— Хочу тебе кое-что сказать! — крикнул ему Найджел, обернувшись через плечо. — Вид этого малыша меня чертовски заводит. Со мной всегда так бывает в начале грандиозных проектов. Но знаешь, такого волнения от груды металла я не испытывал с тех пор, как мы с Оззи запускали первый переход для червоточины.
— Я помню тот день, — сухо ответил Уилсон.
Он не мог удержаться от воспоминания о том дне и об «Улиссе». Тогда он в последний раз смотрел на великолепный межпланетный корабль — огромное сооружение из металлических конструкций, напичканное аппаратурой, не так уж сильно, кстати, отличавшееся от этого корабля.
Найджел усмехнулся.
— Мы подходим к секции реактивных двигателей.
По мере приближения путаница опор стала более понятной. Через своего эл-дворецкого Уилсон запросил доступ к системе сборочной платформы, и перед его виртуальным взглядом мгновенно появилась схема конструкции. План корабля оказался довольно простым. Обитаемая секция, где должен был располагаться экипаж, представляла собой широкое кольцо диаметром в триста метров. Его вращение обеспечивало вдоль внешнего края до двадцати процентов от земной силы тяжести. По мнению Уилсона, это был обычный тороид фон Брауна, хотя его уже давно никто так не называл. В центре располагался цилиндр длиной в четыреста метров и пятьдесят в диаметре, содержащий в себе сверхсветовой двигатель и плазменные ракеты. На его поверхности вздувались многочисленные выпуклости, будто цилиндр покрылся бородавками.
Все трое остановились вокруг толстого наконечника с идеально зеркальной внутренней поверхностью — сюда должен будет встать первый, и пока единственный из пяти, плазменный двигатель. На местах для остальных четырех пока имелись лишь розетки стоек. Уилсон внимательно осмотрел толстые трубы для подачи ядерного топлива и сверхпроводящие кабели, которые будут подключены, как только установят остальные двигатели. Его рука, словно сама по себе, поднялась и дотронулась до блестящего корпуса.
Плазменные двигатели. Совсем такие же, как на «Улиссе». Их, как и велосипед, можно совершенствовать бесконечно.
— Какой источник энергии здесь используется? — спросил он.
— Нуль-батареи, — ответил Найджел. — Пятнадцать самых больших штуковин из всех, что мы сделали. И, конечно, имеется резервная система: ядерный микрореактор и два генератора. Но основное потребление все равно будет от нуль-батарей: их запаса хватит, чтобы улететь на семь тысяч световых лет.
— Так далеко?
Уилсон почему-то полагал, что корабль был способен добраться до Пары Дайсона и обратно, но не дальше.
— Да, но это не значит, что тебе дадут лицензию на исследование всей Галактики, капитан. Ясно?
Ответная улыбка Уилсона получилась слегка виноватой. Он как раз об этом и подумал.
— Вы хоть понимаете, что вы строите? Что это за корабль?
— А что?
— Вы сбрасываете камешек с вершины горы. У подножия он уже станет лавиной. У людей снова появится интерес к неизведанному. Они захотят еще кораблей, захотят увидеть, что там, вдалеке. Следующий корабль будет достаточно мощным, чтобы облететь ядро Галактики.
— Ты ошибаешься, капитан. На это способны лишь романтики вроде тебя. А их не так много, как ты думаешь. Построенное нами Содружество — это зрелое консервативное общество. Мы сильно повзрослели за последние два столетия. Только люди с единственной короткой жизнью готовы сломя голову бросаться в неизведанное с одним фонариком и палкой, чтобы сунуть ее в муравейник. Все остальные же не торопятся и медленно расширяют свои границы: только так можно избежать ошибок. Заяц и черепаха, капитан. Заяц и черепаха.
— Может быть, — сказал Уилсон. — Но я не верю, что мы все настолько цивилизованны.
Они миновали сектор ракетных двигателей и оказались в средней части сооружения, где два массивных манипулятора соединяли обитаемое кольцо с центральной секцией корабля. Здесь тоже мало что можно было увидеть: только голый скелет, лишенный наружной обшивки, даже без внутренних палуб. Впрочем, большая часть вспомогательного оборудования уже была установлена.
— Как продвигается работа над гипердвигателем? — спросил Уилсон.
Мускулы вокруг рта Шелдона едва заметно напряглись.
— Поточный генератор червоточины проходит третью стадию тестирования. Первичная установка начнется через три или четыре месяца.
— Это укладывается в рамки общего графика?
— Первоначальный проект предусматривал окончание работ через семь месяцев, — ответил Даниэль Алстер. — Но у нас возникли непредвиденные проблемы с конструированием в условиях отсутствия гравитации.
— Считай, не меньше девяти месяцев, — проворчал Найджел.
— Все стоит дороже, — весело произнес Уилсон.
— И занимает больше времени, — закончил Найджел. — Можешь мне об этом не говорить.
— Как вышло, что строить начали не на Высоком Ангеле? — поинтересовался Уилсон. — Я понимаю, что маршрут увеличился бы на двести тридцать световых лет, но для этого корабля такая дистанция ничего не значит, если я правильно понял технические характеристики. У них там имеются все условия для экспертиз в области астронавтики.
— Политические соображения, — коротко ответил Найджел. — В частности, мои собственные. В данном случае ККТ остается основным оператором всей миссии.
— Довольно откровенно, — признал Уилсон.
Похоже, Найджел не находил нужным что-либо скрывать от него, и это было хорошим признаком.
В передней части суперструктуры к установке какого-то устройства был подготовлен целый пучок силовых кабелей. Уилсон, заинтересовавшись таким значительным уровнем мощности, отыскал этот сектор в виртуальном поле зрения и выяснил, что это место предназначалось для генератора силового поля, одного из семи.
— А он неплохо защищен!
— Я хочу, чтобы ты вернулся в целости и сохранности, — сказал Найджел. — И еще меня беспокоит возможность того, что окутывание было защитной мерой. На мой взгляд, это наиболее вероятное объяснение.
— Если мы столкнемся с оружием, угрожающим звезде, вряд ли пара силовых полей принесут нам какую-то пользу.
Все трое собрались вместе вокруг предполагаемой позиции генератора силового поля.
— Послушай, — заговорил Найджел, — я хотел показать тебе все это именно сегодня, чтобы ты составил общее представление. На данной стадии проект еще можно в какой-то степени изменить. Черт побери, если потребуется, мы можем отложить запуск хоть на целый год. Я хочу знать твое мнение.
— Отлично. В первую очередь я хотел бы, чтобы мы были более осторожны, чем предусмотрено в представленной мне программе полета. Мне не хотелось бы участвовать в миссии, если предстоит выскочить из гиперпространства перед самым барьером и заорать: «Есть кто живой?» Первый предварительный обзор необходимо провести с расстояния не меньше десяти световых лет, а для этого потребуются самые лучшие сенсоры, какие только может предоставить Содружество. Если признаков конфликта мы не обнаружим, тогда сможем постепенно двигаться дальше. Возможно, ради этого придется продлить миссию на несколько месяцев.
— Это я смогу пережить, — сказал Найджел.
— Хорошо, потому что я возьму на себя управление кораблем только в том случае, если безопасность будет первостепенной задачей. И это относится не только к экипажу, но ко всем людям, где бы они ни находились. Если там есть нечто враждебное, я не хочу привлекать его внимание. Надеюсь, ты понимаешь, какую ответственность несет на себе данный проект.
— Я это понимаю, старик, можешь мне поверить. Именно с этим ККТ сталкивается каждый раз, когда мы открываем червоточину к какому-нибудь новому миру. Люди в наши дни не задумываются об этом, поскольку после трех столетий контактов считают подготовку к встрече с чужаками обычной рутиной, к тому же довольно скучной. Что касается меня, я стараюсь не расслабляться. Я знаю, что когда-нибудь мы столкнемся с вирусом или жучком, способным ускользнуть от биометрического сканирования, или с чужаками, совсем не похожими на сильфенов. Мы с каждым годом продвигаемся все дальше, и я постоянно добавляю новые требования к безопасности, игнорируя обвинения своих служащих в чудовищном бюрократизме. Я искренне надеюсь, что эти меры сыграют свою роль при действительно неприятной встрече, о которой никто раньше и не помышлял. Можешь просмотреть инструкции компании для разведывательного подразделения; думаю, они тебя убедят.
— Отлично; значит, мы понимаем друг друга.
— Надеюсь, Уилсон, потому что вам, возможно, предстоит именно та встреча, которой я опасаюсь вот уже несколько столетий.
— Зачем же ты так энергично готовишь эту миссию?
— Нельзя прятаться в темноте только из-за того, что происходит нечто непонятное. Наш вид, человеческая раса, за последние столетия далеко шагнул по пути эволюции, теперь мы — homo galactic. Возможно, я слишком самоуверен, но я верю, что сейчас мы в состоянии противостоять таким серьезным силам. Не пытайся себя обманывать, они действительно серьезные, даже если вы не найдете ничего, кроме покинутого генератора барьерного поля. Нам предстоит договариваться с самыми странными чужаками, ничем не похожими на сильфенов.
