Глава 11 Изменение личной истории
Личная история человека – это его воспоминания о прошлых переживаниях, и в этом смысле она может быть изменена. Преимущества возможности изменить воспоминания и тем самым личную историю я покажу на работе с клиентом по имени Чак. Чак полагал, что он всегда терпел неудачи с женщинами, в особенности в сексуальном контексте. Судя по его поведению, с этим нетрудно было согласиться. Он проходил терапию в течение двух лет, и его психолог, мужчина, послал его ко мне, полагая, что я могу быть особенно полезна ему в этой области.
Чак был совершенно уверен, что его ждет неудача с женщиной почти в каждой ситуации, и особенно уверен он был в этом в сексуальной сфере. Он утверждал, что его уверенность основывалась на прошлом опыте, и что он не мог себе представить, чтобы что-нибудь изменилось и стало лучше в будущем. Пока мы разговаривали, я поняла, что поведение Чака в основном определялось событиями прошлого. Он использовал эйдетические образы (образы прошлого) для управления текущим поведением. То, что он в своей жизни делал хорошо, он делал очень хорошо – снова и снова. Он использовал эйдетические образы в качестве ведущей системы и затем репрезентировал их кинестетически как чувства по поводу того, что он собирался делать. Так что когда он встречался с женщиной, он находил визуальный образ из прошлых переживаний неудач с женщинами (а только такие у него и были) и был уверен, что ему предстоит это вновь. И конечно так и случалось.
Чтобы быстро изменить его привычное поведение по отношению к женщинам, мне нужно было изменить эти эйдетические образы прошлого. Для этого я использовала технику изменения личной истории, использующую якоря. Следующий отрывок из записей показывает использование этой важной техники:
ЛКБ. Чак, можешь мне еще раз рассказать, как ты себя чувствуешь, когда подходишь к женщине?
Чак. Конечно же. Хотел бы я это забыть! Я просто чувствую, будто я весь в дерьме, понимаете ли? (Пока он отвечает, я пристально смотрю, повторится ли то же выражение, что раньше, когда он говорил о женщинах. Часть его – ключ доступа «вверх и налево»)
ЛКБ. (Когда все составляющие выражения достигают полноты, я прикасаюсь к его правому колену). Хорошо, это важно, что ты сейчас вот вспомнил это чувство.
Чак. Да, а почему?
ЛКБ. Ты скоро поймешь. Теперь возьми чувство (я снова прикоснулась к его правому колену и задерживаю руку, дожидаясь возвращения выражения), это «весь в дерьме», и скажи мне, какая сцена из прошлого приходит тебе в голову?
Чак. Ну, это было года два назад, я был на улице с женщиной, и у-у-у – я попробовал приставать к ней. У-у-у! Это ужасно!
ЛКБ. Я тебе верю. Теперь я хочу, чтобы ты, взяв это самое чувство, отправился назад во времени, назад в свое прошлое, и чтобы ты находил там другие сцены, в которых у тебя было это чувство.
Чак. (закрывает глаза) 0'кей.
ЛКБ. Вот так. Просто двигайся назад во времени, а я буду иногда останавливать.
Просматривая свое прошлое по пути, намеченному этим определенным чувством, Чак припомнил другие переживания, представлением которых было это чувство. Содержание изменилось – то есть участники сцен, их возраст, кто что сказал и т.п., – но чувство в переживании оставалось постоянным. Пока он это делал, я следила за легкими увеличениями в аспектах выражения: более ярким цветом кожи, углублением складок на лбу и вокруг рта, сжимание губ, изменения в дыхании. Эти усиления показывали, что он вспоминает особенно интенсивные переживания, в которых возникало это чувство. Постоянное удерживание якоря сохраняет чувство постоянным, и поэтому обеспечивает риск в прошлом, определяемый этим специфическим чувством. Когда я видела усиление, я говорила Чаку:
ЛКБ. Вот! Остановись здесь. Всмотрись в эту сцену хорошенько. Что она значит для тебя в отношении этого чувства? (другой рукой я отмечала эти специфические переживания прикосновением к другому колену, чтобы ццлетъ возможность вернуться к нему потом).
Чак. Да, она связана с этим переживанием.
ЛКБ. А сколько тебе лет в этой сцене?
Чак. Ну, мне лет шестнадцать.
ЛКБ. Хорошо, хорошо. Теперь продолжай путешествие назад во времени, как ты делал это.
Чак. 0'кей.
Я снова жду усиления. Проходит некоторое время, пока вновь не возникает значительное усиление выражения.
ЛКБ. Остановись здесь. Посмотри на эту сцену пристально, скажи сколько тебе лет здесь?
Чак. Мне около шести (голос гораздо выше, более детский, чем раньше).
ЛКБ. И что с тобой случилось?
Чак. Я в приходской школе. Бог мой, как я ненавидел школу! И у меня трудности с монахинями. Я не знаю, из-за чего, но я действительно помню, что каким-то образом это был первый раз, когда я вдруг понял, что монахини – женщины. Я не знаю, за кого я раньше их принимал, но здесь в первый раз я понял, что они – женщины.
ЛКБ. (Я снова отметила это другим прикосновением к колену, оставляя возможным возвращение к этому переживанию. Потом я сняла руки с его колен) ."Теперь, Чак, я хочу, чтобы ты вернулся сюда. Открой глаза и посмотри на меня. Вот! Ты побывал в длинном путешествии. Полностью ли ты вернулся? Можешь ли ты почувствовать за собой спинку стула?
Чак. Да, конечно, я здесь.
ЛКБ. Хорошо. Теперь я бы хотела, чтобы ты подумал, что тебе нужна было бы в этих ситуациях, чтобы превратить их в хорошие переживания, такие, про которые ты мог бы вспомнить с удовлетворением. Какие ресурсы тебе нужны?
Чак. Что значит – ресурсы?
ЛКБ. Что-то вроде того, чтобы ты был уверен в себе, или спокоен, или ненапряжен. Вот например, если бы ты был настойчив, ты действовал бы совсем иначе, и эти переживания могли бы стать такими, что они удовлетворяли бы тебя, а не заставляли тебя чувствовать себя «в дерьме».
Чак. Ну, мне нужно было бы в такой ситуации, чтобы женщина меня любила.
ЛКБ. Я согласена с этим, но что ты мог сделать, чтобы эти женщины тебя любили, чтобы ты им нравился?
Чак. Я не знаю.
ЛКБ. Ладишь ли ты с мужчинами?
Чак. Ну, великолепно.
ЛКБ. Какие ресурсы у тебя есть, когда ты имеешь дело с мужчинами, что это получается так хорошо?
Чак. Не знаю. Наверное, я не напряжен. Да, действительно, я совсем не напряжен. Я не беспокоюсь по поводу того, что может случиться. Это вроде бы не имеет значения.
ЛКБ. Вот-вот. Именно этого мы и ищем. Продолжай, Чак, вспомни случай, когда ты совсем ненапряжен, вот как ты описываешь, может быть такой случай, когда кто-то нервничал, а ты как раз был спокоен и не напряжен (говоря это, я спокойно наклоняюсь вперед, чтобы прикоснуться к его руке и поставить на якорь это переживание).
Чак. Ну вот, вспомнил.
ЛКБ. Хорошо (дотрагиваюсь до его предплечья). Расскажи мне.
Чак. Я попросил босса о прибавке, и был спокоен, как только возможно. Мне действительно было не важно, что он скажет. Мне нечего было терять, так что я был совершенно не напряжен.
ЛКБ. Великолепно, (снимаю руку с его руки). Множество людей не могли бы этого. Так что ты действительно знаешь это чувство ненапряженности (я снова прикасаюсь к его руке и вижу выражение ненапряженности, которое возвращается к нему).
Чак. Угу.
ЛКБ. Теперь я хочу, чтобы ты взял это чувство ненапряженности в те, другие переживания. Давай начнем с самого раннего, о котором мы говорили; я хочу, чтобы ты взял с собой свою ненапряженность и посмотрел, насколько по-другому это будет (эти чувства сохраняются благодаря тому, что я держу руку на его предплечье, используя таким образом якорь для высвобождения чувства ненапряженности). Посмотрим, как ты ведешь себя, когда эти чувства с тобой, и насколько по-другому эти женщины реагируют.
Чак. 0'кей.
ЛКБ. Хорошо. Когда ты пройдешь через это первое перживание и будешь совершенно им доволен, – только когда ты будешь совершенно доволен, – кивни головой. Теперь отправляйся.
Чак. (через некоторое время Чак кивает).
ЛКБ. Прекрасно. Теперь я хочу, чтобы ты вернулся ситуацию, когда тебе шестнадцать лет (я использую якорь другого конца, который вызывает это переживание), и переделал его, как ты переделал предыдущее переживание. Когда ты полностью пройдешь его и будешь совершенно доволен, кивни опять.
Чак опять через некоторое время начинает слегка хмуриться.
ЛКБ. О, что случилось?
Чак. Я не уверен, но кажется я не могу сделать это вполне. Оно стало лучше чем было, но все же я чувствую себя плохо.
ЛКБ. Ничего страшного. Это лишь значит, что тебе нужны еще какие-то ресурсы (я отпускаю якори, снимая руки). В конце концов, шестнадцатилетний мальчик нуждается во всякой помощи, какую только можно найти, когда дело доходит до трудностей с монахинями. Давай посмотрим, что же еще тебе нужно взять с собой. (Чак открывает глаза и возвращается в здесь и теперь). Как ты думаешь, что?
Чак. Ну, они давали мне почувствовать, что я действительно плох. Действительно плох и грязен.
ЛКБ. Но теперь ты знаешь лучше, не так ли?
Чак. После двух лет терапии, можно надеяться.
