– А ты разве не заметила, как странно она ведет себя в последнее время?
– Ты уже, кажется, говорил об этом, – огрызнулась Лиззи. – И что ты имеешь в виду под словом «странно»?
– Ну взять хотя бы эти чудовищные картины.
Это явно разозлило Лиззи. Одно дело – переспать с мужем своей сестры, и совсем другое – позволять ему оскорбительно отзываться о ее творчестве. Лицо Лиззи выдавало напряженную внутреннюю борьбу. Судя по всему, она никак не могла решить для себя главный вопрос: достаточно ли сильно она меня хочет для того, чтобы проигнорировать мое пренебрежительное высказывание о работах Джессики. В результате он, очевидно, разрешился в мою пользу, потому что Лиззи лишь небрежно пожала плечами и сказала:
– Мне они кажутся вполне нормальными.
Не стану скрывать, эта маленькая победа доставила мне определенное удовлетворение, но теперь я уже полностью владел собой.
– Генри говорил, что видел ее вчера на Харли-стрит.
– Ну и что? Почему бы ей не поехать на Харли-стрит?
– Да нет, ничего. Странно другое. То, что она оказалась на Харли-стрит в то время, когда, по ее словам, должна была быть на каком-то собрании в Бристоле.
Лиззи демонстративно зевнула, ясно давая понять, что не желает больше говорить на эту тему.
– Александр, дорогой, у любой женщины всегда найдутся какие-то маленькие секреты. Даже от собственного мужа. – Она сделала небольшую паузу, как будто ее только что осенила неожиданная мысль. – Послушай, а ты случайно не ревнуешь?
– Ревную? К кому?
– Не знаю. А может быть, не к кому, а к чему? К ее искусству, например?
Я еще раз взглянул на кошмарную картину, обезобразившую нашу столовую.
– Вот уж к чему точно не стал бы ревновать!
Лиззи поднялась с пола и направилась к зеркалу. Мы оба молчали, но тишина была несколько напряженной. Я прекрасно понимал, что моя милая свояченица и не думала отказываться от своих планов на мой счет.
– Я собираюсь принять душ, – сказала она наконец, обращаясь к моему отражению в зеркале. – Не хочешь ко мне присоединиться?
– Благодарю за приглашение, – рассмеялся я. – Но мне, к сожалению, нужно уходить.
Лиззи загадочно улыбнулась:
– Тебя ждет Рейчел, да?
– Рейчел? – Надо сказать, что я очень умело разыграл искреннее недоумение.
– Ну да. Рейчел Армстронг. Женщина, с которой ты встречаешься в ее доме на Леннокс-Гарденз почти каждый день.
На меня вдруг резко навалилась такая страшная усталость, что я закрыл глаза. Когда я их снова открыл, Лиззи по-прежнему наблюдала за мной.
– Откуда ты узнала про Рейчел?
– Почувствовала, – насмешливо ответила она.
– А Джессика знает? – Я подумал, что это хоть в какой-то мере объясняет новое «направление» в творчестве моей жены.
– Джессика? Не думаю. Я даже почти уверена, что она ничего не знает. И я ей ничего не скажу, если ты. сам не проболтаешься.
Я вздохнул:
– Мне почему-то кажется, что ты согласна проявить такую неразговорчивость только на определенных условиях.
Лиззи рассмеялась низким грудным смехом:
– Тебе совершенно правильно кажется. Как насчет того, чтобы для начала принять со мной душ?
Закрыв глаза, я мысленно взмолился, чтобы миссис Диксон уже ушла домой, а также, чтобы Джессика не решила вдруг вернуться в самый неподходящий момент. По шуршанию одежды я понял, что Лиззи начала раздеваться. Затем эти звуки стихли, и я открыл глаза. Лиззи, совершенно нагая, стояла передо мной и протягивала мне руку.
Что я мог сделать? У меня просто не оставалось выбора.
Глава 13
Было уже за полночь, когда я добрался до Клермонта и вошел в игорный зал. Кассир радостно приветствовал меня: он ведь не видел официального письма из банка, которое пришло мне сегодня утренней почтой.
Я успел рассердиться. Да, я действительно опоздал. Но такая реакция – это уж слишком! Понаблюдав немного за другими игроками, я направился к столу для игры в блэкджек.
С самого начала я играл очень дерзко и безрассудно, непрерывно удваивая ставки, и уже за первый час банк вырос до тысячи. Я выигрывал практически каждую сдачу, и у моего локтя возвышалась гора черных фишек на сумму примерно в двадцать тысяч фунтов. Вокруг нашего стола собралась целая толпа, к которой вскоре присоединилась и Рейчел.
Наклонившись, она положила руки мне на плечи и начала что-то шептать на ухо. Но я ничего не слышал. Делая ставку за ставкой, я поставил на кон все двадцать тысяч.
Мне не нужно было смотреть на пожилую даму, сидящую рядом со мной, чтобы заметить, как она напряглась. Естественно, мне следовало сейчас же остановиться, ни один человек в здравом уме не стал бы продолжать дальше. Сердце неистово колотилось о ребра. Казалось, я даже слышу его удары, несмотря на то что вокруг было довольно шумно. Все окружающие с каким-то благоговейным ужасом наблюдали за происходящим.
– О Боже! – не выдержал Роберт Литтлтон, заметив, что я кивнул крупье. Толпа затаила дыхание и подалась вперед.
Крупье перевернула следующую карту. Ее голос был профессионально бесстрастен:
– Двадцать один.
У пожилой леди оказалось в общей сложности девятнадцать. Я повернулся к крупье:
– Снимаю ставку.
Крупье спокойно пододвинула ко мне десять тысяч, а затем еще десять.
Я чувствовал, что пожилая дама хочет бросить игру и уйти, но окружающая толпа явно нервировала ее и мешала сделать этот решительный шаг. Кроме того, моя безумная бравада, казалось, загипнотизировала всех.
– Десять, – сказала она, и я почувствовал, как бедра Рейчел прижались к моей руке.
– Удваиваю.
Теперь моя ставка снова равнялась двадцати тысячам. Крупье быстро открыла следующую карту.
– Блэкджек. – Она произнесла это таким тоном, как будто не могла поверить собственным гла зам. Наверное, общее напряжение в результате передалось и ей, потому что рука, держащая карту, слегка дрожала. По толпе пронесся гул.
В это действительно трудно было поверить. Я выиграл пятьдесят тысяч фунтов.
Оглянувшись по сторонам, я постепенно начал различать отдельные лица. Все знакомые улыбались и поздравляли меня с выигрышем. Я понимал: дело не в пятидесяти тысячах фунтов – для большинства присутствующих это была не такая уж крупная сумма. На них произвел впечатление сам процесс игры, мое поведение за столом.
– С тебя шампанское, – услышал я голос Роберта.
Я почувствовал, как рука Рейчел скользнула в мой карман, и в это же самое время кто-то потянул меня за рукав. Отстранив руку Рейчел, я повернулся к человеку, столь оригинальным способом пытавшемуся привлечь мое внимание. Это была та самая пожилая дама, которая весь вечер играла рядом со мной.
