Со стороны пирамиды раздался протяжный заунывный вой. Видимо, это было что-то вроде гонга, поскольку надсмотрщики принялись подгонять рабов, а звуки хлыстов резко участились.
Определить расу погонщиков я не смог, поскольку песчаные одежды с глубокими капюшонами, в которые были облачены надзиратели, не давали такой возможности. Что-то в их движениях было неправильное, но вот что — я затруднялся сказать.
— Пусть духи благоволят тебе, — внезапно раздавшийся со спины голос, заставил меня в испуге обернуться.
Потрясение было настолько сильным, что я не смог вымолвить ни слова, лишь смотреть на парня, который появился за моей спиной.
Темноволосый парнишка был одет лишь в набедренную повязку да тряпичные обмотки на ступнях. Чумазый, вихрастый, на вид около тринадцати-пятнадцати лет, он и нескрываемым интересом наблюдал за мной, не делая никаких попыток приблизиться.
— Ты кто? — осторожно поинтересовался, внутренне собравшись. Не знаю, что это за тварь, но обычные парни не могут ходить по другим планам и возникать из воздуха. Нужно держать ухо востро.
— Не знаю, — пожал плечами парень. — Наверное, у меня нет имени. А ты кто? — с любопытством спросил он.
— Зови меня Белый, — памятуя о предупреждении шамана не называть имени, я решил назвать своё прозвище.
— Белый? — покатал слово на языке черноволосый. — Нет, — он неожиданно рассмеялся. — Ты не Белый. Но вранья я не чувствую… Странно. Значит, Белый, — утвердительно повторил он. — А ты хитрец, — погрозил он пальцем. — Хорошо. Белый, значит Белый.
«Я Белый Шредингера», — так и хотелось ляпнуть мне, но я сдержался. Ни к чему это.
— Их всегда так загоняют, — внезапно кивнул он мне за спину. — Каждую секунду, с тех пор, как они проиграли змеелюдам.
— Гоблины? Змеелюдам?
— Это не гоблины, — отмахнулся парнишка. — Это хобгоблины. Гоблины ещё не живут.
— А в чём разница? — вопрос повис в воздухе, но парень будто и не заметил его, продолжая меня пристально разглядывать, отчего мне стало неуютно. Уж слишком пронзительным был взгляд. — Кто такие змеелюды? — попытался я нарушить неловкую паузу.
— Смотри, — кивнул он на пирамиду. — Внимательно смотри.
Не выпуская из поля зрение нежданного собеседника, бросил взгляд на колонну, которая вновь появилась на том же самом месте, хотя я мог поклясться, что она полностью втянулась в прожорливое нутро пирамиды, после чего ворота закрылись.
Вновь с пугающей точностью повторился сначала первый удар кнута, а потом слышанный мной звук, похожий на орган, а вереница рабов, навскидку насчитывающая более двухсот особей, снова оказалась в пирамиде.
— Они так всегда ходят? — вздрогнул я от собственного голоса. Мне почему-то стало весьма неуютно.
— Всегда, — кивнул парнишка. — Были и будут. Здесь всё так.
Странное место, странный собеседник, странные события… Всё странное.
Может я вообще сейчас лежу в отрубе в хижине гоблинского шамана, а всё, что происходит, привиделось мне, уместившись в две секунды, перед тем как я «отъехал»? Не зря же нет инвентаря, «системок», умений и оружия…
Но, раз «шиза» цветёт буйным цветом, почему бы ей и не подыграть?
— Так кто такие змеелюди?
Мой вопрос удивил паренька.
— Ты шутишь?
Прежде, чем я успел что-то ответить, он непостижимым образом оказался почти вплотную ко мне и крепко схватил меня за руку. На миг, я ощутил, будто шагаю сквозь портал. То же чувство невесомости, потери в пространстве и замедлившееся время.
— Не трогай меня! — громыхнув, мой голос отразился от каменных стен, затерявшись где-то под сводом, а я вырвал свою руку из цепкого захвата мальчишки. — Какого…? — слова застряли в глотке, когда я понял, где мы очутились.
Судя по интерьеру, мы перенеслись в один из залов пирамиды.
— Как фы посссмели!? — повысил голос змеелюд, стоящий в центре, вперив в меня холодный взгляд немигающих глаз. — Ниссссшая рассса! — зловещее шипение пробирало до костей.
Только спустя десять секунд до меня дошло, что обращается он не к нам.
«Да он же нас не видит!».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Это открытие принесло облегчение. Повернув голову, я увидел, что загадочный паренёк стоит рядом, спокойно наблюдая за разворачивающимся действом в центре зала.
А я, наконец, увидел, кто такие змеелюды…
Представьте себе прямоходящего ящера. Средний рост: метр восемьдесят — два метра. Градация цветов чешуи от тёмно-фиолетового, до светло-салатового. Вытянутая шея, как минимум в полтора раза длиннее, чем у хумана или того же дроу, увенчанная змеиной головой, с непропорциональными глазами, которых у нормальных змей быть не может.
Одеты были змеелюды в одинаковые костюмы, напоминавшие мой охотничий, только вот штаны были намного шире да капюшоны глубже.
Походка! Вот что мне показалось странным.
Передвигались ящеры вразвалку, будто отзанимавшись пару тренировок в спортзале, они «поверили в себя». Ну конечно! Хвост. Именно он спрятанный, раскачиваясь в широких штанинах, и давал эффект слегка расхлябанной походки.
— Это я не люблю смотреть, — поморщился парень. — Но тебе покажу.
Но и без его слов я, буквально, прикипел к происходящему.
Двое ящеров подтащили двойку хобгоблинов, закованных в общие колодки, к центру зала и бросили перед ящером, отличавшимся от всех присутствующих цветом одежд. Было странным и то, что рабы не пытались сопротивляться, бездействием выражая покорность создавшейся ситуации. Будто одурманенные.
Не было никакого алтаря или тумбы.
Взмахнув кривым кинжалом, змеелюд перерезал глотки сначала одному хобгоблину, затем второму.
— Шасссард! — вскинув окровавленный кинжал над головой, он грозно потряс им, не обращая внимание на капающую с клинка кровь. — Мегир! — указал клинком он на следующую двойку.
Не в силах пошевелиться, я смотрел на жуткий конвейер.
Хобгоблинов резали как свиней, попросту вскрывая глотки и бросая тут же. Из-за крови уже не было видно каменного поля, но никого это не беспокоило. Главный змеелюд настолько вошёл в раж, что к первой двойке «подтаскивающих» присоединилась вторая.
Колонна рабов не роптала. Уставившись в пол, они покорно ждали своей участи, совершенно не выражая эмоций, даже когда их, пиная, тащили в центр зала. Если бы сейчас он вырезал у кого-то из хобгоблинов сердце, я бы сравнил змеелюдов с ацтеками и их жуткими жертвоприношениями, но — нет.
Я не мог понять смысла всего этого.
Глядя на это бессмысленные убийства, я не мог уловить главного. Зачем? Во имя какой цели? Кому жертва? Не может быть это всё без цели!
— Смотри внимательней, — прошептал парень. — Это важно.
Когда подтащили последнюю сцепку рабов, главный змеелюд что-то зашипел. Почему я говорю что-то? Да потому, что набор шипящих звуков я даже после часовой зубрёжки не запомню, поскольку говорил он на незнакомом языке. Наконец, выговорившись, он торжественно оглядел зал.
Взмах ритуального ножа, и один из хобгоблинов прощается с жизнью.
Но последний представитель племени хобгоблинов смог удивить. Дёрнувшись, он выкрикнул гортанную фразу и внезапно выгнувшись мостиком, обмяк, чтобы бесследно раствориться в воздухе.
«А это как?».
Увидев незапланированное исчезновение последней жертвы, змеелюд рассвирепел. Наклонившись к колодке, в которой теперь находился только один труп, он несколько секунд к чему-то принюхивался, а потом разразился ещё одной серией шипения, после чего несчастное тело было яростно истыкано ритуальным кинжалом.
Когда картинка перед глазами стала плыть и развеиваться, я повернулся к парнишке, но его рядом уже не было. В панике оглянувшись, почувствовал, что меня утягивает в знакомый водоворот.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Даже не успев подумать, кто был этот парень, я снова оказался сидящим перед Орихом.
Глава 23
«Толкиенист» Виталик не смог доехать на битву магов в Нескучном саду, потому что огреб от каких — то гоблинов еще на Кропоткинской.
(из всемирной паутины).
