аккуратно прикрыв за собой дверь.
ЧАСТЬ IV. «Шпион»
Глава 19
Его господин потушил свечи, подошел к мутному окну и долго смотрел, как в ярком свете полной луны по узкой лондонской улочке удалялись два силуэта. Большого мужчины и маленькой девочки.
Когда они скрылись за поворотом, положил на стол десять гиней. Плату за проживание и неприятности, которые, молодой человек в этом не сомневался, в ближайшее время обрушатся на этот дом. Потом тоже направился к двери. На пороге остановился, окинул взглядом, словно запоминая, накрытую вечерней тьмой улицу Башмачников, поправил шляпу и решительно зашагал прочь.
Эта часть его работы на Острове закончена. Хорошо она была сделана или не очень, этого сейчас не оценить. Но свое дело он сделал. Осталось поставить метку в условленном месте. Ее увидят люди из посольства, и граф де Пантьевр будет знать, что исчезнувший полтора месяца назад посольский курьер приступает к выполнению своего основного задания. Точнее — единственного, ибо о приключениях Юбера его сиятельству знать не полагается.
Тихая лунная ночь навевала беззаботность и располагала к воспоминаниям, а шпага на боку дарила уверенность в том, что ночные хозяева города не рискнут напасть на ее обладателя. Впрочем, если и решатся, то это будет их проблемой. Пусть мы и не великие фехтовальщики, пусть нет у нас магических талантов, как у того же Дорсета, — по спине пробежали мурашки, когда вспомнились пролетавшие над головой огненные шары, — но надетый сегодня на средний палец правой руки перстень с аквамарином — на самом деле амулет, способный защитить хоть от десятка оборванцев.
Кстати!
Он снял с левой руки перстень с турмалином, перевернул камень… лишь на мгновение купеческого сына Юбера окутало темное облако… и вот уже по улице идет шевалье де Фле. В той же куртке на собачьем меху, шляпе с петушиным пером и грязных коротких ботфортах. Только шпага у бедра другая — серьезная, с которой можно с минимальным риском разгуливать по ночному Лондону.
Точнее, теперь уже эсквайр Шелдон спешит в район нижнего города. Именно этим именем он представился хозяину комнаты, снятой почти два месяца назад в доме близ Фаррингтон стрит. Здорово тогда Жан придумал!
М-да… тогда, в Амьене, все казалось ясно и просто.
Двумя месяцами ранее
В тот день, точнее — вечер, виконт де Камбре изволил ужинать вдвоем с супругой. Сусанна была на сносях, отчего животик уже заметно округлился, очаровательные губки припухли, а характер испортился. Скандалы, слава богу, будущая мама не закатывала, истерик не устраивала, но расстроиться до слез могла по любому, казалось, самому мелкому поводу. Например — дорогой муж ужинал не с ней.
То, что королевскому интенданту по службе положено посещать самые разные места и в самое разное время, это она понимала и принимала. Парадокс — виконт мог ночь пропьянствовать в гостях у какого-то вельможи, причем у кого именно, Сусанна знала лишь с его слов. Но ревности не было и в помине. Подозревать измену?! Даже не смешно.
Но вот если его не было на ужине, слез было не удержать. Как же, не проявил… не поддержал… и вообще…
Так что виконт, не отрываясь от еды, пересказывал последние сплетни, шутил, пусть иногда с остроумием записного солдафона, но ведь от души же! И больше вельможного гнева боялся взглянуть на часы, хотя на совет к владетельному графу опаздывал немилосердно. Господин граф, он что, ну устроит скандал, королю нажалуется в крайнем случае. Это чепуха, дело житейское. А вот жена расстроится — тогда и впрямь худо будет. Вредно ей плакать.
И ребенку. Интересно, мальчик? В том мире были две дочки, в этом есть сын, малолетний шалопай. Ну что, господи, организуешь симметрию? А если нет — тоже не страшно. Буду рассказывать дочке сказку о потрепанном воробьишке, благо, наизусть помню. Вот подкорректирую под средневековье и расскажу!
— Жан, чего замолчал?
Ну да, замолчал. Размечтался…
— Любуюсь! Ты расцветаешь с каждым днем!
— Правильно, — щечки жены зарозовели. — Тебе только любоваться и осталось. До родов, а потом еще, пока доктор не разрешит.
— Участь наша такая, — он притворно-тяжко вздохнул, — любоваться и страдать. Может, на войну какую пока съездить? Есть у нас где война? Нет? Не беда, сам чего-нибудь устрою!
Сусанна фыркнула.
— Я тебе устрою! Терпи, тебе говорят! Создатель терпел и нам велел. А еще…
Какое испытание еще уготовила коварная, так и осталось загадкой. Раздался громкий, отнюдь не деликатный стук, и, не дожидаясь приглашения, в столовую вошел личный секретарь виконта — шевалье де Лоран. Обжегшись на родственнике жены, де Камбре взял на эту должность родственника своего, в смысле — баронов де Безье. Молодого, ловкого, аккуратного. Одна беда, по земным меркам он был откровенным жаворонком. То есть вставал на рассвете, но и засыпал на закате. Вот и сейчас рубашка помята, физиономия заспанная. Камзол? О нем даже и спрашивать как-то неудобно. Ясно же, разбудили человека. Интересно, кто?
— К вам какой-то виконт де Сент-Пуант, — таким тоном, вероятно, арестованные декабристы к российскому императору обращались. Тоже, понимаешь, Пестель Рылеевич.
— Что значит «какой-то»?
— Ну, — де Лоран замялся, — одет он как-то не по-виконтски. Не в обносках, конечно….
— О Спаситель! — Де Камбре уже собрался прочитать лекцию о специфике своей должности и особенностях посетителей, но жена не дала. Прямо-таки по-детски захлопала в ладоши.
— Ой, зови, конечно же! Скорее! Я так давно Поля не видела!
— Гм… дорогая, напоминаю, его зовут Шарль Сезар. О том, что он в прошлом году звался Полем, следует забыть. Пожалуйста.
Но Сусанна лишь беспечно махнула рукой.
— Ну и ладно, все равно я рада его видеть. О, смотрите кто пришел!!
— Шарль Сезар, дружище, какими судьбами! — Де Камбре обнял гостя за плечи и повел, нет, скорее потащил, к столу. — Как раз к ужину! Смотри, как Сусанна рада! Говорят, женщинам на сносях полезно радоваться, а мы уже скоро ждем!
Черноволосая, зеленоглазая, с подпухшими губами. Живота гость не видел, но, очевидно, ждать и впрямь осталось недолго. Она аккуратно начала вставать…
— Виконтесса, сидите, прошу вас! — де Сент-Пуант сделал шаг, стремясь удержать хозяйку.
— Сусанна! — та капризно надула и без того пухлые губки. — Шарль Сезар, мы же давно договорились обращаться друг к другу по имени. Кроме того, мне полезно двигаться. А ты, если не хочешь обняться, так и скажи.
Пришлось подойти, аккуратно, словно бесценную чаньскую вазу, обнять хозяйку. Только после этого сесть за стол, на котором, на удивление, не было вина. Вообще, даже
