остаётся для меня самой большой и таинственной загадкой. В его мастерских я видел подлинное оружие времён крестовых походов. В частности, настоящий меч тамплиера с алым крестом… Но расспрашивать его на эту тему я считаю для себя преждевременно…
В небе полная Луна и никакой облачности.
Я смотрю на Берту. Её лицо вновь принимает облик симпатичного юноши с дерзким взглядом.
— Так будет лучше, — говорит она, перехватывая мой взгляд, и я соглашаюсь.
Стёпка звонко гремит цепью и бежит к нам.
На меня он не обращает особого внимания, а к Берте тщательно принюхивается.
Берта начинает что –то тихо говорить, и Стёпка лижет ей руку.
Мы проходим по длинному двору и видим Мефодия. Он в кожаном фартуке и с каким – то непонятным для меня инструментом в руках.
— Вот хорошо, и Олежек вернулся, — говорит Меф.
— Это мой друг с той, с германской стороны. Его зовут Берг. Ты не против, если он сегодня заночует у нас. Он тоже хочет поступать в гимназию с магическим уклоном, — говорю я Мефодию.
— А почему я должен быть против? Только уж начал волноваться, что ты задержался. Завтра собирался идти за тобой… Ну да ладно. Я рыбки пожарил и хлеба напёк ожидаючи. Думаю, и вам на двоих будет в достаток. Так что кушайте молодые люди и отдыхайте.
— Спасибо, Меф, мы как раз сильно проголодались. Кстати, есть добрые новости. Я открыл счёт...
Меф вопросительно смотрит на меня некоторое время. Затем, глаза его начинают щуриться и блестеть.
— Сколько? — кратко спрашивает он.
— Точно не считал. Твоя граната этих чёрных шакалов разворотила в фарш… ну пять – шесть точно отправились прямиком в преисподнюю...
— Молодец, Олег! — Наша кровь! — радуется Мефодий и больно бьёт меня по плечу.
— Кстати, мы на горе стреляли, когда находились выше двух тысяч метров. Так вот, обычные пули там имеют значительное отклонение, — говорю я.
— Известное дело. Обычный огнестрел там годится только попугать… А вот чтобы кого поразить, чего не следует делать в большинстве случаев, надо использовать серебряную дробь в большом количестве и в патроне крупного калибра…
— У тебя, надеюсь, есть такие патроны с серебряной дробью?
— А ты как думал… У твоего деда и с серебряной картечью найдётся для особо крупной нечисти, — улыбается Меф.
Но не буду вас утомлять разговорами. Утро вечера мудренее, — говорит Мефодий и уходит в глубину своего большого сарая.
— Мы будем с тобой спать в одной комнате? Надеюсь не в одной кровати? — говорит Хельга.
— Я принесу для тебя раскладушку. Ты будешь спать на кровати. Ты — гость. — И ты не будешь ко мне приставать?
Я искренне признаюсь, что чувствую такую усталость, что если бы она даже меня об этом попросила, то я бы отказался…
Берта смеётся.
На следующий день, сразу после завтрака, я беру новенькую телефонную книгу и быстро нахожу фамилию – Рябушинский. К моему удивлению, здесь сразу три телефонных номера, причём есть номер с напечатанными рядом словами – Марго Рябушинская…
Впрочем, что здесь удивительного, если у дочери известного русского банкира и промышленника есть собственный телефонный номер…
Мы договариваемся с Марго встретиться сегодня утром.
И в девять часов, мы с Бертой уже стоим на центральной площади Новогорска, неподалёку от здания гимназии с магическим уклоном.
Проблема в том, что у Берты нет никаких документов, подтверждающих её аристократическое происхождение. А без этого, да ещё и без знания русского языка, ей будет затруднительно стать даже абитуриентом нашей гимназии...
Я вспоминаю, как Мефодий рассказывал о новом телефонном аппарате, установленном в здании железнодорожного вокзала…
— Пошли на вокзал. Я хочу ещё раз позвонить Марго? — говорю я Берте.
— Что значит позвонить?
— Значит поговорить через большое расстояние…
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Через четверть часа к нам подходит Марго.
Её тёмные бархатные глаза сверкают, как бриллианты под солнечными лучами. Девушка в красивом приталенном платье с ниткой жемчуга на белоснежной шее.
— Ты что такая счастливая? — спрашиваю я.
Марго здоровается со мной за руку и слегка обнимается с Бертой, что нас сразу подкупает и располагает к общению.
— Недаром говорят: хочешь прокачать свой дар – иди на Лысую гору, — говорит Марго.
— Что –то не особенно заметен твой магический загар, — говорю я и разглядываю сверкающий перламутр жемчуга.
Берта улыбается и пытается понять, о чём мы говорим.
— Да, моя кожа вообще не подвержена загару, однако это не помешало мне вчера вечером поджечь уголок картонной коробки от новой шляпки.
— Взглядом?
— Пока только кончиками пальцев. Кстати, ребята, я собиралась в гимназию посмотреть списки допущенных к экзаменам абитуриентов. Говорят, уже вывесили… И всё же, мне очень интересно, где это вы были там, на Лысой горе, если не секрет? Софи заметно расстроилась… — спрашивает обаятельная Марго, заглядывая мне в глаза.
— В пещере у троллей, — говорю я без тени иронии.
— Очень остроумно, — Марго поджимает губки.
— Слушай, Марго, у Берты нет документов, подтверждающих её аристократическое происхождение. Она, между прочим, баронесса. Но её родовой замок захватили чёрные рейтары и она, как ты знаешь, вынуждена была бежать в лес. А её дар ты сама видела. В Коурлинге она учиться не может, так как её разыскивают королевские силовики. У неё нет близких родных. Можешь помочь ей поступить в нашу гимназию. Есть такая возможность? — спрашиваю я.
— Возможность есть, только нужна будет немалая сумма, чтобы заплатить за первый год обучение?
— Деньги у неё есть. И немалая сумма, как ты говоришь, найдётся, — говорю я.
— Так – так, хорошо, что мы ещё далеко не отошли от телефона. Ждите меня в буфете. Я пойду, позвоню отцу. Думаю, он ещё дома.
Мы с Бертой сворачиваем в буфет и занимаем там крайний и хорошо знакомый мне столик. Несмотря на жаркое утро, посетителей здесь не так много.
Девушка в белом передничке мгновенно подходит к нам с блокнотом и карандашиком. Прошлый раз такого обслуживания клиентов не было. Только сейчас я замечаю свежевыкрашенное слово «Ресторан» вместо слова «Буфет».
Я заказываю два кофе по - турецки и пару кусочков торта «Наполеон».
Через две минуты мы пьём отменный по вкусу кофе, а торт с кислинкой буквально тает во рту.
Из здания железнодорожного вокзала выходит Марго со своей уверенной улыбочкой.
— Кажется, результат
