Я попробовала применить заклятие ночного зрения – и выругалась. Дракон вообще исчез. Торопливая деактивация заклинания доставила еще меньше удовольствия, ибо гад не терял времени даром и уже радостно разевал пасть в какой-то сажени от меня, предлагая на выбор два ряда ценных ингредиентов. Не мудрствуя лукаво я выбросила вперед руку, вкладывая в удар чистую, не оформленную в заклятие силу. Зубастая морда дернулась, словно от пощечины. Тварь поперхнулась пламенем и раскашлялась клубами черного дыма. Я пригнулась и нырнула у нее между лап, проскочив под брюхом, и начала было карабкаться вверх по склону… как вдруг заметила Вельку, весьма успешно изображавшую статую из бледно-зеленого мрамора, вкопанную на берегу озера.
Отдышавшись, дракон гневно взревел и переключился на более сговорчивую добычу. Травница хладнокровно дождалась, пока он повернет к ней голову, и метко плеснула ему в глаз из какого-то флакона, после чего с чувством выполненного долга начала оседать в обморок. Успешному завершению этого процесса помешала я, за шиворот выдернув подругу из-под новой струи пламени – к счастью пущенной вслепую. Парочка пощечин живо помогла Вельке взбодриться и, не чуя под собой ног, рука об руку со мной помчаться к вершине холма. Вслед летел жуткий вой, хлопали крылья и стегал по земле хвост, заставляя оную ощутимо вздрагивать под нашими ногами; кажется, радикальные методы Велькиного целительства не привели дракона в восторг. Естественно, на гонорар ей рассчитывать тоже не стоило. Достигнув края скита, мы, не раздумывая, спрыгнули вниз. Я бросилась к своему мечу, опрометчиво воткнутому в землю возле скита, а Велька (видимо, по инерции)– к лежащему рядом лопуху. Впрочем, атаковать дракона с одноручным клинком отважился бы разве что начитавшийся сказок дурак, так что шансы усечь гада подручными средствами у нас с травницей были примерно равные.
Дракон проморгался скорее, чем мы надеялись. С ветерком пронесшись над нашими головами, он гулко хлопнулся на землю и, видя, что добыча вот-вот исчезнет в узкой норе скита, кинулся следом, от спешки проскальзывая лапами на месте.
У порога я притормозила, вырвала у Вельки целебный лопух, развернулась и охапкой бросила в раззявленную для очередного пламяизвержения пасть. Травница горестно охнула, дракон рефлекторно сомкнул челюсти и тут же начал отчаянно плеваться. Я толкнула остолбеневшую Вельку в спину, загоняя в лаз, и нырнула следом.
Только мы успели проскочить коридор и прислониться к стенам по обе стороны проема, как из него хлынуло трепещущее марево, дотягиваясь почти до середины пещерки. Бока обдало жаром, лежаки вспыхнули высоким трескучим пламенем, ярко осветив келью.
– Вовремя мы… – выдохнула Велька, по стеночке сползая на пол.
– Ага. Беру свои слова обратно, редкостная травка, и впрямь выше всяческих похвал!
Травница мрачно покосилась на меня, по промолчала. Снаружи яростно взревел дракон, тоже оскорбленный в лучших чувствах.
– Может, объяснишь мне, Магистр практической магии, что это за дрянь?
Я тоже села, обхватив руками колени:
– Судя по всему, кладбищенское гхырище на пару с загребущим умертвием.
– Что?
Немного отдышавшись, я привела мысли в порядок и попыталась объяснить более связно:
– По селу ходят слухи, что в округе неладно – бесследно пропадают люди, самовольно улетает домашний скот… и у меня есть такое нехорошее подозрение, что эти невинные шалости на совести вон той милой ящерки, резвящейся у скита. Днем она сидит в омуте, а по ночам приделывает крылья коровам, а то и незадачливым прохожим. Охотится вдалеке от своего логова, чтобы никто ничего не заподозрил, а заметить его в полете практически невозмож…
Я осеклась, давая высказаться третьему участнику «задушевной» беседы. По стенкам коридора заскребла когтистая лапа, затем послышалось отчетливое сопение, и над полом заклубилась потревоженная пыль. К великому огорчению дракона, этим его возможности и ограничились. Плеваться сгустками пламени, от столкновения с преградой расплескивающимися во все стороны, он, видимо, не умел, да и вообще особым умом не отличался – наш Рычарг не унизился бы до выколупывания людишек из сомнительных дыр и уж тем более не стал бы так откровенно беситься от злости. Дракон – существо хитрое, коварное и терпеливое, он изыщет тысячу иных способов испортить вам жизнь.
– Сюда бы этого старосту, – в сердцах бросила Велька. Травница не хуже меня знала, что драконы практически неуязвимы для заклинаний, а слоистую чешую пробивает только тяжелый двуручный меч или гарпун баллисты. У стрел и обычных клинков всего несколько шансов-целей – под нижней челюстью, в основании крыльев и лап, каковые дракон, естественно, предпочитает не демонстрировать агрессивно настроенным рыцарям и магам. – Пусть бы он этого гада «заодно» издохнуть агитировал… Слушай, а давай этой твари несварение с летальным исходом устроим? У меня в сумке несколько эликсиров завалялось, если смешать и парочкой заклятий усилить…
– У нас еще одна проблема, Вель, – со вздохом перебила я.
– Какая?
– Он и так дохлый.
* * *
– А вы говорили – не сгодится! – Гдынь торжествующе отцепил от козлиной головы очередного рака и перебросил его в лодку.
Староста только вздохнул. Эту фразу сотник повторял по числу трофеев, пропустив только один раз, когда очередной рак умудрился извернуться, цапнуть ловца за палец и дезертировать обратно в воду. Впрочем, тогда Гдынь тоже не смолчал…
Полная луна ярко высеребрила успокоившуюся к полуночи воду. Вокруг клиновидной отмели, заваленной принесенным течением хламом – колючими тяжами водорослей, ветками, камышинами и горделиво торчащим в центре пнем, – мерцали меленькие волны. На пне, с выражением вселенской скорби на лице, восседал детина в красной рубахе, мучительно размышляя, способны ли два десятка раков благотворно повлиять на настроение супруги, которая, поди, уже час как вернулась из гостей и обнаружила, что мужнины хлопоты по дому ограничились поисками и последующим хищением тщательно припрятанной ею бутыли самогона.
– А вы говорили!
На дне лодки закопошился еще один рак. Староста поджал ноги и покосился на остров, издалека казавшийся черной зубчатой скалой, поверху облитой серебристо-зеленым фосфором. До сельского берега было еще дальше, но выглядел он не в пример уютнее – россыпь сочившихся сквозь окна огоньков и костер-маячок на пристани, специально для любителей ночной рыбалки.
Мало-помалу все покусившиеся на ведьмин трофей раки перекочевали в лодку, и Гдынь заскучал.
– Может, место сменим? – предложил он, выуживая и критически изучая слегка пощипанную приманку. – Вон у той отмели тоже хорошо берутся, ежели с наветренной стороны пристать…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
