class="p1">– Тогда ближе к делу, – я отставил пустую кружку в сторону. – Мне нужны материалы, вообще всё, что есть.
– С этим проблем нет, все материалы в-о-н там, – и Александр указал пальцем на огромную металлическую дверь. Она была, как в хранилище с драгоценностями в самом надёжном банке: огромные петли, массивный створ.
– Ну, конечно, выносить их оттуда нельзя. Пойдём покажу. Женя, давай откроем.
Они вдвоём отошли по разные стороны двери, расстояние межу ними было метра три. У каждого под рукой оказался считыватель для карты с циферблатом. Они одновременно прикоснулись и набрали каждый свой код. Дверь громко лязгнула. Евгений подошёл к центру двери, где был круглый, с выпирающими рукоятками, похожий на штурвал корабля отпорный механизм. Он сделал несколько оборотов и потянул на себя дверь. Слабо верилось, что он смог сдвинуть такую массу с места. Дверь двигалась сама – всё ж у неё был электропривод.
Помещение внутри хорошо, даже очень хорошо освещено. Оно было внушительного размера, даже не сравнить с помещением, где мы пили чай. С одной стороны располагались закрытые стеллажи, с другой – электронное оборудование. По центру стояло кресло, очень похоже на кресло стоматолога, особенно по части огромного количества регулировок, но вот фиксирующие ремни меня немного напугали. В изголовье кресла была огромная тарелка с отверстием посередине.
– Прибор в центре напоминает прибор у невролога в медблоке, – нарушил молчание я. В это время дверь за нами закрылась.
– Абсолютно верно, у неврологов как раз наш изначальный вариант изобретения, немного улучшенный в части мобильности и других мелочей. А этот «Голиаф» не имеет аналогов. Его разрешающая способность в сотни тысяч раз больше, чем у аппарата неврологов. Именно здесь происходит считывание мозга человека и запись его в электронный вид.
– Впечатляет, – не сдержал своего восхищения я.
Было видно с каким воодушевлением Александр рассказывал про установку – это была неподдельная страсть. Когда он закончил про установку, инициативу разговора подхватил Женя, сразу было ясно, что они братья – талант к «болтологии» был у обоих.
– Документы есть в печатном виде, есть в электронном.
– Мне без разницы, много их?
– Достаточно много, три, может, пять тысяч листов.
Я улыбнулся, разве это много? За день можно перелопатить.
– Я тогда начну изучать макулатуру, если вопросы будут, то я их обязательно задам.
– Не будем мешать, хотя что нам ещё делать, – пошутил Женя.
– Хотите мне помочь? Тогда раскладывайте листы документации на полу, один к одному в ряд, втроём мы быстро справимся – пока я смотрю один архив, вы раскладываете другой.
Мы так и поступили. Саша и Женя восприняли такую работу с максимальным энтузиазмом. Ничто так не мотивирует человека к работе, как долгое «ничегонеделанье», тем более для таких неординарных и пытливых умов. Через два часа мы закончили.
– Пришлось даже пропустить обед, – пожаловался Евгений. – Я всё боялся спросить во время выполнения этой странной процедуры, вдруг ненароком собью с волны. А что это было-то? Это твой талант, Ян? У тебя безупречная фотографическая память? Просто я другого объяснения не нахожу.
Я улыбнулся и подмигнул.
– Ты умный парень, Женя, верно мыслишь.
– Да не может быть! Я не верю, можно проверю? Я не встречал таких, точнее встречал, но не пять тысяч листов за два часа.
– Вы ещё у невролога спросите про пятку и медаль, – добавил я. – Давай ради интереса проверим. Я не привык разочаровывать людей. Бери любой лист из любой папки, зачитай первую строчку – я продолжу, а потом спроси начало любой строки на этом листе. Так пойдёт?
– Да! – Огонёк вспыхнул в глазах молодого учёного.
Он быстро достал случайную папку и извлёк лист из середины.
– «…должна была бы иметь отрицательное значение, что невозможно».
Ин моментально извлёк соответствие и продолжил мысленный ряд.
– «…таким образом, частицы подчиняются классической физике».
– Невероятно, абсолютно верно! Пятая строка?
– «Частицы, подчиняющиеся…»
– Довольно! Всё, я верю, – и Евгений продолжил интерпретированной фразой из известного мультика, – и сам директор часто говаривал: «Ян Громов – это талант!»
27. Кусок кода
После проделанных фокусов интерес у этой пары учёных ко мне возрос колоссально. Я же продолжал работать, как того требовали обстоятельства.
В ходе анализа Ин извлекал из документации ключевые моменты этой технологии и суфлировал их мне.
Как оказалось, процесс считывания мозга очень медленный, поэтому удачных попыток так немного. В процессе считывания клетки мозга меняют свои состояния, и в итоге получается модель с битыми областями, чаще всего полностью несостоятельная. Три попытки увенчались успехом. Одну самую адекватную модель по внутренней системе оценок применили к известным мне андроидам, но эта модель стоила жизни мозгу-источнику. Там экспериментально применялась психотропная методика замедления работы головного мозга и организма в целом. Процесс чтения и извлечения данных занял около двух суток, при этом процент адекватности модели всё равно составил 75 процентов. Это лучший показатель по всем опытам. После смерти добровольца к опытам стали относиться с опаской.
Этот доброволец был видный и очень талантливый учёный Иван Иванович Нулла. В документации было целое дело по этому случаю. Много фотографий, одну я видел на стене у Дашина. Без применения тормозящих средств получить годный результат было практически невозможно – мало кто сможет сидеть и не двигаться около двух суток, при этом ещё и не спать, и не думать. Сон был абсолютным негативным фактором в процессе чтения, сразу приводящий к безвозвратной несостоятельности модели. При этих условиях получить 15 процентов адекватности было сродни чуду.
Успех имел место и даже не один раз. В итоге, из 93-х процедур за два года положительный результат был получен восемь раз, из которых воплотились в жизнь только две модели на трёх устройствах. Для прогрессивной технологии результат мягко говоря «так себе».
Это я и озвучил своим коллегам. Ещё по указанию Ина попросил показать алгоритм программы считывания, его не было в документации.
– А ещё лучше бы взглянуть на код. Мозг – штука сложная, но считывать 70 миллиардов состояний за двое суток, это долго.
– Но так это же не плоская картинка, а сложная 3D модель, – пытался оправдаться учёный.
– Безусловно, нужно выбрать правильный подход, именно это и нужно оценить в рабочем софте. Покажете, надеюсь?
– Да, есть у меня исходники, но их бесконечное число раз смотрели по всем инстанциям, что-то меняли, что-то оптимизировали. Выигрыш в производительности составил всего 5 процентов.
– Ну, это мы ещё оценим, у меня есть один знакомый, он творит чудеса в оптимизации.
– Боюсь, это невозможно, выносить отсюда ничего нельзя и разглашать изученное теперь тоже.
