облапошить нас. — Это, бля, Дубинка! Самый конченый район города! Да я зуб даю, что у тебя ни одной ночи без мочилова и выноса тел не проходит, и хорошо, если только по разу. Плюс девки работают, а значит, еще и их надо пасти, потому что где шлюхи, там и проблемы с оплатой. И я так понимаю, еще и барыжить дурью ты не запрещаешь. Гемор на геморе короче, и ты это все вздумал на нас двоих повесить? Нет, Ромыч, даже говорить дальше не станем. Тебе надо человек десять охраны нанять, а мы с братухой, так и быть над ними старшими быть согласимся.
— Десять? Да вы охренели? — завизжал Савраска так, будто его и правда ножом ткнули.
— Охреневшая личность здесь только одна, — ухмыльнулись мы.
— Еще четверых найму, выходите каждую ночь оба, и платить стану на десятку всего больше, чем рядовому охраннику.
— Выходы по очереди не обсуждаются совсем, нанимаешь десятерых, платишь, как и обещал. Или досвидос, — пожал я плечами, а Лёха начал подниматься.
— Шестерых! И вам пятнашка сверху! И хер с вами, давайте по одному, но чтобы весь город болтал, что у меня безопасность на пять звезд!
— Возьмешь восемь, но народ тогда мы сами подберем. Платишь — как сразу обещал. Пиаром мы с братухой не занимаемся, но за то, что посетители в порядке будут с момента, как только на парковке высадятся, отвечать готовы, — я протянул ему руку и посмотрел прямо, четко давая понять: дальше торговаться смысла нет.
— Хрен с вами, — буркнул Савраскин, но по руке моей хлопнул, забиваясь. — Выпьем, что ли, за это.
— Не, Ромыч, пить мы не будем, — мотнул башкой брат и встал, глядя уже исключительно на Оксану. — Домой надо.
— Подпекает у него, да? — подмигнул мне ехидно Ромыч. — Понимаю, ничё такая, телка-то. Ты это, Лёха… как провернешь свою схему обычную и отработаешь ее, то номерок ей мой можешь дать. Я такую на работу с удовольствием возьму. По твоей, бля, личной рекомендации и после тест-драйва в моем кабинете. Манкая она.
Рука у меня дернулась сама собой, и лицо ухмыляющегося Савраски встретилось со столом, обрывая и поток его гадских речей, и визуальное облизывание Оксаны.
— Ты о ней и языком молоть и думать даже не смей! — прошипел я, наблюдая, как он растирает кровь под носом, пялясь на меня в полном охренее. — Ни-ко-гда! Понял?
— По… Понял, — проблеял Ромыч.
— Извиняться не буду. Если работать с нами передумал…
— Не-не… я же понимаю… наверное… — он все еще изумленно переводил взгляд с меня на Лёху. На девушку только коротко зыркнул. — Понимаю, что за дело ты меня… Только это… Она чья девушка-то?
Немую сцену прервало появление в зале клуба громко цокающей на высоких каблуках девицы в почти отсутствующей юбке и едва прикрывающем сиськи топе. Она уверенно пошла к нам, и я с удивлением опознал еще одну нашу одноклассницу — Катьку Кузнецову. Ту самую, с которой Лёха меня в свое обошел. Встреча, однако.
— Жизнь идет, а ничего не меняется, да, Бобры? — не здороваясь, ехидно заметила она, занырнув плечом под руку, поднявшегося ей навстречу Ромыча. — Где вы, там обязательно кровь, разбитые лица и прочее дерьмо. Милый, больно? — и повернувшись в сторону бара, крикнула хозяйским тоном: — Эй, ты, как там тебя, лед принеси!
Глава 21
Оксана
— Оксана Александровна, спать по ночам нужно, как все порядочные люди! — полный через край язвительностью голос Марии Степановны заставил меня встрепенуться и чисто машинально накрыть ладонью то место на шее, где ненасытный рот Лекса оставил-таки след. — Вас вообще хоть сколько-нибудь интересует, чем живет коллектив?
— Прошу прощения, — прошептала растерянно, краснея наверняка до пунцового цвета. По крайней мере, щеки прямо огнем запылали.
Со мной такое эту неделю случалось с завидной регулярностью. И краснеть до удушья и засыпать в самые неподходящие моменты. Все же жить «на двоих мужчин» — это то еще испытание. Особенно когда оба они настолько требовательные и неутомимые любовники, что, похоже, и не думали хоть немного «наесться», что называется, и успокоиться. Вот и выходило, что спать мне случалось урывками. Но я и не подумала бы жаловаться. Как можно жаловаться на то, что стоит только закрыться дверям моей квартиры, и я словно оказывалась в другом мире. В сплошном невозможном наваждении, где меня постоянно окутывает, омывает, топит в мужском желании. Где я не хожу по земле — парю, земли не касаясь в сплошной толще ласки, нежности, страсти.
Некрасивая сцена в клубе в первый момент напугала меня, отбросив опять к кошмарным воспоминаниям о насилии, агрессии, умирающем на асфальте ни в чем не повинном парне. Но Алексей, будто прочитав это по моему лицу, едва ли не бегом бросился ко мне, не обратив внимания на какие-то колкости, что бросала ему вслед едва одетая визгливая девица. Он буквально сгреб меня и потащил из зала, как если бы там начался пожар и требовалась срочная эвакуация. Выглядело это настолько странно, что навело меня на некую мысль.
— Там была твоя бывшая любовь? — спросила я, когда мы очутились уже на парковке.
— Да… — буркнул Лёша, видимо, автоматически, но тут же мотнул головой. — То есть нет.
— Это как так?
— Ну это… короче, в школе еще было. — Он явно выглядел смущенным.
— Значит, первая любовь. — Я даже не знаю, чего и прицепилась.
Задело меня что-то? Что? Импульс узнать от кого он желает нечто скрыть? От меня свое прошлое или от этой девушки наше настоящее, как позорную временную тайну, нечто, чему не отдают место в своей жизни надолго.
— Да никакая это вообще не любовь была, Ксюх! — досадливо заворчал парень. — Это… ну, я называю такое — реализованная дрочильная фантазия. И чтобы сразу для ясности: я о таком трепаться не приучен. Просто не хочу, чтобы ты чего себе надумала. Все сильно в прошлом и с тем, что у нас, и рядом не стояло.
— Если сильно в прошлом, то чего ты меня утащил-то?
— Потому что Кузнецова по жизни — та еще язва, и братан струхнул, что наболтает тебе чего про нас, — ответил за брата появившийся Лекс.
— А есть что наболтать?
— Да уж имеется, — вздохнул Алексей и отвел взгляд.
А Саша же, наоборот, смотрел прямо мне в глаза, когда кивнул.
— Мы паиньками никогда не были, Оксан. Ни в каких смыслах. И ты меня прости за то, что пришлось увидеть сейчас. Ну реально Ромыч напросился.
— Да, Ксюх, ты не подумай, что мы психи какие
