тебя не хватало. И ему тоже, он все время думал о тебе
и молился. А теперь и папа спустился, и все, что мы де-
лаем, – это смотрим на дверь и ждем, когда вы войде-
те и крепко обнимете нас, – опустив от печали глаза,
говорила Моника.
Лея молчала и внимательно смотрела на свою
дочь и слушала. Моника подняв глаза и посмотрев
на маму, продолжила:
– Мы ждем тебя каждый день, а ты все не при-
ходишь, и все начинается сначала. Дедушка сказал,
что когда вы вернетесь и мы отпразднуем наш шестой
день рождения, то дни уже не будут повторяться и все
пойдет своим чередом.
– Молитесь, чтобы все так и было. Как вы, навер-
ное, уже знаете, молитвы детей исполняются в первую
очередь.
– Мама, мы много молимся и будем продолжать
молиться, пока снова не окажемся все вместе, – ска-
зали дочери в один голос.
– О чем вы молитесь? О чем вы просите Твор-
ца? – чтобы сменить тему, поинтересовалась Лея.
– В основном о тебе и о папе, чтобы вы поскорее
вернулись. А знаешь, о чем я еще прошу Создателя? —
продолжила Моника.
– О чем?
– Чтобы папа, когда вернется, научил меня рисо-
вать. Мне это очень нравится, но пока у меня полу-
чаются ужасные картины. А когда научусь, то первым
делом нарисую тебя и папу вместе.
Лея ничего не ответила, а только восхищенно смо-
трела на дочек.
– А сказать, о чем я прошу Создателя? – спро-
сила Хелен.
– Да, доченька, скажи.
– Чтобы все произошедшее оказалось страшным
сном, и мы бы вернулись в наш дом в Майнце. Ты,
как и раньше, укладывала бы нас спать, рассказывала
интересные сказки и пела те красивые песни. А еще
я очень хотела бы разочек попробовать твой шоколад-
ный торт. А еще…
Хелен сделала вдох и, собравшись с мыслями,
сказала грустно:
Мне бы хотелось, чтобы все стало, как прежде,
чтобы мы снова стали одной дружной семьей… Мама,
это было самое лучшее время. Папа, Моника, я —
и, конечно же, ты.
Лея уже не могла себя сдерживать и, услышав это,
горько расплакалась и, продолжая сидеть на корточках,
сквозь слезы грустно сказала:
– Что я наделала… Своим поступком я разруши-
ла вашу идиллию, и вы вместо будущего живете про-
шлым, воспоминаниями. Простите меня за все. Про-
стите, во всем этом моя вина. Мне было тяжело, и я со-
вершила ошибку.
Девочки смотрели на заплаканное лицо Леи
и молчали. Они не знали, как успокоить маму, какие
слова подобрать. Для них до сих пор было не понятно,
почему их разлучили с матерью, из-за какого такого
поступка. Хелен, набравшись смелости, решила задать
вопрос, давно мучивший обеих сестер:
– Мама, а ты не рассердишься, если я кое-что
у тебя спрошу?
– Спрашивай, – собравшись с силами и вытирая
слезы с заплаканного лица, произнесла Лея.
– Что ты такое совершила? Почему тебе не позво-
ляют прийти к нам? Это что-то очень плохое?
– Наверное, да. Моя жизнь на земле стала невы-
носимой, и в отчаянии я совершила большую ошибку…
Смахивая все льющиеся слезы, Лея продолжила:
– Я поступила так, потому что хотела как можно
раньше встретиться с вами. Жизнь без вас была хуже
любого ада, но теперь я понимаю, что совершила гру-
бую ошибку и выбрала самый долгий путь…
– И теперь тебе придется начать все сначала? —
с еще большей грустью спросила Хелен.
– Да, потому что только так мы сможем воссоеди-
ниться. Я здесь многое поняла и искренне раскаялась
в своем поступке: ведь он только отдалил нашу встре-
чу. Пожалуйста, не осуждайте меня, – плача, прого-
ворила Лея.
Моника, внимательно следившая за диалогом се-
стры с матерью, долго подбирала нужные слова, что-
бы воодушевить маму, и произнесла:
– Мама, мы тебя очень любим и совсем не осу-
ждаем. Пожалуйста, не совершай на этот раз подоб-
ных ошибок. Мы будем молиться за тебя и за папу
на небесах. И, может быть, совсем скоро мы снова ста-
нем одной дружной семьей.
– Спасибо вам, мои родные.
– Мама, ты не волнуйся, мы никогда тебя не за-
будем. Мы будем ждать, сколько нужно, так как ты
у нас самая лучшая. Мы с Моникой будем очень силь-
но ждать и тебя, и папу, и молиться за вас на небесах,
– сказала Хелен.
Лея была тронута этой встречей с дочерьми, те-
плотой их слов и продолжала смотреть на них и любо-
ваться. Когда взгляд Леи снова переместился на Мони-
ку, та нежным голосом продолжила:
– И ты, пожалуйста, не забывай о нас и пообещай,
что вернешься именно к нам, а не к своей новой семье.
Лея только собиралась ответить, но их разговор
прервал ангел. Получив знак, что пора возвращаться,
Лея произнесла.
– Доченьки мои любимые, прошу вас, помните,
что вы – моя единственная семья, и вернуться я хочу
только к вам. Вернуться навсегда.
– Спасибо тебе, мамочка! – произнесла Моника.
Хелен смотрела на свою маму и молчала. Пони-
мая, что им снова предстоит расставание, она произ-
несла нежным мелодичным голосом:
– Мам, я прошу тебя, возвращайся поскорее. Ты
же знаешь, как мне бывает хорошо с тобой. Когда
ты рядом, счастливее меня никого нет, и мне ничего
не страшно.
Лея с грустью на сердце еще раз посмотрела
на держащихся за руки дочерей и сказала:
– Не надо так много думать о прошлом. Знайте
и верьте, что самое лучшее впереди. Я обязательно
вернусь к вам вместе с папой, и мы снова заживем,
как одна дружная семья.
Когда ангел в очередной раз дал понять, что пора
заканчивать свидание, она произнесла:
– Доченьки, помните: вы у меня самые умные
и красивые. Пройдет какое-то время, и мы обязательно
снова все окажемся вместе, а пока будьте умницами,
слушайтесь бабушку и дедушку и всегда помните: если
что-то нужно – я всегда рядом, в соседней комнате…
Послесловие
Идея написать книгу о событиях, связанных со Вто-
рой мировой войной, возникла довольно-таки давно.
Я раздумывал – писать о том, что происходило в кон-
цлагерях, гетто, или подобрать историю, неизвестную
широкой аудитории.
Как-то холодным зимним вечером я летел из Мо-
сквы в Тель-Авив, и рядом со мной на соседнем кресле
сидела интеллигентная женщина лет пятидесяти, кото-
рую, звали И.. Она много рассказывала о своей семье,
работе и о волнение перед первой поездкой на Святую
землю. Общение с ней не показалось бы чем-то нео-
бычным, если бы она не сказала, что год назад нача-
ла в Москве изучать иврит для того, чтобы общаться
с родственниками, проживающими в Израиле. На пер-
вый взгляд может показаться странным, что у вырос-
