное судно. Оба оставшихся там члена экипажа лениво лежали на палубе и загорали. Они бездельничали уже десять дней и были рады, что капитан вернулся снова.
Гукки выехал вместе с ними из бухты и подождал, пока берег не превратится в тонкую полоску на горизонте. Только потом он распрощался с ними и вернулся назад, в горы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
