В советской библии секса имени Свядоща под названием Женская сексопатология[26] описывался сексопатологический случай. Женщина не могла испытать оргазм с мужем и посему к мужу питала безразличие. Между тем она воспылала любовью к своему сослуживцу, с которым якобы ещё не успела переспать. И вот в одну прекрасную ночь, когда её ёб муж, она представила вместо него своего сослуживца и сразу кончила. Описание заканчивалось краткой фразой, свидетельствующей о полном избавлении женщины от сексапатологии. Заключительный диагноз женщине гласил: «Мужа полюбила».
Меня тогда эта фраза потрясла, ибо открылась суть любви, которая есть наслаждение. Значит, думал я, если я довожу женщину до оргазма, то она меня полюбит. А если ты не позаботишься о её наслаждении, то и любить тебя она не будет.
Важность для женщины оргазма с мужчиной оказывалась несоразмерно больше, чем для мужчины с женщиной, поскольку мужчина при совокуплении, как правило, без труда его достигает, и достижение им оргазма вовсе не являлся гарантией любви к той, кто позволяет его в себе испытать. А вот женщина представала совершенно иным существом, настолько рабски зависимым от оргазма с мужчиной, что достижение его становилось эквивалентом любви.
Постепенно практика опровергла эту аксиому и сделала из неё лишь частный случай, справедливый для неопытных девушек и женщин, для которых оргазм с мужчиной являлся большим событием. Тогда как множество женщин, кончающих легко и обильно, относились к мужчинам подобно тому, как мужчины – к женщинам, только ещё покруче, ибо женщина может пропускать через себя такое количество хуёв, каковое для мужчин категорически абсолютно непосильно в пиздяном исчислении.
Вот почему нынешние сексологи учат девочек заниматься мастурбацией, не для того, чтобы просто получать наслаждение – нет, у них есть социальная задача: чтобы свои первые оргазмы с мужчиной не принять за любовь к нему, а уже чётко представлять, что оргазм – отдельно, а любовь – отдельно.
Однако Свядощ остановился на полпути. Он не выяснил, требовалось ли его пациетке постоянно прибегать к этой фантазии, чтобы кончать с мужем? Или после того как прорвало первый раз, всё пошло-поехало на автомате без фантазий? Возникло и много других вопросов, на которые я уже находил собственные ответы. Так что в итоге я стал сведущим не меньше Свядоща, и женская сексопатология при моём приближении тушевалась и пропадала.
Развивая Сенеку
Сенека говорил, что бедный не тот, у кого мало, а тот, кто хочет больше. Продолжая эту мысль, можно заключить, что богатый не тот, у кого много, а тот, кто хочет меньше.
Только теперь становится не только понятным, а также теоретически обоснованным, почему богатым стать трудно, а бедным – легко.
Конец началу жизни
Люди уговорились назвать оплодотворение началом жизни человека и считать преступлением всякое посягательство на яйцеклетку, протараненную сперматозоидами. Борцы за права животных переняли эти критерии и борются за жизнь млекопитающих.
С птицами – сложнее, у них оплодотворение вызывает рождение яйца. Что с ним делать? Считать яйцо живым? И в целях сохранения жизни не позволять уничтожать яйца? Прощай яишница!
Пока ещё не добрались до мира растений, который не менее одушевлён, чем человек и животные, но что не умеют признать, вследствие человеческого самолюбования в образе венца-царя природы.
В растительном мире оплодотворение осуществляется опылением, и семена, которые надо вылёживать (в земле) – являются прообразом зародышей, которые надо вынашивать, и яиц, которые надо высиживать.
Считать ли каждое зёрнышко неприкосновенной жизнью? То есть отказаться ли от муки, хлеба и пр. под предлогом: не хлебом единым.
Так человеческая попытка сохранять жизнь сводится к тривиальному самоубийству с помощью умаривания себя голодом.
Но человеческая глупость, по счастью, не имеет границ, и потому человек не озабочен логическим, последовательным поведением, а только эмоционально выбирает критерии возникновения жизни, которые лишь связаны с его сексуальными закидонами. Что ему семена и птичьи яйца, когда у него есть свои.
Бесконечность и безначальность
Мужчина, пришедший на вечеринку или на приём в сопровождении своей красивой любовницы или жены, гордится и торжествует, когда видит, что другие мужчины с вожделением смотрят или посматривают на неё. Красотка тоже наслаждается сдерживаемой похотью мужчин и радостно переспала бы с некоторыми из них (а то и со всеми), если бы не ревнивый партнёр, если бы не клятва верности, если бы не приличия и прочая хуйня.
Однако, радуясь тому, что мужчины ебут его женщину глазами, обладатель красавицы грозно и тщательно охраняет её от всяких тактильных посягновений.
А вот на вечеринке свингеров мужчина, заметив похотливый взгляд на свою партнёршу, радостно предоставит её глядящему мужчине и с наслаждением будет наблюдать как её ебут и какое наслаждение она получает. А часто и присоединится к ебущему его женщину, чтобы она получила двойную (тройную, n-ую) дозу удовольствия и спермы.
Между первым и вторым примером нет противоречия, они – звенья одной, но разорванной цепи. Разве что первое звено – это звено ревности и страха перед своими желаниями, стыдом, неосознанностью сути своих порывов, тогда как последнее звено является свободой от эгоизма и общественных запретов. А свобода – это осознанная бесконечность наслаждений.
Между этими крайними звеньями висят промежуточные звенья, их соединяющие. Они-то и представляют из себя эволюцию, где выживает сильнейшее наслаждение.
В счастливой жизни первое звено соединено с последним, так что начало и конец цепи неразличимы. Мораль же разорвала цепь и воздвигла пропасть между плавно переходящими одно в другое.
А ведь цепь эта – золотая, и висит она на шее гермафродита Провидения.
Причём цепь эта – большая и тяжёлая. Bling-Bling[27]
Плод – сладок
Выражение
Запретный плод сладок
интерпретируют так: стоит лишь что-то запретить, как человек этого захочет и если бы это не было запрещено, то он бы этого не хотел или перестал бы хотеть, или хотел бы значительно меньше. То есть факт запретности как таковой приравнивают к факту желанности.
Однако такая интерпретация ставит всё с ног на голову. Общество, построенное на ограничении и подавлении наслаждения, сделало всё сексуальное ограниченным или вовсе запретным. То есть всё сладкое запретили. Причём, чем слаще, тем строже запрет. Поэтому правильно рассматривать запрет лишь как знак, указывающий, уведомляющий, что всё, что находится «под ним», под запретом – сладко. Таким образом, люди интуитивно и социально чувствуют смысл запрета и, видя запрет, пусть даже ещё никогда не вкусив плода, уже уверены, что он будет сладок, и влекутся к запретному по образовавшемуся условному рефлексу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
