вывести из запоя для этой операции? – занервничал клиент. – И вообще, я здесь не за этим. У меня есть более важное задание для Арканарского вора…
– Сначала извольте расплатиться за предыдущее.
– Но свитка–то нет!
– Ваше счастье. Если б Арканарский вор его вовремя не уничтожил разрыв–травой, и он, и вы, и я сидели бы сейчас в пыточной де Гульнара. И вас не спасло бы даже ваше родство с венценосными особами. Хватит трястись, господин Шефани! Требование Арканарского вора – тройная ставка, но так как вы подставили ещё и меня а вместе со мной всю мою организацию, то я её увеличиваю вдвое.
– А поторговаться можно? – робко спросил герцог.
– Можно. Но только в сторону увеличения.
– Тогда согласен.
– Как приятно иметь дело с благородными людьми, – умилился Ворон, вновь превращаясь в душку–клерка, готового униженно кланяться серьёзному клиенту. – Так что вы хотели ещё поручить нашей организации?
– Не организации, а именно Арканарскому вору. Дело настолько деликатное, что я хотел бы лично встретиться с ним и обсудить все детали тет–а–тет.
– Исключено, – мрачно сказал Ворон.
– Почему?
– Вы жить хотите?
– Ну… в общем…
– Он вездесущ. Его лица никто не видел… – Герцог затрепетал, – …а тот, кто видел…
– Что? – прошептал Шефани.
– Долго не прожил.
– Неужто так страшен?
– Ужасен! Лишь я один его могу терпеть. – Тут Ворон против истины не грешил. Проделки Арчибальда за последние пятнадцать лет доставили ему столько хлопот и седины, что Трисветлый просто обязан был принять его с распростертыми объятиями по завершении земной жизни.
Арчи скорчил зверскую гримасу папе. Такая реклама его не устраивала, хоть умом он и понимал, что глава гильдии элементарно заботится о его безопасности.
– Так что же делать?
– Вы изложите дело мне, а уж его решение, – ткнул пальцем в потолок Ворон, – я сразу сообщу.
Герцог Шефани задрал голову вверх:
– Трисветлого?
– АРКАНАРСКОГО ВОРА!
– Но дело спешное!
– Я же сказал: он вездесущ. Излагайте. Мы теряем время.
– Дело деликатное, и сделать его надо во дворце. Надеюсь, ему это по силам?
Ворону не надо было даже смотреть на картину за спиной клиента, где ближайший сподвижник Трисветлого с азартом утвердительно кивал головой.
– Разумеется, но это будет стоить дорого. Сами понимаете, проникнуть во дворец, бескровно нейтрализовать охрану…
– Всё будет оплачено по высшему разряду.
– Я надеюсь. Так что ему нужно сделать во дворце?
– Дело деликатное…
– Мы теряем время.
– Ну скажем так… немножко обокрасть принцесс.
Лицо ближайшего к Трисветлому апостола скорбно вытянулось. Во–первых, он их уже обокрал, а во–вторых, воровать у женщин грешно!
От Ворона не укрылась скорбная мина святого на противоположной стене, и он тут же заорал:
– Преступление против короны? Да я тебя… Я – честный вор!
– Но я же плачу огромные деньги!
– Какие?
Герцог Шефани назвал сумму, от которой Арчи чуть не вывалился из картины в страстном порыве скорее бежать на задание, и только грозный взгляд отца удержал его на месте.
– Это несерьёзно! – отчеканил глава гильдии воров.
– Ну… тогда самое ценное. Вообще–то это вообще цены не имеет! – Судя по всему, герцог был в отчаянии. – Хотите посмотреть?
– Клещ! – крикнул Ворон. – Передай людям его светлости, чтоб несли сюда сундук.
В кабинет Ворона протопала слегка ошарашенная герцогская свита. В их ножнах, висевших на боку, не было мечей, в арбалетах стрел, в карманах денег. Единственное, что уцелело, это сундук, который они тащили к столу. Сзади их сопровождал невозмутимый Клещ.
– Открывайте, – хмуро приказал охране Шефани, отцепляя от пояса связку ключей.
Когда крышка сундука откинулась, в ней оказался ещё один сундук, поменьше. Его аккуратно извлекли, открыли замок и вытащили ещё один сундук, потом ещё, ещё и еще… короче, их было ровно девять. Из девятого, самого маленького сундучка, Шефани трясшимися руками лично извлек ларец и поставил на стол.
– Вот оно, смотрите! – благоговейно прошептал он, откидывая крышку. – Ах…
Ларец был пуст.
– Клещ, верни немедленно, – распорядился Ворон. – Это наш гонорар.
– А я откуда знал, что там гонорар, – пожал плечами вор, вытаскивая из своего кармана пропажу и деликатно возвращая её обратно в ларец.
Ворон вскинул брови. Внутри, в обрамлении голубого бархата мерцала сросшаяся друза кристаллов в виде трезубца. Пока он изучал свой будущий гонорар, герцог Шефани восторженно оглядывал Клеща.
– А вы говорили, что он ужасен. Такая милашка. Рад приветствовать вас, Арканарский вор. Так… уйдите! – прикрикнул он на своих слуг. – Я вам потом скомпенсирую…
– У–у–у… Вот он какой! – Свита герцога тоже уставилась на Клеща.
– Ну ты даёшь, мужик!
– Класс!
– Слышь, приходи к нам в казармы, выпьем!
– Как ты болт из арбалета–то выдернуть смог?
Не успел герцог глазом моргнуть, как его свита уволокла «Арканарского вора» из кабинета.
– Нет, это что такое? – возмутился герцог. – Я же только что хотел изложить ему дело!
– Не волнуйтесь. Лучше объясните, что это такое?
– Даже не спрашивайте. Скажу только, что ковен магов отдаст последнее за этот кристалл. Даромир ищет его уже третий век.
Ворон задумался. Глава Академии Колдовства, Ведьмовства и Навства имел незыблемый авторитет во всех королевствах, стоящих на светлой стороне. В чем–то он был выше всех корон, как и его Академия, выпускники которой противостояли силам тьмы.
– И что вы за это хотите?
– Медальон, что висит на шее младшей принцессы. Его даже не надо красть. Только заменить. У меня уже готов дубликат.
Герцог вытащил из складок плаща медальон. Ворон окинул взглядом изображение летучей мыши, пронзающий хвостом дракона, покосился на картину. Апостол Трисветлого задумчиво кивнул головой.
– Арканарский вор согласен, – вздохнул Ворон, – но дело настолько сложное, что о сроках речь не идёт.
– Если хотя бы в течение недели… – взмолился герцог.
Апостол Трисветлого ещё раз утвердительно кивнул головой.
– В течение недели оригинал этой безделушки будет у вас, – выдавил из себя глава гильдии воров. Сердце его защемило. Что–то говорило ему, что не стоит связываться с этим заказом, но слово было уже сказано. А воровскую честь он ценил очень высоко. Дороже своей жизни и даже дороже жизни своего сына. Так уж он был воспитан с младенчества.
20
Арканарский вор брел по ночным улицам столицы, откровенно зевая. В течение последних трёх суток ему поспать удалось лишь пару раз, а потому рука его непроизвольно тянулась к фляжке с эликсиром для поддержания сил, но он усилием воли заставлял её возвращаться на привычное место, а именно – в карманы редких прохожих, имевших неосторожность, на своё несчастье, попадаться на его пути. Ему срочно нужен был Одуван, а потому он упорно топал по улице Менял, глазами выискивая
