— У вас только один шанс, Барни, — любезно сказал я. — Выкладывайте, что там произошло с сестрами Манделл, да поживее, пока сигара не прожгла вам глотку! Или хотите стать немым импресарио?
— Прошу вас! — в беспамятстве залепетал он. — Остановитесь! Я скажу все, что знаю, правда, я знаю мало.
Я снова воткнул сигару ему в рот. Он с отвращением содрал с шеи галстук, вернее, то, что от него осталось.
— На этот раз никаких провалов в памяти, Барни, — предупредил я. — Иначе я превращу вас в пресс-папье!
— Хорошо, хорошо… Все скажу, все! Секунду… На Лонг-Айленде устроили какой-то праздник. Это было в субботу, во время уик-энда. После спектакля Ирен и Ева отправились туда, а меня даже никто не пригласил. Конечно, такое ничтожество…
— Кто устраивал праздник?
— Какой-то книжный босс. Миллионер! Роскошная яхта размером с «Куин Мэри», громадный дом. Звали его Харлингфорд.
— Ну хорошо, ближе к делу. Что же там все-таки случилось?
— Не в курсе, я же сказал, что меня не пригласили. Там были только шикарные люди, у которых полно монет, даже рэкетиры…
— Вроде Лу Кестлера?
— Похоже.
— Дальше.
— Клянусь, больше ничего не знаю!
— Хорошо. Теперь назовите тех, кто был приглашен, я хочу с ними встретиться.
— Вам недостаточно тех, кого я назвал? — возмутился он.
— Боюсь, что эти люди не любят откровенничать, не то что вы, Барни. Найдите мне других собеседников.
— Ну, легавый, всю душу вытряс! — остервенился Барни. — Попробуйте поговорить с Джеромом Вильямсом, он тоже там был. Только ни звука обо мне!
— Да, так будет лучше, — согласился я.
Я почти дошел до дверей, как он неожиданно заорал:
— Эй, а если он снова ко мне придет?
— Кто?
— Ну тот, что грозил медленной смертью?
— Манни?
— Вот-вот! Что мне тогда делать?
— Молиться про себя, — тихо сказал я, испытывая к Барни некоторую жалость.
Выйдя из его кабинета, я почувствовал волчий голод. Последние двадцать четыре часа прошли с таким напряжением, что стоили двухнедельного нормального существования, и мне необходимо было поддержать свой организм.
Я направился в «Тедер Вик», где отличная кухня, а вина — просто мечта! Там я заказал свой любимый коктейль «Лохмотья смерти» и устроил небольшой пир.
К театру около Бродвея я подошел около трех часов дня. Тот самый привратник снова облегчил меня на пять долларов. Те же четыре персоны на сцене. И тот же впечатлительный молодой человек в огромных очках, сидящий в первом ряду. В общем, все было так же, как и вчера.
Я проскользнул в зал и, устроившись рядом с Яном, слегка толкнул его локтем, боясь испугать каким-либо вопросом.
— Тише! — автоматически бросил он, но тут же оживился: — Мистер Бойд! Как идет ваше следствие?
— Продвигается понемногу, — ответил я, — но с большим трудом. Знаете ли вы, что у вас есть дар предвидения?
— Да? — обрадовался он.
— Помните, вчера вы сказали мне, что, может быть, у Вильямса есть причины, по которым он не хочет, чтобы Ирен нашли?
— Да, разумеется, но… — Внезапно в его глазах появилось восторженное выражение. — Вы ее нашли?
— Я не совсем уверен в этом, но надеюсь, что да, — ответил я. — Мне нужно срочно с ним поговорить, конечно, не здесь. У него есть кабинет?
— У мистера Вильямса есть все, что ему нужно, в том числе и кабинет, — с горечью сказал он.
— Вы не могли бы устроить мне свидание? У меня нет времени дожидаться конца репетиции.
— Не знаю, — ответил Ян Бертон слегка дрожащим голосом. — Это невыносимый человек.
Чувствительный диалог на сцене внезапно прекратился. Я поднял глаза. Вильямс испепелял меня взглядом. И в этом повторялся вчерашний день.
— О нет! — Он словно в изнеможении закрыл глаза. — Опять вы? Кто платит вам за то, чтобы вы мешали?
— Мне нужно поговорить с вами, — резко сказал я.
— На этот раз я прикажу выбросить вас вон, — с негодованием бросил он. — И если вы когда-нибудь снова появитесь в театре, я сделаю…
— Вчера вечером убили горничную Ирен Манделл, — перебил я его. — Не хотите со мной разговаривать, Вильямс? Могу устроить встречу с копами!
Он немного подумал, потом нетерпеливо пожал плечами:
— Ладно, уделю вам пять минут. Нас достаточно уже беспокоили, не хватало, чтобы сюда нагрянули копы. Не понимаю только, чего вы добиваетесь от меня!
Он спустился со сцены, молча прошел мимо и исчез за дверью в глубине зала.
Настал момент показать себя на высоте. Я повернулся к трем актерам на сцене, в числе которых была и Джин Бертон, и быстро проговорил:
— Ну что ж, отлично! Содружество нарушено. Можете отдохнуть, пока я буду убивать вашего режиссера, — и скрылся за той же дверью, оставив их с раскрытыми ртами.
Вильямс ожидал меня в конце коридора, всем своим видом выражая нетерпение. Он проводил меня в кабинет, закрыв за нами дверь. Пока он устраивался в кресле за гигантским письменным столом, напуская на себя важный вид, я закурил сигарету, присев на фигурный стул.
Режиссер демонстративно посмотрел на часы.
— Напоминаю, пять минут, — сухо проговорил он. — Вы потеряли уже две.
— Такой диалог, может быть, осчастливил бы Яна Бертона, потому что при всех обстоятельствах у него не было выбора, — сказал я. — Но, по моему мнению, Вильямс, это хорошо для помойки.
Он побагровел:
— Я не желаю сидеть здесь и выслушивать ваши оскорбления, как вас там…
— Я уверен, вы прекрасно помните мое имя — Бойд! Два года назад Манни Карч вас здорово напугал, и вы не собираетесь ворошить прошлое. Но бывшую горничную Ирен Манделл убили вчера вечером. И копы знают по крайней мере пятнадцать способов, чтобы заставить вас заговорить, если вы попытаетесь скрыть то, что вам известно.
Самоуверенность Вильямса как рукой сняло.
— Откуда вам известно про Манни Карча? — вполголоса спросил он.
— Это моя работа. Я знаю множество вещей, в том числе про уик-энд у Харлингфорда на Лонг-Айленде и даже про тех, кто там присутствовал. Вы, например. Там также были сестры Манделл, Лу Кестлер… Барни Миккерс не был приглашен. А Роджер Лоувел?
— Он был. — Вильямс нервно кусал нижнюю губу. — Послушайте! Мне неприятно, что я ошибся на ваш счет, Бойд. Не обижайтесь на меня, но я считал, что вы суете свой нос в прошлое, чтобы извлечь какую-то выгоду для себя. Но теперь, когда убили Дженни Шау, я понимаю…
— Избавьте меня от сентиментальных излияний, — сухо оборвал я его. — Все это может понадобиться для ваших пьес. Я хочу узнать, что произошло во время уик-энда. Почему Ирен Манделл исчезла именно тогда?
Он закурил сигарету. Его пальцы слегка дрожали.
— Я скажу вам все, что я знаю, и скажу охотно, Бойд, но знаю я очень мало.
— Тогда говорите!
— С чего начать?.. Может быть, с самой Ирен?
— Если вам так будет легче, поговорим об Ирен.
Он сильно затянулся сигаретой, и взгляд его окутал туман воспоминаний.
— Ирен была странная девушка. Я никогда ее хорошо не понимал. По виду спокойная и вразумительная, но в глубине ее души таились страсти необычайные.
Это была превосходная актриса, очень одаренная. Она стала бы просто гениальной, так как обладала всеми необходимыми для этого качествами: железной волей, дисциплиной, глубоким пониманием сценической техники…
— Меня все-таки больше интересуют события, которые произошли у Харлингфорда, — напомнил я почти умоляющим голосом.
— Сначала необходимо, чтобы вы поняли Ирен. — Голос Вильямса приобрел удивительную твердость. — Она играла роль катализатора в происшествии, которое случилось в тот вечер.
Я капитулировал:
— Хорошо. Это ваша история, и рассказывайте ее, как считаете нужным.
— Представьте себе ситуацию, — спокойно продолжал он. — Ирен не была красивой. Бесцветная блондинка, она быстро делала артистическую карьеру и имела огромный успех на Бродвее, особенно в «Мечте без пробуждения», вы помните эту пьесу?
— Теперь припоминаю, — проворчал я.
— Она была невестой очаровательного парня Роджера Лоувела, красивого, приятного и богатого. Кроме Ирен, он интересовался лишь одним — плаванием на яхте. А потом появилась ее сестрица…
— Ева?
— Ева, — подтвердил Вильямс. — Она была полной противоположностью Ирен: жгучая брюнетка с такой грудью, что дух захватывало, глядя на нее, и исключительно привлекательная. Ева — единственная девушка из тех, кого я знаю, которая даже в мешке из-под картофеля не потеряет своей соблазнительности.
— Ева была соблазнительна, согласен. Но что дальше?
— Ева не только была красоткой. Это была маленькая ведьма, совершенно без всякой совести. Как только она узнала, что Ирен невеста Лоувела, она стала играть в большую игру. Недели за две после ее приезда в Нью-Йорк она успела приручить Роджера. Он безумно влюбился в нее, Бойд. Никогда в своей жизни я не видел парня, до такой степени сходившего с ума от девчонки!
