Понятно, что из двух беглых первым начали искать Форхауэра. Прошел слух, будто его видели в Филадельфии, где проживала жена преступника. Кроме Филлис Форхауэр, которая работала в местной больнице, группа села на хвост кое к кому из прежних коллег Форхауэра.
Все эти действия не приносили результата, ведь, помимо ограниченности во времени и средствах для поисков, никто толком не знал, кого они ищут.
Последняя фотография, которой они располагали, была сделана примерно 15 лет назад, при аресте Форхауэра. А тот был известен как мастер маскировки и имел массу разных кличек. Во время одного из грабежей он выдал себя за полицейского, и, возможно, это сошло бы ему с рук, если бы один человек не обратил внимание на то, что тот приладил сержантские лычки вверх ногами, на немецкий манер (его отец был эсэсовцем в нацистской Германии).
Когда Фрэнк приехал в офис федеральных маршалов, ему сообщили, что предстоит лепить бюст не мертвого, а живого человека. Рапоне не нужно было, чтобы он представлял, как могло выглядеть лицо Форхауэра много лет назад, он хотел знать, каким оно стало теперь.
После показа слайд-шоу о работах — Анне Дюваль, девушке с Норт-Лейтгоу-стрит и Линде Кейс — Фрэнка провели по офису. В какой-то момент сотрудники стали показывать ему фотографии, снятые во время их операций, скорее, чтобы рассказать о своих делах, чем ожидая, что он что-то обнаружит. Но он обнаружил.
Из пачки он выбрал фотографию мужчины с каштановой бородой и в очках, который стоял возле дома с террасой. Затем взглянул на два плаката «РАЗЫСКИВАЮТСЯ», висящих на стене. На одном был Наусс — за тридцать, длинные волосы, клочковатая борода. На другом красовался Форхауэр — лет сорока, гадко выбрит, светлые, коротко подстриженные волосы.
— Это тот, кого вы ищете, — сказал он, посмотрев на гладко выбритого мужчину, а затем указав на незнакомого бородача у дома с террасой. — Это Форхауэр.
Один из служащих позвал Рапоне:
— Эй, босс, он говорит, это наш парень.
Рапоне поверил.
— Он ходит у нас под носом! — Он обернулся к Фрэнку: — Вы можете прямо сейчас сделать наброски лица Форхауэра? Еще необходимо вас оформить, чтобы вы могли ходить с нами и научились стрелять. Нам нужно, чтобы с нами были ваши глаза.
— Я умею стрелять, — отозвался Фрэнк. — Хожу на стрельбище с детства.
— Хорошо. Значит, это не займет много времени.
Вернувшись в студию, Фрэнк отставил в сторону голову, над которой работал: молодой человек, его скелет был найден на кукурузном поле в пригороде Ланкастера, и принялся набрасывать портрет Форхауэра. Глядя на два старых снимка, которыми его снабдили маршалы, он сделал несколько рисунков углем и еще несколько пастелью.
Лицо Форхауэра было изрыто оспинами, однако Фрэнк ощущал, что именно глаза словно притягивают к себе. Взгляд был пронизывающим, с прищуром.
Рапоне подсказал:
— Глаза у него льдисто-голубые, самые холодные, какие только я видел в жизни. Еще он смеется так, что волосы встают дыбом.
Первые наброски Фрэнка быстро размножили и раздали служащим. Поскольку Форхауэр был настоящим хамелеоном, полицейские нуждались и в других его образах — с усами и без них, в бейсбольной кепке, за стеклом машины, на солнце, в тени. Недостатки рисунков были очевидны. В отличие от бюста двухмерные изображения нельзя вращать или смотреть на них с разных углов.
В первую же неделю Фрэнк подружился с Полом Шнайдером. Настоящий бульдог в образе человека, Шнайдер работал детективом в Аппер-Дерби и ненавидел оставлять хоть что-то нераскрытым.
Однажды на Шестьдесят девятой улице они заметили человека, похожего на Форхауэра. Фрэнк спросил Шнайдера, доводилось ли тому гоняться за беглыми преступниками. Шнайдер кивнул.
— Они все так тщательно маскируются?
Коп покачал головой:
— Иногда они ничего в себе не меняют — слишком тщеславны или верят в формулу успеха. То, что их не ловят, они связывают с везением или считают, что это благодаря их внешности. А вот Форхауэр… он постоянно меняется.
Они добрались до Кенсингтон- и Аллегени-авеню, перекрестка, который дал название одной известной в 1960-х годах банде. Фрэнку даже доводилось встречаться с некоторыми из ее членов, когда они с Джан захаживали в клубы «Париж» и «Рэндолф». Но, как и Норт-Лейтгоу-стрит, этот район за два десятка лет изменился до неузнаваемости. Если банда «Кей-энд-Эй» пользовалась репутацией местных Робин Гудов, которые грабили богатых, то теперь преступления отличались масштабами и жестокостью, а Филадельфия превращалась в метамфетаминовый центр Америки. Было известно, что Форхауэр производит этот наркотик.
Шнайдер припарковался на углу и стал наблюдать за останавливающимися машинами. Водитель время от времени выходил поболтать с кем-нибудь в стоящей машине, оба они изо всех сил старались не вызывать подозрений. В то же время Фрэнк ощущал, что за ними со Шнайдером тоже наблюдают, хоть их машина была без опознавательных знаков. Но детектива это не смущало. Он сидел и ждал.
— Нужно делать то, чего они от тебя не ожидают, — сказал он Фрэнку. — Забрасывай удочку и жди, когда схватят наживку.
В тот вечер несколько маршалов переоделись работниками санитарно-гигиенической службы, чтобы заполучить мусор у Филлис Форхауэр, который они скрупулезно перебрали в поисках улик. Фрэнк сидел рядом с водителем с обрезом под напольным ковриком. На второй вечер их дежурства застрял грузовик, который поворачивал в переулок за домом, и пока Фрэнк пытался помочь водителю выбраться, он был уверен, что видел, как сдвинулась занавеска на окне дома Форхауэров.
К третьей неделе поисков беглеца Фрэнк сделал примерно пятнадцать набросков лица Форхауэра и уже дорабатывал бюст. И еще успевал ездить со Шнайдером по городу и даже побывал вместе с ним у его приятельницы Пенни Райт, медиума.
Когда мужчины расселись у Райт, которая была почти полностью слепой, она задала им несколько вопросов, а потом сообщила об этом деле три факта. Первое: в него вовлечены жена и муж. Второе: человек, которого они ищут, будет схвачен в помещении с большой колонной. И третье — у подозреваемого, которого задержат после этого, будет больной желудок.
Последнее предсказание особенно приободрило, потому что Фрэнк был уверен, что оно относится к партнеру Форхауэра Роберту Науссу, которого перед заключением в тюрьму ранили в живот.
Фрэнк продолжал делать рисунки Форхауэра, чтобы показать малейшее изменение в морщинах на лице, в прическе. Узнав, что Форхауэр ошивается в барах, облюбованных геями и транссексуалами, где подбирает себе людей для работы, Фрэнк предположил, что беглец должен перенять их отдельные черты. На самом последнем рисунке он изобразил Форхауэра с короткой стрижкой и покрашенными в светлый цвет волосами.
В начале сентября постоянная слежка, которую устроили маршалы за Филлис Форхауэр, принесла плоды. Однажды утром, изменив свой маршрут по дороге из больницы домой, она бессчетное количество раз поворачивала, петляла, ехала переулками, явно опасаясь, что за ней следят. Наконец женщина остановила автомобиль у закусочной на Пенроуз-авеню и прошла внутрь. Но, выйдя оттуда, она направилась не к своей машине, а в отель «Кволити инн», находящийся через дорогу.
Агенты наблюдали за гостиницей всю ночь и, убедившись, что Форхауэр у себя в номере, вызвали подкрепление. Однажды ему уже удалось уйти, применив оружие, они не хотели, чтобы ситуация повторилась.
В десять утра на следующий день Форхауэр с женой вышли из гостиницы и были тут же окружены маршалами США. Только когда они все выезжали с парковки, Шнайдер кое-что заметил: «Кволити инн» имела форму колонны — точно как предсказала Пенни Райт.
Фрэнк работал над бюстом Форхауэра, когда позвонил Рапоне и сообщил, что беглец пойман. Он попросил Фрэнка приехать на Маркет-стрит, 601.
— Я хочу, чтобы вы сфотографировали Форхауэра, снимок опубликуют завтра в «Дэйли ньюс», — сказал он.
Когда Фрэнк прибыл в офис маршалов США, Форхауэр ни разу не взглянул на него, даже когда его фотографировали. Оказавшись с ним рядом, Фрэнк увидел, что у того действительно льдисто-голубые глаза. Однако прическа была абсолютно новая — волосы подстрижены очень коротко и обесцвечены.
Мужчина с кукурузного поля
В тот вечер после короткой вечеринки на Маркет-стрит, 601 Пол Шнайдер по дороге домой сделал крюк и заехал в студию.
— Прекрасная работа, Фрэнк.
— Вы тоже молодец. Вы лучший коп из всех, кого я знаю.
Шнайдер улыбнулся:
— Это кто говорит? Визуальный детектив?
Это было прозвище, которым он наградил Фрэнка. Они оба рассмеялись.
— Хотите пива? — спросил Шнайдер.
— Нет, я должен закончить эту голову. Хочу сегодня ночью ее раскрасить.
