Аарон берет Джона под локоть, и его хватка на моей руке становится крепче.
— Не отставай от меня, Либби, — говорит Аарон. — И, ради всего святого, не отпускай меня на этот раз. И продолжай идти.
— Я не… — Но прежде, чем успеваю закончить предложение, Аарон ведет нас через лужайку и дальше по улице. Дома, деревья и машины сливаются на фоне неизвестных цветов и форм, когда я бегу так быстро, как только могу, чтобы не отставать от него. Джон вряд ли справиться с этим. У меня была практика, и я едва поспеваю.
Я наклоняюсь вперед, чтобы оглядеться вокруг Аарона и проверить Джона, но его нет. С согнутого локтя Аарона свисает длинный сверкающий кусочек ткани, развевающийся на ветру.
— Где Джон? — Я кричу, перекрывая рев воздуха в ушах. — И что это за чертовщина?
— О, — Аарон смотрит на меня, а затем на светящуюся простыню, обвитую вокруг его второй руки. — Это Джон. Он не так быстр, как мы, — кричит Аарон. — Когда мы движемся слишком быстро, чтобы душа успевала за нами, она превращается в нечто похожее на ткань. Я не знаю, почему, но это, конечно, делает вещи намного проще, когда они решают бежать или бороться.
— Многие из них сопротивляются? — говорю я, надеясь, что ветер заглушит нотки страха в моем голосе. Ближе всего к физической драке я была, когда Хейли дала пощечину после того, как я однажды назвала ее сукой.
Не могу представить, что мне придется драться с кем-то, не говоря уже о недовольной душе мертвеца.
— Не особо. Но если они и собираются это сделать, то обычно у ворот.
— Но почему? Что происходит у ворот?
— Увидишь. Мы почти пришли.
Аарон замедляет темп, и окружающие полосы и цветные пятна снова приобретают узнаваемые формы. Я вижу школу, дом Хейли и Кайла, а затем свой собственный, когда мы приближаемся к нему.
И я вижу машины… под нами.
Мы летим. Мы, черт возьми, летим в двадцати футах от земли, прямо по центру адского шоссе. Мои ноги ни с чем не соприкасаются, но Аарон велел не останавливаться, поэтому я продолжаю двигать ногами. Я не буду повторять то, что произошло сегодня утром.
Каким-то образом мы перелетели из одного конца города в другой за десять минут. Может, меньше. Я знала, что мы можем бегать очень быстро, и видела, как Аарон плавал, когда он был в своей пугающей форме Мрачного Жнеца, но не догадывалась, что мы можем летать. Это волнующе.
Я вытягиваю руку, как крыло. Ветер касается моей ладони и поднимает мою руку вверх.
Когда слегка поворачиваю руку, она опускается, и я хихикаю, как Макс, когда он делает то же самое из окна автомобиля в длительных поездках.
Ветер замедляется до легкого бриза, когда наши ноги касаются земли. Мы стоим в нескольких милях от города на гравийной обочине крутого поворота, который мама называет поворотом мертвеца. Густой лес отбрасывает на дорогу мягкие зеленоватые тени. В миле к северу лес уступает место холмам и сельхозугодьями. В миле к югу начинают появляться дома на окраине города. Но этот изгиб адской дороги изолирован, со всех сторон окружен густой листвой.
— Это северная граница нашей территории. — Аарон осматривает деревья и дорогу вокруг нас. — Это самая дальная точка от города, куда можем дойти. А вон там, — он указывает на небольшую, идеально круглую поляну в подлеске по другую сторону ограждения, — ворота.
— Что происходит? — Джон выходит из-за спины Аарона. Теперь, когда он может идти в ногу с нами, Джон превратился из куска ткани обратно в призрака. Его взгляд мечется между нами. — Что мы здесь делаем?
— Пошли. — Аарон ведет нас с Джоном к ограждению. Он перекидывает одну ногу, потом другую и спрыгивает вниз. Джон карабкается за ним, но я решаю пройти через барьер. Мне бы не помешала практика. Когда мы все трое оказываемся на другой стороне, Аарон хватает Джона за локоть, снова берет меня за руку и направляется прямо к круглой поляне с воротами.
Мы пробиваемся сквозь густые заросли ежевики и входим в круг. Я ожидаю, что Аарон остановится или хотя бы замедлится, но нет. Он мчится прямо в центр поляны, таща за собой Джона и меня. А потом лес исчезает. Трава, деревья, ограждение, дорога. Все.
Нас окружает тьма. Но не обычная темнота. Эта чернота осязаема, как сплошная стена нефти вокруг нас, будто я могу зачерпнуть ее горсть и положить в карман. Я оглядываюсь через плечо. Прямоугольный дверной проем плавает в темноте позади нас, обрамляя лес и Диабло-Роуд.
— Что происходит? Это… Ад? — Джон нарушает молчание. Затем указывает на что-то вдалеке. — Что это? — Уровень благоговения в его голосе повышается с каждым словом.
Далеко впереди на горизонте сверкает белая точка, похожая на далекую звезду. Крошечный огонек может быть в сотнях миль отсюда, но в почти полной темноте он словно маяк, ведущий вперед. И я действительно хочу идти к нему, бежать, но знаю, что не могу.
Аарон расправляет плечи и смотрит на Джона. Он, кажется, выше, шире и темнее, как будто темнота вокруг нас высосала часть света из души Аарона.
— Джон Роберт Хилкрест. — Голос Аарона такой же глубокий и официальный, как и его пристальный взгляд. — Это твой суд. Если твои хорошие поступки в этой жизни перевешивают плохие, то тебе нечего бояться. Но если нет…
Темнота вокруг нас шевелится. Она пузырится и кипит, как клейкая масса внутри метки Кайла, и испускает самый отвратительный запах, который я когда-либо чувствовала в своей жизни: густой и острый, как кровь, смешанная с подгоревшим беконом и запахом Лулу, моего хомяка, когда мы нашли его мертвое тельце под раковиной на кухне.
Кричащие лица с когтистыми руками тянутся к поверхности маслянистой черноты, достигая ее. Бормочущие голоса вокруг становятся все громче и громче. Я изо всех сил пытаюсь понять, что они говорят, но не могу.
Потом все прекращается.
Мы втроем стоим в полной тишине, в темноте, с дверью в реальный мир с одной стороны и далекой точкой света с другой. Джон закрывает глаза, кивая.
— Все совершают ошибки. — Его голос эхом отдается вокруг нас. — Никто не идеален. Вы не можете винить меня за это. Не можете. Вы не можете винить меня.
— Пора. — Аарон хватает Джона за плечо.
Джон резко открывает глаза и таращится на Аарона, его нижняя губа дрожит. Затем глаза сужаются, и он вырывает свою руку из руки Аарона и отступает назад. Он мечется несколько раз между Аароном и мной, прежде чем разворачивается на каблуках и бежит к открытой двери обратно в Кэрролл Фоллс.
Аарон реагирует мгновенно. Он превращается в Мрачного Жнеца-Аарона, прежде чем Джон успевает сделать два шага к двери. Только что мой Аарон, стоявший рядом, в мгновение превратился в безликую фигуру в черном капюшоне.
Он бросается за Джоном. Его рваная одежда раздувается и искрится позади него, как черное пламя. Джон оглядывается и всхлипывает, но не останавливается. Он бежит быстрее. Когда его силуэт темнеет в дверном проеме, Аарон бросается вперед. Свистящий звук рассекает воздух, и конец косы пронзает спину Джона.
Глаза Джона вылезают из орбит, и он вскрикивает от боли, когда его грудь наклоняется вперед, а голова и ноги откидываются назад. Его тело выгибается, закрывая клинок Аарона, как будто он был сделан из тонкого шелка. Коса заканчивает свой длинный взмах, и Аарон поднимает ее, чтобы положить на свое костлявое плечо. Светящаяся, похожая на простыню душа Джона свисает с кончика лезвия, как пальто на особенно смертоносной вешалке.
— Т-ты его убил? — шепчу я.
— Он уже мертв, — рычит Жнец-Аарон из черной дыры, где должно быть его лицо. — Я только остановил его.
Он отрывает душу Джона от конца косы и держит ее на расстоянии вытянутой руки, будто это грязная тряпка. Ноги Аарона укорачиваются, и его тело сжимается, возвращаясь к нормальному состоянию. Коса сворачивается сама по себе, все меньше и меньше, и обхватывает большой палец Аарона с мягким лязгом металла о металл.
Освобожденная от лезвия, похожая на простыню душа Джона колеблется, а затем выпрыгивает. Его руки, ноги и тело изменяются, и я узнаю лицо мужчины. Аарон крепко сжимает руку Джона.
