— Стойте и не двигайтесь! — резко бросил он и поспешил в свою спальню.
Предупреждение было излишним — Серафина и так не смогла бы пошевелиться, даже если бы очень захотела.
У нее было такое ощущение, словно она превратилась в камень.
Затаив дыхание, она ждала, кто выиграет соревнование на скорость — Кельвин или змея.
Кельвин не заставил себя долго ждать. Но когда он показался в дверях с револьвером в руке, змея в мгновение ока скользнула через окно на веранду и скрылась в саду.
Кельвин бросился было за ней, но когда он выбежал на веранду, змеи уже и след простыл.
— Вы не должны открывать внешние окна… — начал он, вернувшись обратно в спальню.
Но, увидев, что Серафина все еще стоит в кресле с искаженным от ужаса лицом, осекся.
Он подошел к жене и, взяв ее за талию, поставил на пол.
— Не бойтесь, Серафина, — ласково проговорил он. — Змеи уже нет. Не думаю, что это была ядовитая гадина. Обыкновенный полоз, а он практически безвредный.
Серафина, тихонько всхлипнув, прильнула к мужу и спрятала лицо у него на груди.
Он почувствовал, что она вся дрожит, и вспомнил, что точно так же она дрожала и в первую брачную ночь, когда он вошел к ней в спальню.
Кельвин прижал ее к себе, продолжая спокойно говорить:
— Это все я виноват. Я должен был предупредить вас, что ночью нельзя открывать внешнее окно. Оно пропускает воздух, но препятствует птицам, ящерицам и летучим мышам забираться в дом. Вы не представляете, какие в Индии любопытные животные. Однажды я даже обнаружил у себя на кровати целое семейство обезьян!
Ему показалось, что Серафина, слушая его, уже перестала дрожать.
Однако ее теплое тело под батистовой ночной сорочкой было все еще как натянутая струна, а лицо свое она никак не могла оторвать от его плеча.
Волосы ее источали все тот же запах весенних цветов, который Кельвин ощутил в ее каюте в ночь перед пожаром.
— Мне очень жаль, что это случилось именно сегодня, — продолжал он. — Вы так великолепно выглядели, когда мы собрались ехать к губернатору, и мне очень хотелось, чтобы вы получили от званого обеда истинное удовольствие.
— Змея… была похожа… на нее! — проговорила Серафина таким тихим голосом, что Кельвин едва услышал.
Он не стал делать вид, будто не понимает, о ком идет речь.
— Но ни та, ни другая не настолько ядовиты и опасны, как кажутся, — тихо проговорил он.
Слова эти, похоже, удивили Серафину, она посмотрела на него с любопытством.
— Давайте я отнесу вас в постель, — ласковым голосом проговорил Кельвин. — Думаю, вам сейчас неприятно ступать по полу, а я хочу, чтобы вы отдохнули. Для одного вечера впечатлений у вас больше чем достаточно.
Серафина не стала спорить, и Кельвин подхватил ее на руки.
Она оказалась легкой как пушинка. Пока он нес ее на руках, она доверчиво склонила голову ему на плечо. Кельвин бережно уложил ее на широкую кровать, которую уже успели расстелить слуги.
Укрыв Серафину простыней, он присел на краешек постели.
Она, как и в первую брачную ночь, которой так и не суждено было состояться, казалась необыкновенно маленькой и хрупкой. На обрамленном белокурыми волосами личике выделялись огромные испуганные глаза.
Маленькая девочка, совсем еще ребенок…
— Как могло случиться, что с такой крошкой, как вы, произошло сегодня столько страшных событий? — спросил он.
Говоря это, он улыбнулся, и Серафина радостно улыбнулась ему в ответ.
— Я… наверное… ужасно вам… надоела, — проговорила она.
— Ну что вы! — ответил Кельвин. — Но если у меня по вашей милости будет еще парочка потрясений, это кончится сердечным приступом!
— Я… я очень боюсь… змеи.
— Я тоже! — подхватил Кельвин. — Только йоги, и то не все, а только самые святые, относятся к ним спокойно и никогда не убивают их. И змеи их никогда не кусают.
— Неужели и в самом деле существуют… такие святые люди?
— Всего несколько человек.
— Как бы мне хотелось… увидеть… хотя бы одного!
— Увидите, — пообещал Кельвин. — А сейчас мне хочется сказать вам кое-что, что, по-моему, вам будет приятно услышать.
— И… что же это?
В глазах Серафины все еще стоял страх, однако Кельвин понял, что она делает все возможное, чтобы держать себя в руках.
— Когда мы сегодня вернулись от губернатора, я увидел письмо от магараджи Удайпура, — ответил Кельвин. — Я не стану вам его читать. Оно очень длинное, а вам пора спать. Скажу только, что он в самых выспренних выражениях высказывает вам свою благодарность и приглашает нас в гости. Вы хотели бы поехать в Удайпур?
— А можно?
Все страхи Серафины как рукой сняло. Теперь ее синие глаза сияли от восторга. И, даже не отдавая отчета в том, что делает, она протянула Кельвину руку.
Он ласково сжал ее пальцы:
— Если вы мне пообещаете, что поездка вас не утомит, что вы не свалитесь со спины слона и вас не сожрет крокодил, я возьму вас с собой.
— Как здорово! Обещаю! Когда мы поедем?
— Послезавтра. Если к тому времени вы успеете подготовиться.
— Я уже сейчас готова. Могу ехать сию минуту!
Кельвин расхохотался.
— Вы должны дать мне немного времени на сборы.
— Тогда послезавтра?
— Договорились!
Серафина сжала его пальцы:
— Наконец-то вы покажете мне Индию… по крайней мере часть ее.
— И очень красивую часть, — заметил Кельвин. — А теперь вам пора спать.
Он взглянул на ее руку — на коже все еще оставались шрамы от ожогов.
Серафина попыталась выдернуть ее.
— Не смотрите! Она такая безобразная! — прошептала она.
— Наоборот, эти шрамы говорят о вашей храбрости, а потому они прекрасны, — тихо сказал Кельвин.
И, осторожно повернув руку Серафины ладонью вверх, бережно поцеловал ее.
Глава 7
— Должно быть, это самое прекрасное место на земле! — воскликнула Серафина.
— Я тоже так считаю, — ответил Кельвин.
Они стояли у окна Дворца-на-озере и смотрели на резиденцию магараджи в Удайпуре, расположенную на противоположной стороне.
Это величественное здание из белого гранита и мрамора, возвышавшееся на сто футов над землей, было украшено восьмиугольными башнями, которые были увенчаны куполами.
Дворец стоял на самом краю озера, отражаясь в прозрачной воде.
За ним вдалеке виднелись зеленые холмы и ярко-синее небо.
Зрелище было настолько захватывающее, что Серафине показалось, будто она попала в сказочную страну, до того существовавшую лишь в ее воображении.
Впрочем, как только они с Кельвином приехали на вокзал Виктория, ей все казалось удивительным и неправдоподобным.
